– Вот как?
– Да. Вам поручено не допустить расследования, замолчать обстоятельства и защитить эту корпорацию, «Континентальные пластмассы». Один из
директоров все мне рассказал. Нынче утром было заседание Совета, Бенедикт Эйкен сообщил о предпринятых им шагах, и они их одобрили. Им
наплевать, изловят убийцу или нет. Они не хотят, чтоб его поймали. У них на уме одна только корпорация. Я теперь сама стану владелицей пакета
акций, но это неважно. Они не смогут мне запретить рассказать окружному прокурору об этой комнате, если я так решу.
– О какой комнате?
– Вам прекрасно известно, о какой. В том самом доме на Восемьдесят второй улице, куда вчера вечером отправилась Джулия Маги, и где вы ее сцапали
и доставили сюда. Бенедикт Эйкен все рассказал Совету директоров, и один из них передал мне. – Она повернулась ко мне: – Вы Арчи Гудвин? Я хочу
видеть эту комнату. Когда вы меня отвезете? – И снова повернулась к Вульфу. Дурацкая это привычка – задавать вопрос и не дожидаться ответа, хотя
для спрашивающего это не всегда плохо. Она открыла чековую книжку: – Какой предварительный гонорар вас устроит?
Она действовала нахрапом, что правда, то правда, но дурой она не была и слов даром не тратила. Она даже не стала объяснять Вульфу, что если он
попытается сделать то, ради чего, как она считала, его нанимали, а именно – прикрыть расследование, она ему все испортит одним звонком в
окружную прокуратуру, так что ему волей неволей придется быть с ней заодно.
Он откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на гороподобном животе:
– Мадам, вас неправильно информировали. Арчи, дай бумагу, подписанную мистером Эйкеном, – пусть прочтет.
Я достал документ из шкафа и передал ей. Она вынула из сумочки очки, а прочитав, их сняла.
– Все так, как я и говорила, разве нет?
– Нет. Прочтите еще раз. Арчи, пишущую машинку. В трех экземплярах.
Я сел, вытащил машинку, заложил копирку и вставил листы.
– Через интервал, поля широкие. Число. Я, запятая, миссис Томас Дж. Йигер, запятая, настоящим поручаю Ниро Вульфу расследовать обстоятельства
гибели моего покойного мужа. Настоящее поручение имеет своей целью обеспечить установление личности и разоблачение убийцы моего мужа, запятая, и
Вульфу надлежит приложить все усилия для достижения этой цели. Если в ходе расследования его обязательства по настоящему поручению придут в
противоречия с обязательствами по имеющемуся поручению от «Континентальных пластмасс», запятая, подразумевается, запятая, что он откажется от
поручения «Континентальных пластмасс» и будет руководствоваться настоящим поручением. Одновременно подразумевается, запятая, что я не стану
чинить препятствий выполнению Вульфом его обязательств перед «Континентальными пластмассами», запятая, предварительно не поставив его в
известность.
Он обратился к ней:
– Предварительного гонорара не требуется; мистер Эйкен тоже его не платил. Выставлю я вам счет или нет и на какую сумму, будет зависеть от
обстоятельств. Я не рассчитываю получить солидное вознаграждение от двух разных клиентов за одни и те же услуги. И я не стану рассчитывать на
какое бы то ни было вознаграждение от вас, если, к примеру, установлю, что вы сами убили своего мужа.
– В таком случае вы бы его и не получили. Было время, когда мне хотелось его убить, но давным давно, когда дети еще были маленькие. – Она взяла
у меня первый экземпляр и надела очки. – Формулировка неверна. Когда вы установите убийцу, вы сообщите мне, а уж я буду решать.
– Чепуха.
– Чепуха. Решать будет народ штата Нью Йорк. В процессе установления его личности к нашему с вами обоюдному удовлетворению я неизбежно раздобуду
улики, которые не имею права утаивать. Арчи, подай ей ручку.
– Я не стану это подписывать. Я обещала мужу никогда ничего не подписывать, не показав сначала ему.
Вульф вздернул уголок рта – у него это называется улыбкой. Он неизменно бывал доволен, когда находил подтверждение своей теории о неспособности
женщин к тому, что он именует последовательностью умозаключений.
– В таком случае, – спросил он, – не переделать ли так, чтобы я его подписал? Сформулировав мои обязательства по настоящему поручению?
– Нет. – Она возвратила мне документы, один за подписью Эйкена, второй – оставшийся неподписанным. – Что толку подписывать? Важно, что делаешь,
а не что подписываешь. Какой предварительный гонорар вас устроит?
Он только что говорил, что никакой. Теперь он сказал:
– Один доллар.
Судя по всему, она приняла ответ как должный. Она открыла сумочку, положила туда чековую книжку, вытащила кошелек, а из него – долларовую
бумажку и поднялась, чтобы вручить ее Вульфу. Затем она повернулась ко мне:
– А сейчас я хочу видеть эту комнату.
– Не сейчас, – подчеркнуто возразил Вульф. – Сейчас у меня есть вопросы. Сядьте.
– Какие вопросы?
– Мне требуются сведения, все, что я смогу получить, и это займет какое то время. Сядьте, пожалуйста.
– Какие вопросы?
– Самые разные. Вы сказали, что долгие годы знали о болезни мужа, о его мании на половой почве, поэтому логично заключить, что вы не пожалели
сил, чтобы разузнать о его попытках ублажить снедавший его недуг. Мне нужны имена, числа, адреса, события, детали.
– У меня вы их не узнаете. – Она одернула на себе палантин. – Я давно махнула на все это рукой. Однажды, когда дети были маленькие, я спросила
моего врача, нельзя ли с этим что нибудь сделать, может, какая операция поможет, но по тому, что он мне объяснил, я поняла: муж на это не
пойдет, а ничего другого в запасе у меня не было, так что не стоило огород городить. У одной моей знакомой муж пьяница, так это куда хуже…
В дверь позвонили. Я положил бумаги в ящик, вышел в прихожую, но не увидел на крыльце еще одного многообещающего клиента. Инспектор Кремер из
отдела по расследованию убийств Западного управления бывал для нас кем угодно – противником, угрозой, нейтральным лицом, раз или два союзником,
но клиентом – никогда, и весь его вид по ту сторону поляроидного стекла, разворот плотных плеч и выражение широкого круглого лица весьма
красноречиво говорили, что он пришел отнюдь не внести предварительный гонорар. Я посадил дверь на цепочку, приоткрыл ее на два дюйма (столько
позволяла цепочка) и произнес в щель:
– Привет. Двери не открываю, потому что мистер Вульф не один. Чем могу быть полезен?
– Ничем. Я знаю, что он не один – миссис Томас Дж. Йигер сидит у вас скоро как полчаса. Откройте.
– Устраивайтесь как дома, а я схожу узнаю, – с этими словами я закрыл дверь, вернулся в кабинет и сказал Вульфу: – Портной. Говорит, его
служащий с полчаса как принес костюм, и желает с вами об этом побеседовать.
Он поджал губы и хмуро взглянул на меня, на нее и снова на меня. Всякий раз, как слуга закона появляется на нашем крыльце и требует, чтобы его
впустили, первое поползновение Вульфа – послать меня сообщить, что он занят и просил не беспокоить, а если речь идет об инспекторе Кремере, то
тем более. Но положение и без того было достаточно щекотливым.