— Слушай, мы с тобой что, единственные в этом городе, у кого нормальная ориентация? — спросил Харри, возвращаясь к напарнику с пивом и стаканом сока.
— После Сан-Франциско здесь самое большое в мире скопление голубых, — признал Эндрю. — В сельской местности у нас извращенцев не слишком жалуют. Ну вот деревенские педерасты и тянутся в Сидней со всей Австралии. Да и не только с Австралии — со всего мира.
Они подошли к другой стойке в глубине бара, и Эндрю обратился к девушке, стоявшей к ним спиной. У девушки были рыжие волосы — таких рыжих Харри в жизни не видел. Они доходили до задних карманов обтягивающих джинсов, однако не скрывали стройную спину и округлые бедра. Девушка обернулась и улыбнулась ослепительно-белой улыбкой. У нее были красивые, тонкие черты лица, небесно-голубые глаза и бесчисленные веснушки. Обидно, если она окажется мужчиной, подумал Харри.
— Привет, это опять я. — Эндрю старался перекричать громоподобное диско семидесятых. — Помните, я спрашивал про Ингер. Есть время поговорить?
Рыжая посерьезнела, кивнула и, сказав что-то своим напарникам, пошла в курилку за кухней.
— Что-нибудь нашли? — спросила она по-английски. Одной этой фразы хватило, чтобы Харри понял: она куда лучше говорит по-шведски.
— Однажды я встретил старика, — сказал Харри по-норвежски. Девушка удивленно посмотрела на него. — Он плавал по Амазонке. После того как он сказал мне три слова по-португальски, я понял, что он швед. Он прожил там тридцать лет. А я ни слова не знаю по-португальски.
Удивление девушки сменилось звонким смехом, напомнившим Харри пение лесной птицы.
— Är det värkligen så uppenbart ? [1]— спросила она спокойным низким голосом, слегка грассируя.
— Интонация, — объяснил Харри. — Вы никак не можете отвыкнуть от своей интонации.
— Ребята, вы что, знакомы? — услышали они английскую речь. Эндрю с подозрением смотрел на них.
Харри взглянул на девушку.
— Да нет, — ответила та.
А жаль, подумал Харри про себя.
Ее звали Биргитта Энквист, она прожила в Австралии уже четыре года и год проработала в баре «Олбери».
— Ну разумеется, мы иногда болтали на работе, но близкими подругами не были — она как-то держалась в стороне. Мы иногда всей толпой выбирались в город погулять. Ингер ездила с нами, но особо себя там не проявляла. Когда пришла сюда устраиваться, она только-только съехала от своего парня в Ньютауне. Насколько мне известно, они долго были вместе, но это все. И еще — она очень любила находить в жизни что-то новое.
— А вы не представляете, с кем из своих знакомых она чаще всего встречалась? — спросил Эндрю.
— Сказать по правде, нет. Я же говорю, она особенно о себе не распространялась. Да и мне это было не слишком интересно. В октябре она ездила в Квинсленд и там повстречалась с какими-то ребятами, потом поддерживала с ними контакт. Может, и парня она там подцепила — он как-то заходил сюда. Но ведь об этом я уже рассказывала? — Ее голос звучал вопросительно.
— Да, да, я знаю, фрекен Энквист, просто хочу, чтобы это услышал мой норвежский коллега, а заодно и посмотрел, где работала Ингер. Может быть, мы здесь, в сиднейской полиции, чего-то не заметили, и на это нам укажет Харри Хоули — лучший следователь Норвегии.
Харри закашлялся.
— А кто такой «мистер Бин»? — наконец спросил он не своим голосом.
— «Мистер Бин»? — Биргитта удивленно посмотрела на полицейских.
— Ну, не актер Роуен Аткинсон, а тот, который, по-вашему, на него похож.
— Ну, не актер Роуен Аткинсон, а тот, который, по-вашему, на него похож.
— А-а, «мистер Бин»! — Биргитта снова залилась своим звонким смехом. Как он ей идет, подумал Харри. — Это наш управляющий Алекс. Он всегда опаздывает.
— У нас есть основания полагать, что он интересовался Ингер.
— Да, она ему нравилась. И не только она — большинство девушек, работающих в баре, изнывают от его навязчивых ухаживаний. Мы еще называем его Камбалой. А кличку «мистер Бин» придумала Ингер. Ему, бедняге, тоже нелегко: за тридцать, живет с матерью, и вряд ли что-нибудь изменится. Но управляющий он хороший. И человек безобидный, если это вас интересует.
— А вы откуда знаете?
Биргитта почесала нос:
— Ну, по нему видно.
Харри сделал вид, будто записывает ее слова.
— А вы не вспомните кого-нибудь из знакомых Ингер, по кому было бы видно другое?
— Сюда много народу ходит. Не все ведь педики. Ингер многим нравилась, она красивая. Была. Но вот так чтобы вспомнить… Пожалуй…
— Да-да?
— Да нет, ничего.
— В рапорте сказано, что в ночь убийства Ингер была здесь. Вы не знаете, она договаривалась встретиться с кем-нибудь после работы или собиралась сразу пойти домой?
— Она забрала с кухни остатки еды, сказала, для псины. Я и не знала, что у нее есть собака, поэтому спросила, куда она собирается. Она сказала, что домой. Больше я ничего не знаю.
— Дьявол, — пробормотал Харри. И в ответ на недоуменный взгляд Биргитты пояснил: — У ее домовладельца есть тасманийский дьявол. Значит, эту тварь надо было чем-нибудь умаслить, чтобы проскочить в дом целой и невредимой.
Поблагодарив Биргитту, полицейские уже собирались уходить, когда девушка сказала:
— Мы здесь, в «Олбери», все очень сожалеем о том, что произошло. Как там ее родители?
— Да боюсь, не очень хорошо, — ответил Харри. — Естественно, оба в шоке. И винят себя в том, что позволили ей сюда уехать. Гроб с телом отправят в Норвегию завтра. Если хотите послать цветы на похороны, я могу дать вам адрес в Осло.
— Спасибо, очень любезно с вашей стороны.
Харри хотелось спросить еще кое о чем, но решил, что это будет неуместно после беседы о смерти и похоронах. Напоследок он поймал ее улыбку, и долго еще она сияла у него перед глазами.
— Черт! — пробормотал он. — А, была не была.
В баре гремела музыка «Walking On Sunshine», и все трансвеститы, а также некоторые гости дергались под нее, забравшись на стойку бара.
— В таких местах, как «Олбери», печали и скорби не задерживаются, — заметил Эндрю.
— Неудивительно, — отозвался Харри. — Жизнь продолжается.
Попросив Эндрю подождать, он вернулся в бар и помахал рукой Биргитте:
— Прошу прощения, еще один вопрос.
— Да?
Харри сделал глубокий вдох. Он уже пожалел, что сказал это, но отступать было поздно.
— Вы не знаете, здесь есть какой-нибудь хороший тайский ресторан?
Биргитта задумалась:
— Да-а… есть, на Бент-стрит, в Сити. Знаете, где это? Говорят, очень даже приличный.
— Раз так, не могли бы вы сходить туда со мной?
Как-то глупо звучит, подумал Харри. И непрофессионально. Даже слишком. Биргитта обреченно вздохнула. Но Харри понял, что это — начало. К тому же она улыбнулась.
— Вы часто так делаете, господин следователь?
— Бывает.
— И как, срабатывает?
— В плане статистики? Не очень.
Она рассмеялась и с интересом посмотрела на Харри.