К счастью, в тот момент, когда желание сделать это стало почти непереносимым, со стороны Рэдклиф‑колледж подошел автобус К12.
Артур зашел внутрь, и автобус начал движение. Однако он затормозил и опять остановился, чтобы посадить женщину в развевающемся платье с капюшоном, которая бежала от «Великого герцога», пытаясь догнать его. Внизу свободных мест больше не было, и женщина поднялась наверх. Автобус ехал достаточно быстро – на улицах было совсем мало машин. Он проехал мимо кладбища, возле которого Морин Кован занималась своей древнейшей профессией и на котором, в фамильной могиле, рядом со своими родителями, покоилась тетушка Грейси. Автобус повернул на улицу с односторонним движением, а затем еще раз, на короткое время, выскочил на Хай‑стрит, прежде чем окончательно повернуть на Кенборн‑лейн. И все время, пока они ехали, в холодном и темном небе продолжали разрываться серебряные шутихи, рассыпающиеся в верхних точках своих траекторий каскадами искр.
Они повернули направо на Баллиол‑стрит, и Артур, который очень редко ездил на автобусах, но уж если ездил, то готовился к выходу задолго до того, как объявляли его остановку, стал подниматься со своего места. Темная фигура в капюшоне уже ждала на площадке… Как монах или большая птица, подумал Артур. Женщина сошла первой; казалось, она очень нервничала и торопилась, чтобы попасть домой.
«Водяная лилия» уже закрылась, так же как и все магазины в округе. Артур увидел, как дальше по Баллиол‑стрит погасло последнее окно в «Кемаль’с кебаб хаус». Однако сама улица была ярко освещена. Желтые пятна падали на тротуар от фонарей над входными дверями, уличные фонари напоминали украшенные деревья, а высокая башня вдалеке выглядела как гробница фараона, смотрящая на мир сотнями мигающих глаз. По тротуару были разбросаны упаковки от использованных петард. Однако прохожих видно не было – никого, кроме самого Артура и женщины в капюшоне, которая торопилась мимо входа в проезд к Камера‑стрит. Изредка проезжали отдельные машины.
Артур стоял неподвижно. Казалось, что он рассматривает внутренности паба, однако краем глаза он внимательно следил за женщиной. Проезжающая машина затормозила около нее, и женщина остановилась. Водитель что‑то сказал. Артур решил, что досчитает до десяти: к этому моменту женщина или уедет с водителем машины, или повернет на Камера‑стрит – в любом случае для него она будет потеряна, и оба они, он и она, будут в безопасности, а потом он развернется и пойдет по Магдален‑хилл. Однако прежде, чем Артур успел досчитать до пяти, он увидел, как женщина резко отшатнулась от машины и побежала в сторону, противоположную той, в которую шла. Его сердце пропустило удар, замерло и бешено заколотилось. Под аркой проезда были установлены три белых столбика; ни одна машина не могла туда въехать. Женщина пробежала именно под арку. Казалось, что машина пожала своими крыльями, прежде чем двинуться вниз по холму в поисках более удобной и сговорчивой добычи.
Артур тоже вошел в проезд Ориэл‑мьюз, двигаясь неслышно, как кошка. Внутри было темно. Темнота была чувственной и очень красивой. Женщина шла быстро, почти бежала – ее гротескная развевающаяся фигура виднелась уже достаточно далеко, – однако Артур шел еще быстрее. Он догнал ее и услышал, как она резко втянула воздух, когда, проходя мимо, он коснулся ее юбок.
Оказавшись сзади, женщина замедлила темп, как он и предвидел. Она будет плестись, пока не увидит его силуэт на фоне освещенного выхода на Тринити‑роуд, пока она не убедится, что он исчез.
Артур позволил ей увидеть себя. Но вместо того чтобы выйти на свет, он вжался в каменную стену бывших конюшен и отодвинулся в темноту на ярд, может быть, два. Артур чувствовал запах женщины, но не мог ее видеть.
Его галстук был очень сильно затянут, и он чуть не обломал себе ногти, пытаясь его развязать. У него вдруг появилось столько сил, что если бы галстук был действительно сделан из металла, на который он был похож своим цветом, то у Артура все равно хватило бы сил, чтобы разогнуть его.
Его галстук был очень сильно затянут, и он чуть не обломал себе ногти, пытаясь его развязать. У него вдруг появилось столько сил, что если бы галстук был действительно сделан из металла, на который он был похож своим цветом, то у Артура все равно хватило бы сил, чтобы разогнуть его. Сейчас шутихи шипели и взрывались у него в голове. Последняя из них разлетелась снопом ярких искр в тот момент, когда женщина и Артур оказались совсем рядом.
Она даже не закричала. Звук, который она издала, был слышен только его настороженным ушам – это был всхлип абсолютного ужаса, и запах этого ужаса заполнил его ноздри. Артур не почувствовал, как она коснулась его своими руками. Женщина упала на землю, как умирающая птица, и Артур, весь сотрясаясь от внутреннего взрыва, позволил трупу тяжело опуститься на свои ботинки. Через несколько минут он аккуратно освободил ноги и не торопясь отправился прочь.
– Никак нет, никогда, – улыбнулся Уинстон. – Посадим его в такси?
Антони кивнул в знак согласия, и они разбудили Поттера. Однако, как и раньше, пробудившись, тот почувствовал тошноту и потребность посетить туалет. Туда он и направился, а Антони и Уинстон стали ждать его в полном молчании. Ждать пришлось довольно долго. Поттер вернулся только через десять минут, с зеленым лицом, нетвердой походкой и текущими изо рта слюнями.
Артур вошел в дверь дома номер 142 по Тринити‑роуд без двадцати пяти двенадцать. Воротником пальто он прикрывал горло, так чтобы нельзя было заметить, что он без галстука. Холодная температура делала такой жест вполне естественным для человека, который испытывает проблемы с легкими. Но увидеть его никто не мог, поэтому Артур совсем не боялся. Сначала дом выглядел таким же безлюдным и темным, как тогда, когда он ушел из него много часов назад. В окнах Ли‑Ли Чан и Уинстона Мервина не было видно никакого света. В холле тоже было темно и тихо, но, остановившись у начала лестницы, Артур заметил полоску света под дверью комнаты № 2. Увидел он и свет, пробивавшийся сквозь не плотно закрывавшуюся дверь туалетной комнаты. Антони Джонсон. Кроме него некому. Артур бесшумно поднялся по ступеням, но, еще не успев дойти до первой площадки, услышал, как дверь в туалет открылась, и сноп света осветил холл. Ему показалось, что Антони Джонсон остановился и смотрит на лестницу – иначе зачем еще ему задерживаться в холле? Артур не стал оглядываться. К тому моменту, когда оказался на площадке, он услышал, как дверь в комнату № 2 закрылась.
Двор был залит светом из окна, расположенного под окном его спальни. Но сейчас это было не важно. Самым страшным было быть пойманным на месте преступления. Потом уже не страшно, потому что его ничто не связывало с задушенной женщиной – так же, как ничего не связывало его с Морин Кован и Бриджит О’Нил. Никому не будет интересно, в каком часу Артур пришел в эту ночь домой, и поэтому никому не придет в голову спрашивать его об этом.