Академик еще больше втиснулся в угол, уступая место вошедшим, и почему то покраснел.
– Знакомьтесь, – буркнул Евлахов, грузно придавливая пружины.
Зайцев ждал, чтобы Виктор первым подал ему руку, и смотрел застенчиво и чуть исподлобья. Костюм и пальто на нем были не из дешевых, а сидели
небрежно, точно были не по плечу. Виктор догадался о причине этой небрежности. Зарабатывал Зайцев много, но ухаживать за собой еще не научился,
платье не шил, а покупал готовым. Вообще в нем еще сохранилось много угловатости, свойственной подросткам.
– Смеются над нами, – ласково сказал Евлахов, угадывая молчаливый вопрос Зайцева. – Говорят, нашел твой Сливинский какую нибудь родню и нечего
поднимать панику.
– Да в том то и дело! – торопливо сказал Зайцев. – У Сливинского в Москве ни родственников, ни знакомых.
– Ну а в самом Сливинском вы уверены? – неожиданно спросил Виктор, пытливо вглядываясь в Зайцева.
Зайцев ответил не сразу. Он помолчал, нахмурился и затем, глядя Виктору прямо в глаза, негромко отчеканил:
– Видите ли, мы со Сливинским учились вместе еще в средней школе. Я за него ручаюсь как за самого себя. Если вы даже поклянетесь, что Сливинский
преступник, я и тогда этому не поверю. А кроме того, он серьезный человек, превосходно учитывает ценность чертежей и никуда с ними пойти не мог.
Эта уверенность в своем товарище и твердый голос, каким все это было высказано, понравились Виктору, и он почувствовал к молодому инженеру
симпатию.
– Но ведь из вестибюля вашего приятеля похитить не могли? – шутливо заметил Виктор. – Просто вы с ним как нибудь разминулись и теперь, в поисках
друг друга, рыскаете по всему городу.
3. Преступление в гостинице
Тем временем в гостинице, где остановился Зайцев, случилось происшествие, не имевшее прямого отношения к исчезновению Сливинского. Хотя
гостиница эта была в Москве одной из самых больших и многолюдных, десятки опытных служащих, несмотря на сумбурную и беспокойную жизнь сотен
постояльцев, незаметно и постоянно поддерживали в ней образцовый порядок.
В залитом светом вестибюле сновала публика, легкий гул голосов тонул в обширном помещении; портье был занят обычными хлопотами – проверял списки
постояльцев, разговаривал по телефону, отвечал посетителям; бесшумно поднимался и опускался лифт; пробегали официанты и горничные, и лишь один
швейцар, стоя у величественной двери, философически наблюдал за всей этой суетой.
Один из постояльцев подошел к лифту, когда тот только что тронулся вверх. Постоялец присел на минутку на диван, но лифт не опускался. Он нажал
кнопку звонка, вызывая лифтера вниз, но подъемная машина, остановленная где то наверху, так и не спустилась. Постоялец собрался было идти по
лестнице пешком, но тут подошел кто то еще и принялся названивать гораздо нетерпеливее. Постепенно в ожидании лифта скопились несколько человек,
раздались возмущенные голоса, кто то из публики подозвал портье и пожаловался на беспорядок.
Портье сейчас же послал одного из служащих гостиницы выяснить причину задержки. Это был дежурный монтер Доценко, остановившийся у конторки
поболтать с телефонисткой. Доценко весело побежал наверх и еще быстрее спустился вниз. Лицо у него было бледное, он что то буркнул портье, и они
вместе побежали разыскивать дежурного администратора.
Лифт стоял на четвертом этаже, и когда Доценко поднялся, он увидел металлическую дверь лестничной клетки приоткрытой. Сперва он с укоризной
подумал о том, что лифтер куда то отлучился. Но, заглянув в кабину лифта, он с удивлением увидел лифтера, неподвижно сидящего на полу.
В тот
день лифтом управлял Гущин, исполнительный и скромный работник, однако у Доценко мелькнула мысль о том, что Гущин пьян. Доценко тронул лифтера
за голову. Голова Гущина безвольно покачнулась, а Доценко внезапно почувствовал, как пальцы его намокли. Он отдернул руку и увидел на пальцах
кровь. Доценко наклонился. Затылок Гущина был залит кровью.
Тотчас был пущен в ход запасной, меньший лифт, директор гостиницы известил о случившемся Управление уголовного розыска, и оттуда прибыл
следователь; были осмотрены кабина и коридор, все это было проделано аккуратно и незаметно. Ни один постоялец гостиницы не мог даже заподозрить
о происшедшем преступлении, а через полчаса труп Гущина был уже убран, следы крови тщательно стерты с полированной обшивки и большой лифт начал
совершать обычные рейсы.
Когда Евлахов и Зайцев в сопровождении Железнова приехали в гостиницу и Зайцев расположился, наконец, в приготовленном для него номере, Виктор
спустился вниз расспросить портье о Сливинском. Но портье было не до расспросов. Он был как то странно рассеян, отвечал невпопад, мысли его явно
были заняты какими то другими предметами. Да и сообщить он мог немного: гражданин, назвавшийся товарищем гражданина Зайцева, сидел в холле, а
как он оттуда ушел, портье не заметил.
Виктор поинтересовался, чем это портье взволнован, но тот принужденно улыбнулся и сослался на головную боль. Виктор догадался, что в гостинице
что то произошло. Он разыскал директора, тот направил его к работникам уголовного розыска, и уже от них Виктор узнал о трагическом происшествии.
Это было странное преступление, и все терялись в поисках причины убийства. Гущин, простой тихий человек, ни с кем никогда не ссорился, в
гостинице он служил давно, был женат на такой же простой и тихой женщине, жена его работала на кондитерской фабрике, было у них двое детей, они
оставались обычно дома под присмотром бабушки. Водки Гущин не пил, в карты не играл, жене не изменял, ни с какими сомнительными приятелями
знакомства не водил. Одним словом, это был один из тех обыкновенных добрых людей, которые спокойно доживают до глубокой старости и которых
всегда всем ставят в пример. Поводов для его убийства не было, и оставалось лишь предположить, что Гущин стал жертвой маньяка или сумасшедшего.
Убит он был кастетом. Удар был нанесен опытной рукой, со страшной силой, весь затылок у лифтера был раздроблен, смерть последовала мгновенно от
кровоизлияния в мозг. На минуту следователь предположил, не убил ли лифтера Доценко, но монтер весь вечер находился на виду, лифт остановился,
когда он разговаривал в вестибюле, наверх он пошел по просьбе портье, да и никаких поводов не могло быть у Доценко для такого убийства. Короче
говоря, произошла одна из тех нелепостей жизни, которым трудно бывает подыскать логическое объяснение.
Виктор не усмотрел связи между убийством и исчезновением Сливинского, он позвонил к Пронину и рассказал о происшествии, – Иван Николаевич умел
решать такие задачи. Действительно, Пронин заинтересовался происшествием, и через полчаса Виктор сидел у него и рассказывал о подробностях.
– Надо позвонить в гостиницу, – спохватился вдруг Виктор. – Не вернулся ли Сливинский?
– Можешь не звонить, – сдержанно остановил его Пронин. – Сливинский не вернется. Во всяком случае, сегодня ночью. А тебя я прошу провести эту
ночь в гостинице. Зайди к Евлахову, предупреди, что мы заняты поисками, сообщи приметы Сливинского в милицию и в морг, но сам из гостиницы не
выходи. Думаю, что ночью будут сделаны еще некоторые находки, о которых я хотел бы услышать непосредственно от тебя.