- Плещеев все еще продолжал жать руку новому знакомому.
-Вы меня извините, - обратился к собеседнику Волосов, - но почему вы не дали предупредительный выстрел, а сразу пообещали стрелять на поражение?
-Да потому, уважаемый, что тогда безнадежно закончится газ и нечем будет прикуривать. - Сергей Петрович передал князю свое оружие, которое на поверку оказалось пистолетом-зажигалкой. - Да что мы стоим посреди этого гадюшника? Пойдемте в машину. Девочка с вами?
-Настенька, тебя зачем сюда привели? - Князь наклонился к ребенку.
-Мама Тоня меня мужчинам сдала, чтобы они ей водку носили. - Настя переводила взгляд с одного избавителя на другого, но те, смутившись, отводили глаза, будто их что-то вдруг серьезно отвлекло.
-Я ведь тоже не безоружный, да признаться, пока просто не видел смысла что-нибудь применять. - Волосов остановился между ларьков, расстегнул пальто, пиджак и показал спрятанную под пиджаком кобуру. - Здесь у меня - огнестрельный немецкий револьвер. А справа - газовый пистолет. Вот десантный нож. А это - морской кортик. Я происхожу из такого рода, в котором все мужчины обязаны носить оружие.
-Простите, Эвальд Янович, но у меня сразу возникает чисто профессиональный вопрос. - Плещеев привычно осмотрелся для контроля ситуации, но тотчас понял, что его новый знакомец также допускает разбойные рецидивы рыночных завсегдатаев, причем рассчитывает не только на свое зрение, но и на слух. Шеф «Эгиды» улыбнулся: - Я без малого двадцать лет служил в органах, сейчас имею частное охранное предприятие, постоянно выправляю все необходимые документы, в том числе лицензии на оружие и спецсредства. И вот, поверите вы мне или нет, именно с этими вещами, которые нам необходимы для работы, которые, собственно говоря, являются символами нашей работы, у меня и возникают постоянные проблемы. У вас никогда ничего подобного не происходило?
-Вы знаете - ни разу. Бог миловал! - Волосов перекрестился и приложил правую ладонь к груди. - Как говорится, на Бога надейся и сам не плошай! Заметьте: не «но», а «и». У меня тоже имеются все положенные документы, но, повторяю, до сей поры мне не приходилось их никому предъявлять.
Они вышли за территорию рынка и увидели группу детей, осаждающих бежевый микроавтобус с красным крестом и латинскими надписями на борту. Над подростками высились двое взрослых мужчин: один лет сорока пяти, очень похожий на героя гангстерского фильма, второй - раза в два моложе, судя по виду, типичный персонаж из какой-то комедии про городского дурачка.
-Позвольте, князь, представить вам моих коллег по работе с безнадзором, да и вообще наведению порядка в нашем граде. - Плещеев жестом пригласил Волосова сделать еще несколько шагов в сторону бежевой иномарки. - Федор Данилович Борона, доктор-педиатр, еще совсем недавно - главный врач Дома ребенка.
-Так вы тот самый рыцарь детства?! - Эвальд Янович протянул Бороне руку. - Я имел счастье пару раз видеть вас по телевидению, да и в газете мне попадались ваши интервью о бездомных детях.
-Именно так. - Врач отошел от детей и принял рукопожатие. - А это мой помощник - Борис Артурович Следов, социальный работник нашего пока еще бесприютного детского приюта.
-Голубчик, а я вас тоже видел. - Князь своим обычным, словно фотографирующим или прицеливающимся взглядом посмотрел на Бориса, запечатлевая его воспаленное лицо, которое будто обгорело на солнце и оттого потеряло часть своего и без того неровного кожного покрова. - Вы, кажется, призывали граждан объединить усилия для скорейшей поимки Людоеда Питерского?
-Да… Берите по одному банану, а то остальным не хватит.
- Вы, кажется, призывали граждан объединить усилия для скорейшей поимки Людоеда Питерского?
-Да… Берите по одному банану, а то остальным не хватит. У нас еще два объекта! - Следов невольно отвлекся на осаживание наиболее энергичных детей. - Он же ребятишек ест… Да ты пей бульон! Он же теплый! Тебе это необходимо, понимаешь? Где ты сегодня будешь ночевать? Да, я знаю, в какой гостинице! У «Ломоносовской», что ли? А как ты доедешь, на такси?
-Видишь, Настенька, какие дяди о тебе беспокоятся и о других детках, которым сейчас голодно и холодно. - Волосов погладил ребенка по голове, а Борис уже снабдил ее набором, выдаваемым каждому безнадзорному: стакан бульона, пирожок и банан. - Скажите, господа, а вы сможете сегодня позаботиться о нашей девочке?
-Давайте, Федор Данилович, отвезем ее к Ангелине Германовне? У нас-то пока все равно еще нет своего помещения. Там ее если по вашей рекомендации не примут, то вот товарищи, наверное, помогут, а мы пока будем решать вопрос с ее родителями. - Следов запаковывал оставшиеся продукты и мягко отстранял от борта автобуса по виду одурманенных подростков, что-то громко, но неразборчиво шептавших в его большие розовые уши. - Все! Ну каждый же получил! Нам надо ехать! Да нет денег, не просите! Ну вы же опять себе курева да травы накупите! Да, не верю! Вот, возьмите - десять на всех. А-а, тысяч! По-старому хочешь?!
-Судя по последней информации, «Ангелок» не лучшее место для несовершеннолетних. - Борона сощурился и осмотрелся, будто собирался детально запомнить ночной пейзаж «спального» района. - Сейчас мы даже не ограничены в выборе, а просто его не имеем. Давай, Анастасия, залезай в машину! Мы еще заедем по пути на Московский, в центре по подвалам пройдемся, потом на Финляндский заглянем, там ребятишек обеспечим, а позже к Ангелине Шмель подъедем. Я тоже думаю, что она не откажет, тем более что Настя у нее уже как-то жила несколько дней. А вот и Люба! Бросова, ты сегодня где ночуешь, в «Ангелочке»?
-Да, а куда мне еще деться? - отозвалась веснушчатая рыжеволосая девочка с короткой стрижкой, яркими голубыми глазами и чересчур мясистой верхней губой, словно даже намеренно нависшей над нижней. - Сейчас доем и поканаю. А чего, Настю с собой захватить?
-Да, Люба, сделай одолжение. Вот тебе десять рублей: на метро и на маршрутку. - Федор Данилович протянул девочке монеты.
Люба подставила для приема денег свою не по возрасту огрубевшую коричневую ладонь, сжала лиловые пальцы с обкусанными ногтями, залитыми зеленым лаком, и сунула мелочь в грудной карман потрепанной джинсовой куртки, отделанной изнутри искусственным мехом, изначально белым и ровным, а теперь пепельным и клочковатым. От девочки пахло перегаром, дешевым одеколоном, дымом и сильнее всего чем-то протухшим, возможно грязной одеждой.
-Не стесняйся, я же вижу, что ты еще не наелся, а ночь-то длинная - где ты сможешь закусить? Не можешь сейчас, бери с собой! - Борис остановил свое внимание на мальчике лет девяти, одетом в ветхий, местами прожженный ватник и вязаную, возможно женскую, шапочку. - Ты что, новенький? Я тебя раньше, кажется, не видел. Тебя как зовут?
-Олег. Я из другого района. Сюда никогда не ездил. Вот сегодня ребята затащили. - Мальчик внимательно смотрел на Следова, будто чего-то еще ожидал, но, наверное, не еды, а каких-то, может быть, слов и даже действий. Борис не мог сейчас определить точного смысла протяжного взгляда больших зеленых глаз. - Я не знал, что вы здесь кормите, а теперь буду ездить: меня научили в метро на шару заходить.
-Ну, с метро-то ты поосторожней, хотя, с другой стороны, что тебе, малолетке, сделают? В спецприемнике уже бывал? - Борис положил два пирожка и апельсин в полиэтиленовый мешок и протянул ребенку: - Вот, возьми на утро.