Хороший парень, белый человек, если использовать терминологию истинных шведов. Пару месяцев назад Кемаль стал свидетелем ограбления инкассаторской машины. Сделал несколько неплохих фотографий на камеру своего мобильника. Позвонил напрямую в одну вечернюю газету, получил двадцать тысяч за свои хлопоты и рассказывал всем подряд, что полицейские – последние, к кому надо обращаться, если попадаешь в подобную ситуацию.
«Насколько глупы бывают люди», – подумал Ара, имея в виду самого себя.
В целях экономии времени допросы коллег Эрикссона начались прямо в офисе фирмы. Это предложил адвокат Даниэльссон, и Лиза Ламм не стала возражать. Анника Карлссон по телефону вызвала четырех дознавателей из полиции Сольны, в то время как Даниэльссон подготовил небольшую совещательную комнату и три офисных помещения для них.
Как только ее коллеги прибыли, Карлссон отвела их в сторону и объяснила тактику. Всех в бюро требовалось допросить в плане получения информации и поодиночке. Сначала о том, как они попали в фирму и об их отношениях (как рабочих, так и личных) с адвокатом Эрикссоном, а также о том, чем они занимались в течение тех суток, когда Эрикссона убили. Их последний контакт с жертвой, естественно, и о чем в таком случае шла речь. Только затем следовало перейти к недовольным клиентам, недругам и всем прочим, кто по профессиональным или иным мотивам мог иметь причины избавиться от их жертвы убийства. Кроме того, она попросила проводить допросы в определенном порядке.
– Начните с компаньонов и помощников юристов, а остальными займитесь в последнюю очередь. И первым, я хочу, чтобы вы побеседовали с Даниэльссоном, – сказала Анника Карлссон. – Похоже, он – новый петух в этом курятнике. Особенно не церемоньтесь с ним, и лучше, если вас будет двое. С остальными надо разговаривать с глазу на глаз, и хорошо, если бы вы управились со всеми до того, как уйдете отсюда. С тем, кого нет на месте, мы разберемся позднее и, насколько удастся, быстро. Вопросы?
Одобрительное бормотание и качание головой. Никто ничего не спросил. А через три часа все было закончено, и Анника Карлс сон получила первый отчет о ситуации по телефону от инспектора Юхана Эка.
– Распечатки будут у тебя самое позднее завтра до обеда, – начал он, – но в двух словах все обстоит следующим образом. Если ты в состоянии слушать…
– Я слушаю, – сказала Анника Карлссон.
– Эрикссон, похоже, был просто ангелом во плоти, – констатировал Эк. – Ни одного дурного слова о нем. Все у него на работе глубоко скорбят, а одна из их паралегалш, это секретарши с незначительным дополнительным юридическим образованием, если я все правильно понял, по-моему, выглядит даже чересчур печальной.
– Изабелла Норен, – констатировала Анника Карлссон. – Судя по всему, она имела виды на своего бывшего шефа. Или, по крайней мере, определенные амбиции.
– Наше мнение по этому поводу явно совпадает, есть дополнительный предмет для разговора. Что мы делаем с ней? Об этом ведь я не спрашивал.
– Оставим ее в покое еще на сутки, а потом поговорим чуть более обстоятельно, – предложила Анника Карлссон. – Я даже, пожалуй, могу поучаствовать.
– Отлично, – сказал Эк.
– У тебя есть еще что-нибудь?
Ничего сверх ожиданий, если верить Эку. У всех имелось алиби на выходные. Последним разговаривал с жертвой адвокат Даниэльссон. Он звонил Эрикссону около полудня в воскресенье с целью обсудить различные дела, намеченные на следующую неделю, которые все вместе и по отдельности никак не могли привести к гибели Эрикссона. И это, естественно, очень устраивало его, поскольку они также подпадали под понятие адвокатской тайны.
И это, естественно, очень устраивало его, поскольку они также подпадали под понятие адвокатской тайны.
– Можно представить себе, – сказала Анника Карлссон.
– Да, и согласно тому же источнику убийство Эрикссона – настоящий вызов всему нашему правовому обществу, и объяснение, возможно, состоит в том, что и клиенты Эрикссона, и их противники были очень довольны им. С единственным исключением, но его нам чуть ли не клещами пришлось вытаскивать из не жаждущего сотрудничать адвоката.
– И кто это?
– Фредрик Окаре, урожденный Окерстрём. Бывший председатель «Ангелов Ада» в Сольне. Ныне почетный председатель того же общества энтузиастов-мотоциклистов среднего возраста. Любитель стоять в седле с распущенными по ветру волосами, поскольку у него есть справка от врача о том, что из-за проблем с перхотью он не может носить шлем, – закончил Эк.
– Я знаю, кого ты имеешь в виду, – сказала Анника Карлссон. – Выходит, Фредрик Окаре выражал недовольство. Я даже не думала, что он входил в число клиентов Эрикссона. И представить не могла, что тот взял этого мотобандита под свое крыло.
– Скорее тот принадлежал к его противникам, – уточнил Эк. – Эрикссон представлял интересы семейства Ибрагим, когда Окаре и пару его товарищей обвиняли в убийстве младшего из братьев Ибрагим, Насира. Как тебе наверняка известно, с самого начала было ведь трое братьев. Старший из них, Фархад, стал жертвой несчастного случая, когда попытался сбежать через окно из своей палаты в Каролинской больнице, куда его поместили на лечение после того, как коллега Бекстрём прострелил ему ногу. Средний, Афсан, ныне жив и здоров и, похоже, занял место Фархада в преступном мире. А самого младшего, Насира, убили, как только с их банковским ограблением все пошло наперекосяк. С той поры минуло уже несколько лет. Я могу переслать тебе по электронной почте материалы того расследования и приговор, если хочешь.
– Они у меня уже есть, – ответила Анника Карлссон. – Я также помню это дело. Окаре и его товарищей ведь признали невиновными? Целиком и полностью и по всем пунктам, если не ошибаюсь.
– Да, так и есть. Пусть Эрикссон даже больше прокурора старался посадить их. В любом случае Окаре, похоже, недолюбливал адвоката. Через какое-то время после суда он прислал Эрикссону открытку в его бюро, где констатировал, что сейчас, когда справедливость восторжествовала, Эрикссону остается только явиться в их клуб в Сольне и попросить у него и его товарищей прощения, тогда он мог бы рассчитывать жить дальше.
– И он сделал это?
– Нет, – ответил Эк. – Если верить Даниэльссону, он позвонил Окаре и процитировал ему закон. Угроза насилием и все такое.
«Мне надо достать его досье и прочитать приговор», – подумала Анника Карлссон.
Однако с этим ничего не получилось, поскольку уже через пять минут у нее появилось другое и значительно более срочное дело, чтобы поломать над ним голову, хотя уже пришло время ехать домой и спать.
Фернандес открыл дверь в доме на Ольстенсгатан, когда Бек-стрём нажал на звонок.
– Добро пожаловать, шеф, – сказал он. – Надя только что позвонила и рассказала, что ты прибудешь проверить, нет ли на нашем месте преступления чего-то интересного для тебя.
– Где Ниеми? – спросил Бекстрём.
– Поехал домой спать, – сообщил Фернандес и улыбнулся. – Возраст берет свое.
– Я собирался осмотреть второй этаж. – Бекстрём кивнул в сторону лестницы, ведущей наверх.
– Ради бога, – ответил Фернандес. – Мы там закончили.