Глава 1
Когда кто нибудь нажимает кнопку у входной двери старого аристократического особняка, звонок слышен в четырех местах: в кухне, в кабинете, в
цоколе, в комнате Фрица, и наверху, в моей комнате. А вот кто реагирует на звонок – зависит от конкретной ситуации. Если это ночь, стрелки часов
показывают без десяти минут час и меня нет дома, то обычно на звонок не реагирует никто. Бывают, однако, случаи, когда посетитель настойчив, и
трезвон продолжается в течение, скажем, пятнадцати минут. Тогда Фриц выползает из под одеяла, поднимается на первый этаж, открывает дверь на два
дюйма – сколько позволяет цепочка – и объявляет, что до утра нечего и надеяться. Но если я дома, то из под одеяла выползаю я сам, открываю окно,
смотрю вниз и действую по обстоятельствам.
Звонок не часто тревожит нас в столь позднее время, но в эту ночь с понедельника на вторник, в конце октября, он зазвонил. Я был дома, но не в
постели, а в кабинете – только что вернулся в родные пенаты, проводив Лили Роуэн до ее квартиры после театра и легкой закуски в баре «Фламинго».
Я всегда, прежде чем подняться к себе, захожу в кабинет, чтобы узнать, не оставил ли Вулф на моем письменном столе какой нибудь записки для
меня. Этой ночью никаких посланий не было, и я как раз направлялся к сейфу, желая удостовериться, что он, как положено, заперт, когда у входа
позвонили. Я вышел в коридор и через встроенную в дверь стеклянную панель одностороннего видения разглядел на ступеньках крыльца Пьера Дакоса.
Он часто кормит меня – как, впрочем, и многих моих соотечественников – в одном из трех отдельных кабинетов, расположенных на верхнем этаже
ресторана «Рустерман». Мне еще не приходилось видеть его где нибудь в другом месте, тем более на нашем крыльце, да к тому же глубокой ночью.
Отодвинув засов и распахнув дверь, я заметил:
– Я не голоден, но тем не менее – добро пожаловать.
– Мне нужно поговорить с мистером Вулфом, – заявил Пьер, переступая порог.
– В столь поздний час? – удивился я, закрывая дверь. – Только если речь идет о жизни или смерти.
– Именно так оно и есть.
– Но даже в таком случае…
Я внимательно оглядел Пьера, впервые видя его без формы официанта. Мне было известно, что ему пятьдесят два года, однако в просторном драповом
пальто до колен и без шляпы он выглядел старше. Казалось, что его тело как то усохло, лицо съежилось, прибавив множество морщин.
– И чья же это жизнь или смерть? – спросил я.
– Моя.
– Вам придется рассказать поподробнее. Пойдемте, – проговорил я, поворачиваясь и направляясь в кабинет.
Пьер послушно последовал за мной. Здесь я предложил ему снять пальто, но он отказался и поступил, на мой взгляд, благоразумно: в кабинете было
уже довольно прохладно. Как всегда, на ночь, экономя топливо, я перевел рычажок термостата на четыре деления вниз. Пододвинув Пьеру одно из
желтых кожаных кресел, я расположился за своим письменным столом и поинтересовался сутью дела.
– Как вы справедливо сказали, – начал он, всплеснув руками, – речь и правда идет о жизни или смерти. Моей. Один человек хочет меня убить.
– Это было бы прискорбно и совсем некстати. Хорошие официанты нынче редкость, кроме того, умирать вам еще рановато. Кто он и почему собирается
вас убить?
– Вы шутите, а смерть – не шутка.
– Как бы не так. Это жизнь – не шутка… Кто хочет вас убить?
– Расскажу мистеру Вулфу.
– Он в постели, сладко спит. Принимает посетителей только по предварительной договоренности, но для вас, пожалуй, может сделать исключение.
Приходите утром в одиннадцать часов. Или, если дело не терпит отлагательства, расскажите мне.
– Я… – начал было он и внезапно замолчал, уставившись на меня.
Пьер наблюдал меня с близкого расстояния, пожалуй, не менее пятидесяти раз и конечно же давно составил обо мне определенное представление, а
потому его пристальный взгляд мог только означать, что он все еще пребывал в нерешительности. Наконец, через несколько секунд, преодолев
первоначальные колебания, он все таки собрался с духом и проговорил:
– Мистер Гудвин, я знаю: мистер Вулф – величайший в мире детектив. Так утверждает Феликс… и не только он, и другие говорят то же самое. Конечно,
и вы хороший детектив… всем известно… Но когда человек совершенно уверен, что его скоро убьют, если он… если… – Пьер сжал и разжал кулаки. – Я
расскажу обо всем мистеру Вулфу.
– Хорошо. Завтра утром в одиннадцать часов. В какое время вы обычно уходите на работу?
– Завтра я не пойду, – ответил Пьер и взглянул на часы. – Всего десять часов. Если бы я мог… здесь на кушетке? Мне не нужно одеяла или еще каких
то удобств. Я ничего не трону и буду вести себя тихо.
Итак, Пьер Дакос был действительно в опасности. Во всяком случае, он так полагал. Кушетка в углу вполне подходит для хорошего сна. Знаю по
собственному опыту, ибо неоднократно спал на ней в чрезвычайных обстоятельствах. Рядом дверь ведет в оборудованную всем необходимым ванную
комнату. Но о том, чтобы оставить кого нибудь на всю ночь без присмотра в кабинете, где по всевозможным шкафам и ящикам, многие из которых не
запираются, распихано около десяти тысяч папок с конфиденциальными сведениями, не могло быть и речи. Таким образом, в этих условиях существовали
четыре возможных варианта действий: попытаться все же убедить Пьера открыться мне, затем подняться и разбудить Вулфа, предоставить Пьеру на ночь
кровать или вышвырнуть его на улицу.
Первый вариант потребовал бы не менее часа, а я чертовски устал и хотел спать. Второй представлялся явно нецелесообразным. А если бы я выставил
Пьера за дверь и он, откинув копыта, не пришел бы утром в одиннадцать часов, то в следующий раз, когда Вулфу захотелось бы отобедать или
поужинать в отдельном уютном кабинете ресторана «Рустерман», его бы обслуживал другой официант, что крайне нежелательно. И я, разумеется, тоже
почувствовал бы себя не совсем ловко.
Я внимательно оглядел Пьера Дакоса. Не обыскать ли его? А вдруг он по неизвестным мне причинам питает к Вулфу ненависть или его нанял один из
тех многих людей, убежденных, что без Вулфа жить на свете будет легче? Такая возможность не исключалась, но к чему тогда прибегать к столь
сложным трюкам? Например, куда проще и надежнее положить что нибудь в соус или в другое блюдо во время посещения Вулфом ресторана «Рустерман».
Кроме того, не только Пьер изучал меня с близкого расстояния, я в свою очередь тоже внимательно приглядывался к нему. И он не смахивал на
хладнокровного и расчетливого убийцу.
– Моя пижама будет вам велика, – заметил я.
– Я не стану раздеваться, – покачал он головой. – Обычно я сплю без ничего.
– Ладно. На кровати в Южной комнате достаточно одеял. Расположена она двумя пролетами выше на том же этаже, что и моя, над комнатой Вулфа. Когда
вы позвонили, я уже поднимался к себе. Пойдемте. Покажу вам, где вы сможете переночевать, – добавил я, вставая.