Хотя мысль о том, что смертельный яд породит белейший взрыв, была приятной, не поэтому я его выбрала.
Что привлекло меня, что действительно грело мне сердце, это мысль о том, что над нашим родовым поместьем нависнет, пусть на несколько секунд, зонтик из смертельного отравляющего огня, который прольется — и внезапно исчезнет, как по волшебству, оставив Букшоу нетронутым.
Мне все равно, разумно это или нет. Это идея,и я счастлива, что мне пришла она в голову.
Теперь каждый цветочный горшок надо запечатать, как консервы, крышкой из тонкой гладкой бумаги, чтобы защитить химикалии от влаги. Позже вечером, перед тем как лечь спать, я отволоку их по одному вверх по узкой лестнице, которая ведет из моей лаборатории на крышу.
И тогда займусь каминными трубами.
Я была на середине лестницы, надеясь, что не слишком сильно пахну порохом, когда позвонили в дверь. Доггер появился, как всегда, словно из ниоткуда, и, когда я добралась до последней ступеньки, он уже открыл дверь.
На пороге стоял инспектор Хьюитт из полицейского участка в Хинли.
Я не видела инспектора некоторое время и нашу последнюю встречу предпочла бы не вспоминать.
Мы стояли, уставившись друг на друга через вестибюль, словно два волка, пришедшие с разных направлений на полную овец лужайку.
Надеюсь, инспектор Хьюитт не станет поминать старое, пересечет вестибюль, охотно пожмет мне руку и скажет, что рад снова меня видеть. В конце концов, я не раз помогала ему выбраться из затруднительных ситуаций в прошлом, не получив за это даже похлопывания по спине или пары теплых слов.
Что ж, это не совсем правда: его жена Антигона приглашала меня на чай в октябре, но чем меньше об этом будет сказано, тем лучше.
Вот почему я теперь стою в вестибюле, притворяясь, что ищу что-то застрявшее у меня между зубами, и разглядывая свое отражение в полированной стойке перил в конце лестницы. Только я решила смягчиться и приветствовать инспектора коротким кивком, как он повернулся и, не бросив ни единого взгляда назад, пошел к доктору Дарби, который неожиданно появился на западной лестнице.
Тысяча проклятий! Если бы я рассуждала здраво, я бы самолично приветствовала инспектора и провела бы его наверх на место преступления.
Но слишком поздно. Я изгнала себя из апартаментов смерти (я слышала, как это называли по радио в детективной программе), и теперь слишком поздно что-то предпринимать.
Или не поздно?
— О, миссис Мюллет, — сказала я, врываясь на кухню с таким видом, будто только что узнала новость. — Случилось нечто ужасное. Мисс Уиверн пала жертвой трагического происшествия, и здесь инспектор Хьюитт. Я подумала, что, учитывая жуткую погоду и так далее, он будет благодарен за чашечку вашего прославленного чая.
Лести много не бывает.
— Если вы имеете в виду, что она мертва, — сказала миссис Мюллет, — я уже знаю. Такие известия разносятся со скоростью ветра. Ужасно, да, но ничего не поделаешь, не так ли, Альф?
Альф кивнул.
— Я все поняла, как только увидала лицо доктора Дарби. Он становится такой степенный, когда смерть рядом. Я имею в виду тот раз, когда миссис Тарбел нашла свою смерть в ванной. Так всегда было и будет. С тем же успехом он мог прицепить табличку на лоб со словами: «Она мертва». Верно, Альф?
— Табличку, — подтвердил Альф, — на лоб.
— Я говорила Альфу, правда, Альф? «Альф, — сказала я. — Что-то не так, — сказала я. — У доктора Дарби было такое лицо, когда я только что увидела его в коридоре, и я ну прямо не знаю, но в доме труп». Так я и сказала, да, Альф?
— Точные слова, — отозвался Альф.
Я не потрудилась постучать в дверь Голубой комнаты. Просто явилась с таким видом, будто родилась в Скотленд-Ярде.
Я не потрудилась постучать в дверь Голубой комнаты. Просто явилась с таким видом, будто родилась в Скотленд-Ярде.
Я повернула ручку и толкнула дверь спиной, маневрируя подносом в дверном проеме так, как всегда делает миссис Мюллет.
На миг мне показалось, что инспектор пришел в раздражение.
Он медленно отвернулся от уставившегося в никуда тела Филлис Уиверн, потратив на меня лишь один короткий взгляд.
— Благодарю, — сказал он. — Поставь на стол.
Я кротко повиновалась — как послушная собака, — отчаянно надеясь, что он не прикажет мне уйти. Мысленно я сделалась невидимой.
— Благодарю, — повторил инспектор. — Очень мило с твоей стороны. Пожалуйста, передай миссис Мюллет, что мы весьма признательны.
«Отвали» — вот что он имел в виду.
Доктор Дарби ничего не сказал, только с шумом извлек мятный леденец из бездонного пакетика в кармане своего жилета.
Я замерла, словно змея на охоте.
— Благодарю,Флавия, — повторил инспектор не оборачиваясь.
Что ж, по крайней мере он не забыл, как меня зовут.
Повисло молчание, с каждой секундой становившееся все более неудобным. Я решила заполнить его, пока никто другой не воспользовался шансом.
— Полагаю, вы уже заметили, — выпалила я, — что макияж был нанесен послеее смерти.
Ложь, но до чего хорошая. На самом деле мысли мои были ясны, словно горный ручей.
Я изобразила легкое дрожание нижней губы.
— Легко было увидеть, что мисс Уиверн вполне себе мертва, — добавила я. — Это не был вопрос спасения ее жизни.
— И при этом у тебя хватило мозгов, чтобы заметить макияж там, где его не должно быть.
— Да, — сказала я. — Я замечаю такие вещи.