Но следователь был очень мил и оставил это обстоятельство незамеченным.
– И что же? – У нее был холодный резкий голос – никаких тебе хрипов и одышки. Холодный, резкий и абсолютно спокойный голос.
– Мерле была секретаршей Гораса Брайта. Молоденькая девушка со странностями, чересчур застенчивая, простоватая, совсем ребенок по интеллекту, любит драматизировать события, очень старомодна в своих представлениях о мужчинах и тому подобном. Думаю, он разгорячился однажды, попытался овладеть ею – и напугал ее до полусмерти.
– И?
– Она зациклилась на этом и стала немножко кровожадна в глубине души. Ей выпал случай – и она отыгралась. Когда ваш муж высунулся из окна. Ну, как?
– Говорите ясней, мистер Марлоу. Не переношу тумана.
– Бог мой, да куда ж ясней‑то? Она вытолкнула своего хозяина из окна. Убила его, короче. И вышла сухой из воды. С вашей помощью.
Она опустила глаза на зажатую в левой руке колоду карт и легко кивнула. Ее подбородок опустился на дюйм – и поднялся.
– У Ваньера были какие‑то доказательства? – спросил я. – Или он просто явился случайным свидетелем происшествия и вцепился в вас, а вы платили ему время от времени, чтобы избежать скандала и потому, что вы действительно любите Мерле?
Прежде чем ответить, она повертела в руке очередную карту. Невозмутима и непоколебима как скала.
– Он говорил о какой‑то фотографии, – сказала она. – Но я никогда не верила этому. Он не мог ничего сфотографировать. А если и мог – то показал бы мне ее рано или поздно.
– Да, это маловероятно, – согласился я. – Даже если б у него была камера в руках – из‑за этой аварии на улице снимок получился бы очень размытым. Но почему он не решился показать вам этот снимок, я прекрасно понимаю. Вы довольно опасная женщина, в некотором роде. Он мог бояться, что вы расправитесь с ним. Сколько вы уплатили ему?
– Это не… – начала, было, она, но осеклась и пожала мощными плечами. Властная женщина, сильная, безжалостная – способная перенести и не такое. Так она про себя подумала. – Одиннадцать тысяч сто долларов, не считая тех пятисот, что я послала ему сегодня.
– Все это чертовски мило с вашей стороны, миссис Мердок. Учитывая все обстоятельства дела.
Она сделала рукой неопределенный жест и еще раз пожала плечами:
– Виноват был мой муж. Он был пьян, мерзок. Не думаю, что она сильно пострадала, но, как вы сказали, он напугал ее до полусмерти. Я… я не могла ее винить. Она сама достаточно винила себя все эти годы.
– Она сама должна была отвозить деньги Ваньеру?
– Это была ее идея – как о некоторого рода искуплении.
Я кивнул:
– Да. Это на нее похоже. Позже вы вышли замуж за Джаспера Мердока, Мерле осталась с вами, и вы заботились о ней. Кто‑нибудь еще знает об этом?
– Никто. Только Ваньер. Вряд ли он рассказывал кому‑нибудь.
– Да, вряд ли. Ну что ж, теперь все позади. С Ваньером все кончено.
Она медленно подняла глаза и долго бесстрастно смотрела на меня. Ее седая голова казалась валуном на вершине огромного холма. Наконец она отложила карты в сторону и плотно сцепила положенные на край стола руки. Костяшки ее пальцев побелели.
– Мерле пришла в мое отсутствие и попросила управляющего провести ее в мою квартиру. Управляющий позвонил мне. Я мигом приехал туда, и она сказала мне, что застрелила Ваньера.
Дыхание миссис Мердок звучало в тишине, как свистящий шепот.
– У нее в сумке был пистолет, Бог знает зачем. Вероятно, для защиты от мужчин. Но кто‑то – видимо, Лесли – обезопасил его, зарядив патроном не того калибра.
Она сообщила мне, что убила Ваньера, и упала в обморок. Я вызвал доктора, своего друга, и поехал к Ваньеру. Во входной двери его дома торчал ключ. Он сидел в кресле, мертвый, давно мертвый, уже окоченевший. Он был мертв задолго до прихода Мерле. Она не стреляла в него. Ее признание – просто игра. Доктор объяснил мне все по последней моде, но я не буду докучать вам этими тонкостями. Думаю, вы и сами все понимаете.
– Да. Понимаю, вероятно. И что теперь?
– Она лежит у меня в постели. С ней сиделка. Я позвонил ее отцу по междугороднему. Он хочет, чтобы она приехала домой. Вы не против?
Она просто пристально смотрела на меня.
– Отец ничего не знает, – быстро сказал я. – Ни об этом, ни о другом случае. Я уверен. Он просто хочет видеть ее. Думаю, я смогу ее проводить. Теперь я чувствую себя некоторым образом ответственным за нее. Мне понадобятся эти последние пятьсот долларов, которые Ваньер не успел получить, – на расходы.
– И сколько еще? – грубо спросила она.
– Вам лучше знать.
– Кто убил Ваньера?
– Похоже на самоубийство. Пистолет лежит у правой руки. Выстрел в висок в упор. Пока я там ошивался, появился Морни с женой. Я спрятался. Морни пытался повесить это на жену. Она крутила с Ваньером. Так что она, вероятно, считает, что это сделал Морни. Но это похоже на самоубийство. Скоро там будут полицейские. Не знаю, к какому заключению они придут. Нам остается сидеть и ждать.
– Такие люди, как Ваньер, не кончают жизнь самоубийством, – угрюмо сказала она.
– Это все равно, что сказать, что такие девушки, как Мерле, не выталкивают людей из окон. Это ровным счетом ничего не значит.
Мы пристально посмотрели друг на друга с той затаенной враждебностью, которую испытывали друг к другу с самого начала. Потом я поднялся с кресла и подошел к высокому окну. Я отодвинул занавеску и ступил на балкон. Кругом была сплошная ночь – нежная и тихая. Белый лунный свет был безмятежен и чист, как справедливость, о которой мы мечтаем, но которую нигде не находим.
Деревья отбрасывали тяжелые тени. В середине сада было что‑то вроде маленького садика. Я заметил сверкание фигурного бассейна. Рядом с бассейном стояло кресло‑качалка. Кто‑то лежал в нем, мерцал огонек сигареты.
Я вернулся в комнату. Миссис Мердок продолжала играть. Я подошел к столику и глянул в карты.
– Вам удалось убрать трефовый туз?
– Я сжульничала, – сказала она, не поднимая глаз.
– И еще вот о чем я хотел вас спросить. Эта история с дублоном все еще остается туманной из‑за пары убийств, которые теперь, когда вы получили монету назад, кажутся совершенно бессмысленными. Я хотел спросить, есть ли у Брэшера Мердока какая‑нибудь особенность, по которой специалист вроде Морнингстара смог бы идентифицировать его?
Она подумала, не шевелясь и не поднимая глаз:
– Да. Должна быть. Инициалы мастера «Е.Б.» стоят на левом крыле орла. Мне говорили, обычно они стоят на правом. Это единственное, что мне приходит в голову.
– Думаю, этого достаточно. Вам действительно вернули монету? То есть это не было сказано просто для того, чтобы пресечь мое мельтешение вокруг?
Она быстро подняла глаза и тут же опустила.
– Монета сейчас в сейфе. Если вы найдете моего сына, он покажет вам ее.
– Хорошо, желаю вам спокойной ночи. Пожалуйста, прикажите собрать вещи Мерле и отослать их завтра ко мне.
Она снова вскинула голову, и ее глаза блеснули.
– Вы как будто чрезвычайно озабочены всем этим, молодой человек.
– Соберите, – сказал я. – И отошлите ко мне. Мерле вам больше не нужна… теперь, когда Ваньер мертв.
Наши взгляды встретились на одно, очень долгое мгновение.