Вот во Франции, там другое дело…
Остановиться здесь выпить или ехать дальше? Времени у него вагон. Осталось проехать всего какие-нибудь полторы сотни километров. Он, пожалуй, выпьет джину с имбирным лимонадом. Жара просто невыносимая!
А на этом островке наверняка можно будет недурно провести время, если погода не испортится. Интересно, кто они, эти Онимы? Не иначе, как выскочки, которым денег некуда девать. У Рыжика нюх на таких людей. Да и, по правде говоря, что ему, бедняге, остается: своих-то денег у него нет…
Надо надеяться, что с выпивкой они не жмутся. Хотя с этими выскочками ничего наперед не известно. А жаль, что слухи, будто остров купила Габриелла Терл, не подтвердились. Он бы не прочь повращаться среди кинозвезд. Что ж, надо полагать, какие-то девушки там все же будут…»
Он вышел из гостиницы, потянулся, зевнул, посмотрел на безоблачно голубое небо и сел в «далмейн».
Отличная фигура, высокий рост, вьющиеся волосы, ярко-голубые глаза на загорелом лице приковывали взгляды молодых женщин.
Он выжал акселератор, мотор взревел, и автомобиль нырнул в узкую улочку. Старики и мальчишки-посыльные поспешно посторонились. Уличная ребятня восхищенно провожала мешину глазами.
Антони Марстон продолжал свой триумфальный путь.
Мистер Блор ехал поездом с замедленной скоростью из Плимута. Кроме него, в купе был всего один пассажир – старый моряк с мутными от пьянства глазами. Впрочем, сейчас он клевал носом. Мистер Блор аккуратно вносил какие-то записи в блокнот. «Вот они все, голубчики, – бормотал он себе под нос, – Эмили Брент, Вера Клейторн, доктор Армстронг, Антони Марстон, старый судья Уоргрейв, Филипп Ломбард, генерал Макартур, кавалер ордена святого Михаила и Георгия и ордена „За боевые заслуги“, двое слуг – мистер и миссис Роджерс».
Он захлопнул блокнот и положил его в карман. Покосился на моряка, прикорнувшего в углу.
Набрался, будь здоров, с ходу определил мистер Блор.
И снова методично и основательно перебрал все в уме.
«Работа вроде несложная, – размышлял он. – Думаю, что осечки тут не будет. Вид у меня, по-моему, подходящий».
Он встал, придирчиво поглядел на себя в зеркало. В зеркале отражался человек не слишком выразительной наружности. Серые глаза поставлены довольно близко, маленькие усики. В облике что-то военное. «Могу сойти и за майора, – сказал своему отражению мистер Блор. – Ах ты, черт, забыл, там же будет тот генерал. Он меня сразу выведет на чистую воду. Южная Африка – вот что нужно! Никто из этой компании там не был, а я только что прочел рекламный проспект туристского агентства и смогу поддержать разговор. К счастью, жители колоний занимаются чем угодно. Так что я вполне могу сойти за дельца из Южной Африки.
Негритянский остров. Он как-то был там еще мальчишкой…
…Вонючая скала, засиженная чайками, километрах в двух от берега. Остров назвали так потому, что его очертания напоминают профиль человека с вывороченными губами.
Странная затея – построить дом на таком острове! В плохую погоду там и вовсе жить нельзя. Впрочем, каких только причуд не бывает у миллионеров!»
Старик в углу проснулся и сказал:
– На море ничего нельзя знать наперед – ни-че-го!
– Вы совершенно правы, ничего нельзя знать наперед, – поддакнул ему мистер Блор.
Старик икнул раз-другой и жалобно сказал:
– Шторм собирается.
– Да нет, приятель, – сказал Блор. – Погода отличная.
– А я вам говорю, что скоро будет буря, – рассердился старик, – у меня на это нюх.
– Может, вы и правы, – миролюбиво согласился мистер Блор.
Поезд остановился, старик, покачиваясь, поднялся.
– Может, вы и правы, – миролюбиво согласился мистер Блор.
Поезд остановился, старик, покачиваясь, поднялся.
– Мне сходить здесь, – сказал он и дернул дверь, но справиться с ней не смог. Мистер Блор пришел ему на помощь.
Старик остановился в двери, торжественно поднял руку, мутные глаза его моргали.
– Блюди себя, молись, – сказал он. – Блюди себя, молись. Судный день грядет.
И вывалился на перрон. Раскинувшись на перроне, он посмотрел на мистера Блора и торжественно возгласил:
– Я обращаюсь к Вам, молодой человек. Судный день грядет.
«Для него судный день, наверняка, нагрянет скорее, чем для меня», – подумал мистер Блор, возвращаясь на свое место. И, как оказалось, ошибся.
– Клейторн, – сказала Вера.
– А меня зовут Ломбард, Филипп Ломбард.
Носильщики погрузили багаж. Уже в такси судья Уоргрейв сказал, выбрав тему с осмотрительностью старого законника:
– Отличная погода стоит.
– Прекрасная, – отозвалась мисс Брент.
«В высшей степени достойный старый джентльмен, – думала она. – В приморских пансионах таких обычно не встретишь. По-видимому, у этой миссис или мисс Оньон прекрасные связи…»
– Вы хорошо знаете эти места? – осведомился судья Уоргрейв.
– Я бывала в Корноуолле и в Торки, но в этой части Девона я впервые.
– Я тоже совсем не знаю здешних мест, – сказал судья.
Такси тронулось. Второй таксист сказал:
– Может, вам лучше подождать в машине?
– Нет, спасибо, – решительно отказалась Вера.
Капитан Ломбард улыбнулся:
– На мой вкус – освещенные солнцем стены куда привлекательнее, но, может быть, вам хочется пройти в вокзал.
– Нет, нет. На воздухе очень приятно после вагонной духоты.
– Да, путешествовать в поезде по такой погоде очень утомительно, – отозвался он.
– Надо надеяться, что она продержится, я имею в виду погоду, – вежливо поддержала разговор Вера. – Наше английское лето такое неустойчивое.
– Вы хорошо знаете эти места? – задал капитан Ломбард не отличавшийся особой оригинальностью вопрос.
– Нет, раньше я никогда здесь не бывала, – и быстро добавила, твердо решив сразу же поставить все точки над «i»: – Я до сих пор не познакомилась с моей хозяйкой.