— А если ты и есть террорист? — проговорил я, в волнении подаваясь вперед. — Я имею в виду, не обычный террорист, но мысль примерно та же: ты прибегаешь к насилию, чтобы привлечь внимание.
— Мне что, четыре года?
— Ты делаешь это специально, — пояснил я, — ты хочешь, чтобы люди обратили на тебя внимание. Ты жестоко убиваешь человека и оставляешь труп в людном месте, таким образом отправляя миру послание.
— Почему на месте убийцы вдруг оказался я, а не ты?
— Пусть буду я. Все равно. Убийца. Он пытается что-то сказать. «Я ненавижу женщин». Или: «Я лучше вас». Или еще что-нибудь в том же духе.
— Я могу делать что захочу.
— Именно.
Макс впился зубами в сэндвич.
— И кому он это говорит?
— Я не знаю. Наверное, всем. Полиции. ФБР. К нам прислали агента, который зарабатывает на жизнь такими расследованиями. Может, убийца обращается к нему.
— А если это Клейтонский убийца?
— Нет, почерк другой.
— Я имел в виду: что, если он обращается к Клейтонскому убийце?
Я уставился на него. Клейтонский убийца умер, но Макс этого не знал. Никто не знал. Включая нового убийцу.
— Что, если один убийца говорит другому: «Эй, теперь я хозяйничаю в этом городке»?
— Мама дорогая, она идет к нам, — сказал Макс.
— Кто?
Я вскинул голову и увидел, что в нашу сторону направляется Брук. Это был уже третий взгляд за ленч — больше, чем я мог себе позволить. Я должен строго следовать правилам, даже если Брук сама толкает меня нарушать их. Это моя первая и последняя защита против мистера Монстра, ведь если я позволю себе делать все, что душе угодно, то позволит и он. Нельзя этого допустить.
— Если она спросит, о чем мы говорим, пожалуйста, скажи, что о машинах, — взмолился Макс.
Брук подошла к столику:
— Привет, Джон.
— Привет.
Мне не разрешалось говорить с ней за ленчем после обмена приветствиями на пути в столовую.
— У тебя следующий английский? — спросила она.
— Да.
Я старался отвечать как можно вежливее, глядя на стену за ней, чуть правее ее лица.
— Миссис Барлоу сказала, мы начинаем тот же раздел, что и ваш класс. Беовульф и Грендель
— Пригодится, мы ведь в разных классах.
— Вот именно, — подхватила Брук. — Мы сможем делиться друг с другом тем, что звучало на уроках, и будем казаться настоящими гениями.
Я снова уставился в стол:
— Да.
«Пожалуйста, уходи».
— Отлично! Так что, увидимся в машине?
— Да.
— Тогда до встречи.
Она ушла.
«Наконец-то».
Макс посмотрел ей вслед:
— До свидания, хорошенькая попка.
Мне будет тебя не хватать. — Он повернулся ко мне и тихо захлопал в ладоши. — Офигенная, кстати, мысль. Никогда бы не подумал, что ты такой дока в сердечных делах.
— Ты о чем? — спросил я, тряхнув головой.
Меня окутывало противное липкое чувство, словно я попал в паутину.
— Ты ее классно отбрил. Если бы ко мне подошла вторая горячая штучка школы в таких шортиках и попросила позаниматься с ней, я бы не вел себя как бревно. Думаю, никто бы не вел.
— Вторая?
— Ну, она не чета Марси. Нет, кроме шуток, ты меня поразил. Ты ее здорово провел.
— Вообще не понимаю, о чем ты.
— Не скромничай, чувак. Классный план.
Макс откинулся на спинку стула и развел руками:
— Ты уделяешь ей ровно столько внимания, чтобы она поняла, какой ты милый парень, а после отстраняешься и предлагаешь самой проявлять инициативу. Похоже, начинает работать. Ты делаешь вид, что такой недоступный, и это приносит свои плоды.
— Ничего подобного у меня и в мыслях не было.
— Да брось, — сказал Макс. — Думаешь, никто не видит? Ты каждое утро привозишь ее в школу, тоскливым взглядом смотришь вслед, а потом избегаешь в течение дня. Вчера во время ленча ты поболтал с ней — это надо же! — о ее туфельках, а на следующей перемене прошел мимо, сделав вид, будто не заметил, как она тебе улыбнулась.
Это была перемена между пятым и шестым уроком, английским и математикой. Ее класс находился как раз на моем пути из одного кабинета в другой, и обычно я делал круг по другому коридору, чтобы не столкнуться с Брук. В тот день я задержался, разговаривая с учителем, у меня не оставалось времени, и я пошел напрямик, уставившись в пол, чтобы не видеть ее.
И ей это нравилось? Нет, я никогда не научусь понимать людей.
Пора остановиться. Я не мог подпустить ее ближе, чем теперь. Ее слишком хотел мистер Монстр.
— Это ничего не значит, — сказал я. — Я просто отвожу ее в школу.
— Зачем ты морочишь мне голову? Я думаю, с другой планеты видно, что ты в нее втрескался.
— Я и без того провожу с ней слишком много времени.
— В смысле? — не понял Макс. — Она тоже хитрая, имей в виду. Когда я говорю, что она вторая горячая штучка в школе, можешь поверить, я провел подробнейшее сравнение. Нет, ты должен преодолеть себя и пригласить ее на свидание.
Я уставился на него:
— Ты спятил?
— Нет, — ответил Макс. — Это ты спятил. Я думаю, ты перебарщиваешь со своей игрой. Смотри отпугнешь ее. Она, может, уже бы тебя пригласила, если бы ты не изображал саму неприступность.
— Ты это к чему?
— К тому, что я не слепой. Я уже говорил, она очень горячая. Пока ты игнорируешь ее, она постоянно стреляет в тебя глазками. Кажется, она считает тебя загадочным, а я вот начинаю думать, что ты просто идиот.
Это было нужно мне меньше всего. Я и так с трудом контролировал мистера Монстра: ночами жил его фантазиями, днями сооружал клетку из правил и запретов, чтобы не дать фантазиям стать реальностью. Мистер Монстр хотел калечить людей, иногда сильно, а то, что он собирался сделать с Брук, вообще не укладывалось ни в какие рамки. Он мечтал завладеть ею целиком и полностью, а значит, только после ее смерти. Внутри меня клокотали черные желания, и я только и мог себе позволить, что изредка поглядывать на Брук и улыбаться. А тут передо мной сидел мой друг, единственный друг, и говорил, что я должен уделять ей больше внимания: проводить с ней время, чаще думать о ней и всячески ее завлекать.
Что-то должно было измениться, и очень скоро. Иначе никто вокруг меня не будет в безопасности.
Глава 7
На свое шестнадцатилетие я получил покойника: наконец-то умерла миссис Содер, старейшая жительница Клейтона.