- А статью написал я.
-Вы?!
-Да. У меня есть наклонности к наблюдению - и к анализу. Теория, которую я здесь изложил и которая кажется вам такой фантастической, на самом деле очень жизненна, настолько жизненна, что ей я обязан своим куском хлеба с маслом.
-Но каким образом? - вырвалось у меня.
-Видите ли, у меня довольно редкая профессия. Пожалуй, я единственный в своем роде. Я сыщик-консультант, если только вы представляете себе, что это такое. В Лондоне множество сыщиков, и государственных и частных. Когда эти молодцы заходят в тупик, они бросаются ко мне, и мне удается направить их по верному следу. Они знакомят меня со всеми обстоятельствами дела, и, хорошо знай историю криминалистики, я почти всегда могу указать им, где ошибка. Все злодеяния имеют большое фамильное сходство, и если подробности целой тысячи дел вы знаете как свои пять пальцев, странно было бы не разгадать тысячу первое. Лестрейд - очень известный сыщик. Но недавно он не сумел разобраться в одном деле о подлоге и пришел ко мне.
-А другие?
-Чаше всего их посылают ко мне частные агентства. Все это люди, попавшие в беду и жаждущие совета. Я выслушиваю их истории, они выслушивают мое толкование, и я кладу в карман гонорар.
-Неужели вы хотите сказать, - не вытерпел я, - что, не выходя из комнаты, вы можете распутать клубок, над которым тщетно бьются те, кому все подробности известны лучше, чем вам?
-Именно. У меня есть своего рода интуиция. Правда, время от времени попадается какое-нибудь дело посложнее. Ну, тогда приходится немножко побегать, чтобы кое-что увидеть своими глазами. Понимаете, у меня есть специальные знания, которые я применяю в каждом конкретном случае, они удивительно облегчают дело. Правила дедукции, изложенные мной в статье, о которой вы отозвались так презрительно, просто бесценны для моей практической работы. Наблюдательность - моя вторая натура. Вы, кажется, удивились, когда при первой встрече я сказал, что вы приехали из Афганистана?
-Вам, разумеется, кто-то об этом сказал.
-Ничего подобного, Я сразу догадался, что вы приехали из Афганистана. Благодаря давней привычке цепь умозаключений возникает у меня так быстро, что я пришел к выводу, даже не замечая промежуточных посылок. Однако они были, эти посылки. Ход моих мыслей был таков: «Этот человек по типу - врач, но выправка у него военная. Значит, военный врач. Он только что приехал из тропиков - лицо у него смуглое, но это не природный оттенок его кожи, так как запястья у него гораздо белее. Лицо изможденное, - очевидно, немало натерпелся и перенес болезнь. Был ранен в левую руку - держит ее неподвижно и немножко неестественно. Где же под тропиками военный врач-англичанин мог натерпеться лишений и получить рану? Конечно же, в Афганистане». Весь ход мыслей не занял и секунды. И вот я сказал, что вы приехали из Афганистана, а вы удивились.
-Послушать вас, так это очень просто, - улыбнулся я. - Вы напоминаете мне Дюпена у Эдгара Аллана По. Я думал, что такие люди существуют лишь в романах.
Шерлок Холмс встал и принялся раскуривать трубку.
-Вы, конечно, думаете, что, сравнивая меня с Дюпеном, делаете мне комплимент, - заметил он. - А по-моему, ваш Дюпен - очень недалекий малый. Этот прием - сбивать с мыслей своего собеседника какой-нибудь фразой «к случаю» после пятнадцатиминутного молчания, право же, очень дешевый показной трюк. У него, несомненно, были кое-какие аналитические способности, но его никак нельзя назвать феноменом, каким, по-видимому, считал его По.
-Вы читали Габорио? - спросил я. - Как, по-вашему, Лекок - настоящий сыщик?
Шерлок Холмс иронически хмыкнул.
-Лекок - жалкий сопляк, - сердито сказал он. - У него только и есть, что энергия. От этой книги меня просто тошнит. Подумаешь, какая проблема - установить личность преступника, уже посаженного в тюрьму! Я бы это сделал за двадцать четыре часа. А Лекок копается почти полгода. По этой книге можно учить сыщиков, как не надо работать.
Он так высокомерно развенчал моих любимых литературных героев, что я опять начал злиться. Я отошел к окну и повернулся спиной к Холмсу, рассеянно глядя на уличную суету. «Пусть он умен, - говорил я про себя, - но, помилуйте, нельзя же быть таким самоуверенным!»
-Теперь уже не бывает ни настоящих преступлений, ни настоящих преступников, - ворчливо продолжал Холмс. - Будь ты хоть семи пядей во лбу, какой от этого толк в нашей профессии? Я знаю, что мог бы прославиться. На свете нет и не было человека, который посвятил бы раскрытию преступлений столько врожденного таланта и упорного труда, как я. И что же? Раскрывая нечего, преступлений нет, в лучшем случае какое-нибудь грубо сработанное мошенничество с такими незамысловатыми мотивами, что даже полицейские из Скотленд-Ярда видят все насквозь.
Меня положительно коробил этот хвастливый тон. Я решил переменить тему разговора.
-Интересно, что он там высматривает? - спросил я, показывая на дюжего, просто одетого человека, который медленно шагал по другой стороне улицы, вглядываясь в номера домов. В руке он держал большой синий конверт, - очевидно, это был посыльный.
-Кто, этот отставной флотский сержант? - сказал Шерлок Холмс.
«Кичливый хвастун! - обозвал я его про себя. - Знает же, что его не проверишь!»
Едва успел я это подумать, как человек, за которым мы наблюдали, увидел номер на нашей двери и торопливо перебежал через улицу. Раздался громкий стук, внизу загудел густой бас, затем на лестнице послышались тяжелые шаги.
-Мистеру Шерлоку Холмсу, - сказал посыльный, входя в комнату, и протянул письмо моему приятелю.
Вот прекрасный случай сбить с него спесь! Прошлое посыльного он определил наобум и, конечно, не ожидал, что тот появится в нашей комнате.
-Скажете, уважаемый, - вкрадчивейшим голосом спросил я, - чем вы занимаетесь?
-Служу посыльным, - угрюмо бросил он. - Форму отдал заштопать.
-А кем были раньше? - продолжал я, не без злорадства поглядывая на Холмса.
-Сержантом королевской морской пехоты, сэр. Ответа не ждать? Есть, сэр. - Он прищелкнул каблуками, отдал честь и вышел.
Глава III.
Тайна Лористон-Гарденс
Должен сознаться, что я был немало поражен тем, как оправдала себя на деле теория моего компаньона. Уважение мое к его способностям сразу возросло. И все же я не мог отделаться от подозрения, что все это было подстроено заранее, чтобы ошеломить меня, хотя зачем, собственно, - этого я никак не мог понять. Когда я взглянул на него, он держал в руке прочитанную записку, и взгляд его был рассеянным и тусклым, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.
-Как же вы догадались? - спросил я.
-О чем? - хмуро отозвался он.
-Да о том, что он отставной сержант флота?
-Мне некогда болтать о пустяках, - отрезал он, но тут же, улыбнувшись, поспешил добавить: - Извините за резкость.