Но глаза оставались по-прежнему хитрыми и лукавыми, словно он постоянно хотел напомнить собеседнику о чем-то таком… пикантном. Известном только им двоим. Насте от этого взгляда делалось не по себе, хотя она точно знала, что так Димка смотрит на всех, а не только на нее.
– Значит, ты по-прежнему в сыскном агентстве?
– В охранном, – поправил Захаров. – Именно поэтому мне и пришлось отказать милейшей Юлии Николаевне. Я объяснил ей, что могу только организовать личную круглосуточную охрану ее мужа либо охрану квартиры, а слежкой мы не занимаемся, это не наш профиль.
– Она говорила тебе, почему хочет следить за собственным супругом? – поинтересовалась Настя.
– Нет. Она с ходу начала выяснять, можем ли мы установить постоянное наблюдение за ним и его связями, а я точно так же с ходу ее прервал и посоветовал обратиться в другую фирму. Дал ей несколько телефонов и сказал, что если ее эти фирмы не устроят, могу помочь подыскать другие варианты. Вот, собственно, и все.
– А зачем ты ей вчера звонил?
– Хотел предложить услуги своего приятеля. Мы с ним когда-то вместе в отделении работали, потом потеряли друг друга из виду, а на днях он вдруг объявился, и оказалось, что он открыл агентство, как раз и специализирующееся на слежке за неверными супругами. Только-только начал, и ему нужна клиентура. Вот я и подумал, что если Юлия Николаевна еще никого не нашла, то я их солью в сыщицком экстазе. Слушай, а когда ее убили-то?
– Позавчера. Дим, будь другом, принеси мне еще кофе, – попросила Настя, – а то я никак не проснусь.
– Ничего себе! – Захаров присвистнул и посмотрел на часы. – Время – половина одиннадцатого.
– Ой, Дима, для меня это все равно что пять утра. Я до трех часов дня вообще не человек, а полусонная особь непонятного пола. Зато после часа ночи самая жизнь начинается. Надо спать, а голова пашет как заведенная, мысли всякие рождаются, придумки придумываются, даже что-то вроде охотничьего азарта во мне просыпается.
– Ну, положим, я и так знаю, что именно в тебе иногда просыпается в пять утра, – весело подмигнул он, вставая, чтобы принести Насте еще одну чашку кофе.
Они сидели в тихом уютном китайском кафе на Красной Пресне. В этот час Настя и Дмитрий Захаров были здесь единственными посетителями, остальные пять столиков пустовали, и стулья вокруг них отчего-то казались сиротливыми. Зато и оглушительной музыки, типичной для таких заведений, не было, и это радовало Настю больше всего.
– Пей, кофеманка, – Дима поставил перед ней уже третью за время их разговора чашку кофе и уселся напротив.
Настя не спеша размешала сахар, отложила ложечку и погладила Захарова по руке.
– Димочка, я не люблю прозрачных намеков на свое нецеломудренное прошлое, поэтому давай договоримся раз и навсегда: этого не было. И это не предмет для обсуждений. Хорошо?
– Как это не было, когда было, и я это прекрасно помню, – рассмеялся он, накрывая Настину ладонь другой рукой.
– Это было не со мной. Я прошу тебя, Дима… Пожалуйста. Ты просто подловил момент, когда меня можно было затащить в постель.
– Я не понимаю, – очень серьезно сказал Захаров. – Тебе что, неприятно об этом вспоминать? Ты стыдишься того, что произошло? Жалеешь об этом?
– Не жалею и не стыжусь. Это было прекрасно. Но именно было. БЫЛО. И больше не будет. Поэтому нет смысла вообще говорить об этом.
– Забавная ты, Настюха, – усмехнулся он. – По-прежнему не замужем?
– Увы, – она шутливо вздохнула и отняла руку.
– Сломалась. В мае будет два года, как я стала замужней дамой.
– И, конечно, хранишь верность супругу?
– Конечно, – Настя весело улыбнулась. – Но он, к счастью, в этом сомневается.
– Не понял, – протянул Дмитрий. – Почему «к счастью»?
– Потому что он вчера устроил мне сцену ревности, заподозрив в измене, и только благодаря этому мне удалось вспомнить, что по номеру телефона, который продиктовал мне Готовчиц, я звонила когда-то именно тебе. Сидела и перебирала в голове: может, я действительно давала Лешке повод для ревности? Вот и про тебя вспомнила. Ладно, Димуля, вернемся к покойной Юлии Николаевне. Какое впечатление она на тебя произвела?
– Сильная дамочка, с характером.
– Ты хочешь сказать, с норовом? – уточнила она.
– Да нет, я бы так не сказал. Именно с характером. Сильная, волевая, умеет смотреть в глаза неприятностям и не прятаться от них. Мне даже показалось, что она как бы ищет негативную информацию.
– А поточнее? – насторожилась Настя.
– Ну вот… – Захаров на мгновение задумался. – Есть люди, которые ни за что не верят в плохое, даже если это плохое происходит на их глазах. Они придумывают сто пятьдесят объяснений и оправданий, прячут голову в песок. Самый типичный пример – матери наркоманов. Парень ходит бледный, синюшный, аппетита нет, голова кружится, на глазах худеет, а она вместо того, чтобы насторожиться, уговаривает себя, что он, бедненький, в институте надрывается, учебой себя изводит. Из дома деньги и вещи пропадают, потому как парню же нужно на что-то раскумариваться, а она готова признать себя рассеянной растеряхой, только бы не думать о том, что сын деньги ворует. А есть другая категория людей, которые за любым безобидным фактом видят страшную опасность и моментально верят в то, что случилось самое плохое. Так вот покойница была как раз из таких. Что-то такое она за своим муженьком заподозрила и тут же кинулась собирать информацию.
– И к кому ты ее направил?
Захаров назвал три частные сыскные конторы, которые порекомендовал некоторое время назад Юлии Николаевне Готовчиц.
– У тебя там приятели? – спросила Настя, быстро записывая сведения в блокнот.
– Знакомые.
– Протекцию не составишь?
– Зачем тебе моя протекция? Они нормальные ребята, не кусаются.
– Ну конечно, а то я не знаю, – фыркнула Настя. – Мы все нормальные, пока нам вопросов не задают. А как до дела доходит, так сразу начинаются проблемы с памятью. Димуля, съезди к ним вместе со мной, а?
– А что мне за это будет? – лукаво прищурился Дмитрий.
– Что попросишь, – неосмотрительно пообещала она.
– И попрошу. Дашь?
– Димка! Мы же договорились.
– Ты сама сказала: что попросишь. Я и попросил. А что, нельзя?
– Прекрати, – сказала она сердито. – Это не обсуждается.
– Почему? Давай обсудим. Нам было очень хорошо, я это отчетливо помню. Не понимаю твоего упрямства.
Настя вздохнула, сделала очередной глоток кофе, вытащила сигареты. Она не очень хорошо представляла, как правильно вести себя в такой ситуации. Мужчины никогда не домогались ее, и в запасе не оказалось выработанных и оправдавших себя приемов вежливого и не оскорбительного отказа.
– Дима, зачем тебе это нужно? Внесешь в реестр и поздравишь себя с очередной партнершей? Никогда не поверю, что ты искренне этого хочешь.
Он внимательно посмотрел на нее, потом улыбнулся.