Пока Муми‑папа сидел, размышляя над всем этим, Муми‑мама все сильнее увлекалась своим садом. Она обнаружила, что многое надо нарисовать заново. Постепенно она осмелела и перестала прятаться за стволом дерева, заслышав шаги на лестнице. Она обнаружила, что, находясь на стене, становится не больше кофейника, поэтому она нарисовала много маленьких Муми‑мам по всему саду. В случае, если кто‑нибудь из остальных заметит ее, ей просто надо оставаться совершенно неподвижной, и они не смогут понять, где настоящая Муми‑мама.
– Да, это действительно последнее слово безумия, – сказала Малышка Мю. – Ты что, не могла нарисовать кого‑нибудь из нас, а не только себя?
– Но вы же снаружи, на острове, – ответила Муми‑мама.
Она спросила Муми‑тролля насчет пикника на поляне, но он только пробормотал что‑то и ушел.
– Это все морская лошадь, – говорила себе Муми‑мама. – Ну, что ж, так уж получилось! – И она нарисовала еще одну Муми‑маму – на этот раз сидящую под кустом сирени и радующуюся жизни.
Муми‑тролль медленно спустился по ступенькам к подножию маяка. Поляна исчезла, морские лошади ушли.
Он стоял, глядя на Муми‑мамин сад у скалы. Все розовые кусты завяли, потому что их пересадили в мягкую почву без песка и камней, на которые можно опереться. Посередине клумбы Муми‑мама оградила что‑то заборчиком. Что она пыталась вырастить там, Муми‑тролль не мог догадаться.
Малышка Мю подбежала к нему.
– Привет, – сказала она. – Знаешь, что это? Угадай с трех раз.
– Нет, скажи сразу, – попросил Муми‑тролль.
– Это яблоня, – объявила Малышка Мю. – Она посадила яблоко, которое вынесло на берег, и говорит, что из семян вырастет яблоня.
– Яблоко! – удивился Муми‑тролль. – Но яблони растут годами.
– Еще бы! – сказала Малышка Мю и умчалась.
Муми‑тролль остался стоять на месте, изучая оградку. Она была очень добротно сделана и отдаленно напоминала перила веранды там, дома. Он начал тихо посмеиваться. Смеяться было приятно. Нет никого упрямее Муми‑мамы. Он гадал, получит ли она в конце концов свою яблоню. Она заслужила это. И, кстати, жить в домике было бы гораздо лучше, чем на поляне, в маленьком домике, построенном собственными лапами. Окна можно выложить красивыми камешками.
До самого вечера Муми‑папа и Муми‑мама не замечали, что деревья решительно приближаются к маяку. Ольховые деревья, казалось, торопились больше других и уже проползли половину острова. Только ольха, к которой было привязано «Приключение», осталась на месте, хотя почти задушила себя, пытаясь освободиться. Осины потеряли все свои листья и не могли больше шелестеть от страха. Вместо этого они испуганными маленькими группками убежали в вереск.
Похожие на насекомых деревья пытались завязать свои корни узлами вокруг камней и цеплялись за вереск в отчаянной попытке выстоять против юго‑западного ветра.
– Что все это значит? – прошептала Муми‑мама, глядя на Муми‑папу. – Почему они так делают?
Муми‑папа грыз свою трубку и отчаянно пытался найти какое‑нибудь объяснение. Ужасно, если придется сказать: «Я не знаю». Он был сыт по горло непониманием.
В конце концов он сказал:
– Это бывает по ночам. Понимаешь, вещи могут изменяться ночью.
Муми‑мама смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Возможно, что, – продолжал Муми‑папа нервно, – что... э... какое‑то тайное превращение в темноте, я имею в виду... если бы мы должны были выйти и... э... усилить смятение, оно было бы таким большим... я имею в виду смятение... э... что когда мы проснулись бы утром, все было бы как раз таким, как оно есть...
– О чем ты говоришь, дорогой? – взволнованно спросила Муми‑мама.
Муми‑папа побагровел.
После неловкой паузы Муми‑тролль пробормотал:
– Они боятся.
– Ты думаешь? – сказал Муми‑папа с благодарностью. – Да, в этом что‑то есть... – Он посмотрел на вывороченную землю. Каждое дерево двигалось от моря.
– Наконец‑то я понял! – воскликнул Муми‑папа. – Они боятся моря. Это море их пугает. Я чувствовал, как что‑то происходит, когда выходил вчера вечером... – Он открыл свою тетрадь и перелистал страницы. – Вот что я записал этим утром... Подождите минуту. Я должен серьезно над этим подумать...
– Много ли времени это займет? – спросила Муми‑мама.
Но Муми‑папа, уткнувшийся носом в свои записи, был уже на пути к маяку. Он споткнулся о куст и исчез между деревьями.
– Мама, – сказал Муми‑тролль. – Не стоит из‑за этого волноваться. Деревья передвинутся немного, а потом опять пустят корни и станут расти как обычно.
– Ты так считаешь? – спросила Муми‑мама приглушенным голосом.
– Возможно, они образуют беседку вокруг твоего сада, – сказал Муми‑тролль. – Это будет здорово, правда? Много маленьких березок со светло‑зелеными листьями...
Муми‑мама покачала головой и направилась к маяку.
– Это хорошо с твоей стороны так говорить, – сказала она. – Но я не думаю, что это нормальное поведение. Дома деревья никогда так не делали.
Она решила сходить в свой сад, чтобы успокоиться.
Муми‑тролль отвязал ольху от «Приключения». Юго‑восточный ветер усилился, небо было ясным и чистым, а буруны у западной оконечности острова стали выше и белее, чем когда‑либо. Муми‑тролль пошел и улегся в вереск. Он успокоился, почти повеселел. Как хорошо, что Муми‑папа и Муми‑мама наконец заметили, что происходит!
Одинокая пчела с жужжанием перелетала с цветка на цветок. Вереск, кажется, ничего не боялся. Он просто продолжал расти там, где рос. «Что, если я построю свой маленький домик здесь! – подумал Муми‑тролль. – Поближе к земле, и с плоскими камешками перед дверью».
Он проснулся, когда на него упала чья‑то тень. Рядом стоял взволнованный Муми‑папа.
– Ну что? – спросил Муми‑тролль.
– Плохо, – ответил Муми‑папа. – Эта история с деревьями портит все. Я понимаю море еще хуже, чем раньше. В нем нет никакой системы и порядка вообще. – Он снял шляпу смотрителя маяка и начал мять ее, крутить, а потом опять разгладил.
– Понимаешь, – пояснил Муми‑папа. – Я хочу найти тайные правила, которым подчиняется море. Я должен, раз я хочу полюбить его. Иначе я никогда не буду счастлив на острове.
– С людьми точно так же, – с энтузиазмом сказал Муми‑тролль, вставая. – Я имею в виду, если хочешь любить их.
– Море все время ведет себя по‑разному, – продолжал Муми‑папа. – Оно просто делает, что хочет. Этой ночью оно перепугало весь остров. Почему? Что случилось? Здесь нет никакого смысла и цели. А если и есть, то это выше моего понимания.
Он вопросительно взглянул на сына.
– Я уверен, если бы они были, ты нашел бы их, – сказал Муми‑тролль. Он был польщен тем, что Муми‑папа обсуждал с ним такие ужасно важные вопросы, и делал героические попытки понять, о чем идет речь.
– Ты так думаешь? – спросил Муми‑папа. – Ты имеешь в виду, что здесь нет смысла и причины вообще?
– Я уверен, что нет, – сказал его сын, отчаянно надеясь, что ответил правильно.
Несколько чаек поднялись с мыса и закружились над островом. Муми‑тролль и Муми‑папа чувствовали под собой прибой, будто чье‑то дыхание в земле.
– Но тогда море – живое, – рассуждал Муми‑папа.