– Да, что мы, собственно, знаем о том, что там происходит. Не сажают же людей в тюрьму просто так?
Штеффи смотрела на круглое лицо тети Альмы с вьющимися у висков волосами. Она всегда считала ее доброй, но сейчас казалось, что все это доброе и мягкое было чем-то вроде ваты, которой тетя Альма набита, и из-за которой невозможно достучаться до нее.
– Спасибо за булочки, – сказала Штеффи. – Я должна идти.
Дядя Эверт был на рыболовном промысле, и дома его ждали только через неделю. Оставалась только тетя Марта.
– Я получила письмо от папы, сказала Штеффи.
Тетя Марта кивнула, не отрывая взгляда от носка, который вязала.
– Да, да.
– Они не получили въездную визу в Америку. Папа думает, что они вообще никогда ее не получат.
– На все Божья воля, – сказала тетя Марта.
Штеффи захотелось встряхнуть ее.
– Они не могут там оставаться, – сказала она. – Это невозможно! Разве вы не понимаете?
– Не говори со мной таким тоном, девочка, – ответила тетя Марта.
Как она могла подумать, что получит какую-то помощь от тети Марты? Никто не хочет ей помочь. Она никогда не встретится с мамой и папой.
Слезы хлынули так внезапно, что Штеффи не успела выйти из комнаты. Она громко и несдержанно зарыдала.
– Я хочу домой! – кричала Штеффи. – Я хочу домой!
– Успокойся, – сказала тетя Марта. – Завтра я позвоню в Комитет помощи. Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет. Но долг христианина – попытаться помочь страждущему.
Штеффи смотрела сквозь слезы на тетю Марту. Ее лицо было серьезным. Она выглядела как человек, который принял твердое решение.
– Иди, умойся, – сказала тетя Марта. – И избавь меня впредь от подобных выпадов.
Пока Штеффи умывала холодной водой свои пылающие щеки, она думала, что, возможно, надежда есть. Если и есть кто-то, кто может повлиять на ситуацию силой своей воли, так это тетя Марта.
– Это заняло больше часа, – сказала тетя Марта.
– Я могу почистить картошку, – предложила Штеффи.
Стоило поднять тете Марте настроение, если она рассчитывала узнать что-нибудь.
– Почисти, – немного дружелюбнее сказала тетя Марта. – Возьми эмалированную миску.
Штеффи наполнила водой бледно-желтую с зелеными краями миску. Затем принесла из погреба картошку и взяла специальный ножик для чистки кожуры.
Тетя Марта потрошила треску. Сизо-красные внутренности, которые она извлекала из рыбьего брюха, имели тухлый запах. Штеффи зажала нос и задержала дыхание, чтобы не чувствовать вони.
– Тетя Марта, вы что-нибудь узнали?
– В результате да.
– Тетя Марта, вы что-нибудь узнали?
– В результате да.
– Что они сказали?
– Сказали, что ничего не смогут сделать.
Нож соскользнул с картофелины в руке Штеффи. Левый указательный палец обожгло болью, и выступила капля крови.
– Подумать только, надо же быть такой неуклюжей, – сказала тетя Марта. – Дай посмотрю палец.
Она сунула палец Штеффи под кран и смыла кровь. Ранка была едва заметна, но в пальце пульсировала боль.
– Почему? – спросила Штеффи.
– Что почему? Порез нужно промыть.
– Нет, я имела в виду, почему они не смогут ничего сделать?
– Потому что они заботятся только о детях. Так решило правительство. Взрослых беженцев не пускают, если нет на то особых причин.
– Так ведь есть, – попыталась возразить Штеффи. – Мы же с Нелли здесь.
– И пятьсот других детей, – сказала тетя Марта. – Как ты себе представляешь, если все привезут сюда своих родителей?
– Но мой папа – врач. Он мог бы быть здесь полезен. Он работал бы на острове и на соседних островах, если бы нашелся кто-нибудь, кто возил бы его на лодке.
Тетя Марта обернула палец куском пластыря.
– Такой ответ я получила. К сожалению. Ничего не поделаешь. Теперь можешь продолжать чистить картошку.
Штеффи очищала картофелины и ополаскивала их в проточной воде. Если бы она могла понять хоть что-нибудь!
Оставался только один выход. Ей самой нужно поговорить с дамами из Комитета помощи. Если она все расскажет, покажет папино письмо и действительно сможет объяснить, как обстоят дела, тогда они поймут, что обязаны помочь маме с папой.
Она должна отправиться в Гётеборг. Но как?
«Можно дойти по льду до Хьювика». Так сказала женщина на почте. Хьювик был расположен на большой земле. Оттуда можно доехать до Гётеборга на автобусе.
«В среду», – решила Штеффи. В среду занятия в школе закончатся рано. Она не будет есть в школе свои бутерброды или попытается раздобыть еще несколько. Ей понадобится теплая одежда и маленький компас, которым научил ее пользоваться дядя Эверт.
Глава 26
Ш теффи взяла с собой пару чулок и самую теплую кофту. Она тайком сунула в ранец компас и сказала тете Марте, что собирается после школы погулять и покататься на санках.
– Приходи домой к ужину вовремя, – сказала тетя Марта.
– Можно мне взять еще бутерброды? – спросила Штеффи. – Вдруг я проголодаюсь на горке.
Тетя Марта не возражала. Папино письмо Штеффи положила в карман пальто вместе с нравоучительным письмом из Комитета помощи. На конверте был адрес. Туда она отправится, приехав в Гётеборг.
В тепле в классе от чулок стали чесаться ноги. Штеффи крутилась за партой, как червяк, пытаясь извернуться и почесать бедро так, чтобы никто не заметил.
– Что с тобой, у тебя блохи? – прошептала Брита. После рождественских каникул она смилостивилась настолько, что снова стала разговаривать со Штеффи.
– Это чулки, – прошептала в ответ та. – Они новые.
Брита понимающе кивнула. Новые шерстяные чулки, от которых чешутся ноги, были ей тоже знакомы.
После школы Штеффи пошла к пристани, везя за собой санки, но ей не хотелось отправляться в путь по льду прямо оттуда. Кто-нибудь может увидеть ее и заинтересоваться, куда она идет. Вместо этого она свернула налево и немного прошла вдоль берега, пока не отыскала место, где ее не было видно с мыса.
Штеффи спрятала санки в кустах, и только тут ее осенило, что она должна будет каким-то образом вернуться на остров.
До сих пор ее планы не простирались дальше, чем дойти по льду до большой земли и доехать на автобусе до Гётеборга.