Новые звуки оживили лес: визгливо хохотал
филин,отвратительнокричаласова,онатоплакалажалобно,как
маленький ребенок, то стонала, как тяжелобольной, свистела, пищала, то
просто ухала: "Уху! Уху!.."Иэтоткриксразунапомнилмальчикам
лодочника.
Им стало жутко. В сене что-то шуршало. Генка предположил,чтоэто
змеи. Но Жердяй уверил его, что змей здесь нет.
Опять прокричала сова.
- Вот раскричалась! - поежился Генка. - Не надоело ей.
- Еще, бывает, леший так кричит, - сказал Жердяй.
Генка заворочался в сене и засмеялся.
- Ты еще сегодня про леших не рассказывал.
- В лесу лешие водятся, - убежденно сказал Жердяй, - а вболоте-
болотные, моховики, боровики. В воде - водяные и еще русалки. А в избе
- домовые.
- Сам-то ты их видел? - громко зевнул Генка.
- Разве их увидишь! - тихо засмеялся Жердяй. - Их только колдун или
ведьма могут увидеть. А чтобы человек увидел-этогонебывает.А
пойдешь в лес, леший тебя и начнет кружить... Кружит,кружит...Пять
верст пройдешь и опять на старое место выйдешь. Почему так получается?
А потому, что леший кружит.
- Не поэтому, - сказал Миша.
- А почему?
- Когда человек идет, то он левой ногой делает шаг чуть больше, чем
правой, и постепенно забирает вправо. И в результате получаетсякруг.
Понял?
- Как же так? - Генка приподнялся на локте. - Значит, если я иду по
левой стороне улицы, то постепенно приду на правую?
- Нет, - возразил Миша, - на улицеестьориентир-самаулица.
Человек идет и незаметно для себя исправляет шаг.Авлесупрямого
ориентира нет, и человек своего шага не исправляет. Правильно, Славка,
так я объяснил?
Но в ответ он услышал только тихое посапывание. Славка спал.
- Последуем егопримеру,-сказалМиша,-атозавтрарано
вставать...
С первыми лучами солнца Миша проснулся и разбудил ребят.
Жердяй поднялся сразу. Славке очень нехотелосьвставать,ноон
пересилил себя и, зевая, поплелся к реке умываться. Генка же зарылся в
сено и так скрючился, что за него невозможно было уцепиться.
Спал он даже тогда, когда ребята потащили его к реке. Ипроснулся,
только когда его раскачали, чтобы бросить в воду.
Завтрак не из чего было готовить. Подтянув потужепояса,мальчики
двинулись в путь.
Они проплыли версты три. Вдруг Генка потянул носомраз,другойи
сказал:
- Ребята, каша!
Действительно, пахло кашей. Пахло так густо, смачно, аппетитно, что
у мальчиков даже слезы навернулись на глаза.
- Пахнет с правого берега, - деловито сказал Миша. - Жердяй,правь
туда, а вы ребята, нажмите!
Вдохновленные все усиливающимсязапахомкаши,ребятанажалина
весла.
Вскоре ониувиделинапригоркебелыепалаткикрасноармейского
лагеря. Возле коновязи били копытами кони, блестел насолнцедлинный
ряд умывальников, подвешенных к перекладине меж деревьев, трепетали на
ветру красные полотнища с лозунгами, виднелисьщитынастрельбищах,
рвы и насыпи.
Лагерьбылпуст,красноармейцы,вероятно,былина
учении. Только усамогоберегадымиласьпоходнаяжелезнаякухня.
Оттуда и пахло кашей. Красноармеец с красным от жара лицом орудовалу
котла громадной ложкой. Второй красноармеец, стоянаколенях,колол
чурки и подбрасывал их в печь.
Мальчики подошли к кухне. Повар покосился на них и отвернулся.
Мальчики понимали, что стоять глупо. Но ужасно хотелось есть, и они
не знали, как приступить к делу.
Наконец Миша спросил:
- Скажите, пожалуйста, товарищи,здесьвчеранепоявлялисьдва
пионера, два мальчика в лодке? Мы их разыскиваем.
Повар не обернулся. А его помощник сказал:
- Не видали. Может, и были. Не видали.
Опять наступило молчание.
Генка льстиво посмотрел в спину кашевару:
- Вам не надо чем-нибудь помочь?
Повар скосил на него сердитые глаза и сказал:
- Игнатюк, миски!
Второйкрасноармеецдостализ-поднавесаглубокиеалюминиевые
тарелки. Повар большой черпалкой наложилвнихкашу,затемдругим
черпаком, поменьше,полилкашумаслом.Генкасбегалклодкеза
ложками.Обжигаясь,мальчикипринялисьзаеду.Некотороевремя
слышалось только громкое чавканье и хлюпанье каши.
Когда тарелки были пусты, повар опять обернул к нимсвоекрасное,
сердитое лицо, посмотрел каждому в глаза и ударил черпаком по котлу:
- Игнатюк, добавки!
Игнатюк собрал тарелки.Поварнаполнилихновойпорциейкаши,
меньше первой, но именнокакразтакой,какаятребовалась,чтобы
окончательно насытиться. Повархотяинелюбилразговаривать,но
хорошо знал свое дело.
- Игнатюк, - сказал он, не оборачиваясь, - сухим пайкомпопорции
хлеба!
Игнатюк вынес из-поднавесапобольшомуломтюхлебаивручил
ребятам.
- Кру-гом марш! - скомандовал повар.
- Спасибо! - весело прокричали мальчики и побежали к лодке.
В лодке Миша отобрал у всех хлеб, спрятал в мешок и, поднявкверху
палец, глубокомысленно изрек:
- Свет не без добрых людей!
Сытые и веселые, мальчики энергичногребли.Теперь-тоужблизко
Фролкин брод. А дальше, по словамЖердяя,ИгорьиСевауплытьне
могли.
- А вот и Фролкин брод, - сказал Жердяй.
Речку перегораживали два бревна, опирающиесянавбитыеуберега
сваи. Вдали слышался глухой шум.
- На мельнице вода шумит, - сказалЖердяй.-Тутона,плотина,
близко.
Наберегулежалаопрокинутаявверхдномлодка.Поднатужась,
мальчики перевернули ее.
Заикаясь от волнения, Жердяй сказал:
- Кузьмина лодка, убитого.
- Не может быть! - закричал Генка.
Но Жердяй хорошо знал все лодки в деревне.
Ошеломляющееизвестие!Мальчикииспуганнопереглянулись.Опять
Кузьмин, опять загадочное убийство.