— Ах, пожалуйста! — с жаром воскликнула Рут. — Пожалуйста, прочитайте.
— Пожалуйста, — повторила Сьюзен.
Малыш ничего не сказал, но когда Рут хотела передать книжку миссис Эскобар, попытался оказать сопротивление.
— Моя книжка, — сердито и громко пожаловался он.
— Ш-ш, — шепнула Рут и, чтобы успокоить Малыша, погладила его по голове. Он выпустил книгу.
— Ну, что же мы будем читать? — спросила миссис Эскобар, перелистывая страницы. — «Пнги-Бонги-Бо»? Или «Побла, Скрюченные Ножки»? Или «Донга»? Или «Киску и Сыча»?
— «Донга», — предложила Сьюзен.
— Может быть, лучше про Киску и Сыча, — сказала Рут. — Это ему будет понятнее. Ты же хочешь послушать про киску, правда, мой маленький? Малыш кивнул, но без особого энтузиазма.
— Умница! — сказала миссис Эскобар. — Ну конечно, мы почитаем ему про киску. Мне киска тоже очень нравится. — Она отыскала нужную страницу.
— «Киска и Сыч», — прочитала миссис Эскобар особенно звучным, вибрирующим голосом. Миссис Эскобар изучала декламацию у лучших педагогов и очень любила выступать в благотворительных спектаклях. Она была незабываемой Тоской
[8]
[9]
[10]
[11]
— Мама, а что такое не.
Тем временем миссис Эскобар, не обращая внимания на досадные помехи, после короткой драматической паузы перешла ко второй строфе:
И Сыч под гитар-р-ру, в мерцании звёзд
(в голосе миссис Эскобар затрепетала страсть и нега роскошной тропической ночи),
Запел (короткая пауза) про любовный недуг…
— Мама, а что такое не..?
— Ш-ш… — Она физически, пальцами, чувствовала, как рвётся наружу распиравшее Малыша любопытство.
Но сверкнули зеленью изумрудные кольца, вспыхнули разноцветные бриллианты — это миссис Эскобар, прижав тонкую руку к сердцу и подняв глаза к воображаемым созвездиям, продолжала:
Преле-е-стные глазки! Неви-и-данный хвост!
О, как ты прекрасна, мой друг, мой друг,
О, как ты
(голос миссис Эскобар выразительно дрогнул)
прекрасна, мой друг!
— Мама, а сычи разве любят кошек?
— Не надо разговаривать, мой маленький.
— А ты мне говорила, что кошки едят птичек.
— Это не такая кошка, мой хороший.
— Но, мама, ты же сама говорила… Миссис Эскобар перешла к следующей строфе:
Мурлыкнула Киска: «Блаженство так близко!
Твой голос так дивно хорош!
Поженимся, милый,
(томно-страстно)
ждать больше нет силы;
Но где ты
(пауза, горестно сверкнули изумруды и бриллианты)
кольцо возьмёшь?»
Они плыли вперёд ровно месяц и год
И однажды в Лимонном Лесу,
В чужеда-а-альнем краю…
— Мама, а что такое «чижидальный»?
Миссис Эскобар слегка возвысила голос, чтобы заглушить неуместный вопрос, и продолжала:
…увидали свинью,
С блестящим кольцом…
— Ну, мама же…
С блестящим кольцом
(ещё громче повторила миссис Эскобар, и её рука описала в воздухе сверкающий круг)
в носу, в носу…
— Мама! — Малыш с яростным нетерпением тряс мать за руку. — Почему ты не говоришь?! Что такое «чижидальный»?!
— Ш-ш, мой маленький, подожди секундочку.
Сьюзен поднесла палец к губам. Ах, как ей хотелось, чтобы он вёл себя хорошо! Миссис Эскобар читает так чудесно! Ну что она теперь подумает?
С блестящим кольцом
(рука миссис Эскобар описала в воздухе ещё больший круг)
в носу.
— Чужедальний — это значит: очень-очень далёкий, — шепнула Рут.
И с трепетом тайным Сыч молвил: «Продай нам
Колечко!» — «Извольте, продам!»
Через сутки — не вдруг — повенчал их
Индюк, Оказавшийся там по делам
(голос миссис Эскобар звучал многозначительно, очевидно, Индюка привлекли в Лимонный Лес чрезвычайно важные дела).
Потом был обед из мятных конфет,
А на сладкое фунт…
— А что такое — фунт?
— Ш-ш, мой хороший.
…фунт ветчины,
И в интимном кругу
(голос миссис Эскобар стал воркующим, персиковым, бархатисто-нежным)
на морском берегу…
— Почему ты всё время говоришь «ш-ш-ш»?! — закричал Малыш. Он так рассердился, что стиснул кулачки и принялся колотить мать.
Поведение Малыша было таким неделикатным, что миссис Эскобар вынуждена была принять меры.