Усадив Веру пить чай, я опять приступила к допросу:
- Фамилию не вспомнила?
- Нет.
- Адрес.
- Нет, - покачала головой Верочка и улыбнулась. - Ой, мышки вышли.
Билли и Милли сидели у раковины в ожидании завтрака. Я взяла со стола тарелочку с геркулесовой кашей, положила себе на ладонь пару ложек и протянула Милли. Та принялась преспокойно лакомиться. Я погладила ее другой рукой по шерстке.
- Можно мне тоже потрогать? - попросила Вера.
- Конечно, Милли не боится.
- Ой, какая лапочка, шубка бархатная, нежная-нежная, - радовалась Верочка и внезапно сказала:
- А вот у моей собаки шерсть жесткая.
- У тебя собака? Какая? Вера призадумалась:
- Большая... Не помню...
Я сбегала к Наташе и попросила "Энциклопедию домашних любимцев". Страшно забавная книжка с фотографиями кошек, всевозможных псов, хомячков и морских свинок. Пудели, мопсы, таксы и овчарки оставили Веру равнодушной. Но, перевернув одну из страниц, она захлопала в ладоши:
- Вот, жутко похоже, эта мне нравится.
Я вгляделась в картинку. Мне изображенное на ней животное не показалось милым. Высокая собака с неаккуратной, какой-то клочкастой шерстью. "Дратхаар" - гласила подпись. Надо же, первый раз узнала, что есть такая порода. Вообще говоря, по-немецки Draht - это проволочка, а Haar - волос. У собаки, которая называется "проволочный волос", шерсть и впрямь должна быть жесткой.
ГЛАВА 7
К Элеоноре Михайловне я вошла ровно в одиннадцать. Отлично отремонтированная квартира, роскошная мебель и великолепные ковры. Семья явно не нуждалась. Бабушка оказалась вполне моложавой женщиной со спортивной фигурой и умело подкрашенным лицом. В ушах у нее ослепительно сверкали серьги, скорей всего, с бриллиантами. Я не слишком разбираюсь в камнях, у меня никогда их не было, а из драгоценностей владею только двумя золотыми колечками с ужасающими рубинами. Они достались мне в наследство от тети Раи.
Элеонора Михайловна царственным жестом указала на кожаный диван и завела долгий монолог:
- Вас порекомендовала мать Кирилла Когтева. Она вами очень довольна. Кирилл подтянул немецкий, вышел на твердую пятерку.
- Он хороший мальчик, старательный.
- Анастасия - лентяйка, - отрезала бабка, - вся в своего отца. Слава богу, он больше не живет с моей дочерью. Отвратительный человек.
Изобразив на лице самую сладкую улыбку, я качала головой. Нам с Тамарой нужны деньги, и я не капризничаю, учу всех, кто готов платить. Репетиторский хлеб тяжелый, приходится искать контакт не только с ребенком, но и с его родственниками, а это порой крайне непросто. Элеонора Михайловна не вызвала у меня хороших эмоций, именно поэтому я старательно растягивала губы в разные стороны.
- Абсолютно неуправляема, груба, эгоистична, - не унималась бабушка, - уроки никогда не делает, носит сплошные тройки и замечания. При малейшей возможности плюхается у телевизора и тупо пялится в экран.
При малейшей возможности плюхается у телевизора и тупо пялится в экран. Вылитый отец! Тот тоже день-деньской футбол смотрел. Ваша задача вывести Анастасию на четверку. Можете приступать, ее комната по коридору налево.
- Но она ведь больна...
- Симуляция, сунула градусник в чай и демонстрирует, а все, чтобы не работать. Ее отец тоже, - она внезапно остановилась.
Я, стараясь не рассмеяться, мысленно докончила фразу: "...засовывал градусник в кипяток и показывал начальству".
- Начинайте, - скомандовала Элеонора Михайловна.
Я пошла по коридору, чувствуя между лопаток ее злобный взгляд. Комната девочки была обставлена скудно, если не сказать бедно. В тесном маленьком помещении стояли только весьма потертый диван и замусоленный письменный стол, на стене висело несколько книжных полок. Удивляло полное отсутствие игрушек и каких-либо ненужных мелочей - стеклянных фигурок, фенечек, пластмассовых стаканчиков и дисков, которые обожают девочки. Впрочем, ни телевизора, ни магнитофона, ни плеера тоже не наблюдалось. Больше всего этот унылый пейзаж напоминал тюремную камеру: ничего лишнего, только самое необходимое. Настя, тоненькая девочка с роскошной рыжей косой, встала при моем появлении и шмыгнула носом. Красные глаза без слов говорили - у ребенка простуда.
- Садись, Настя, - приветливо обратилась я к девочке. - Имей в виду, я никогда не работала учительницей, просто хорошо знаю язык. Давай попробуем подружиться.
- Ладно, - шепнул ребенок.
- Какой у тебя учебник? "Дойчмобил"?
Я протянула руку к стопке книг на краю стола и увидела на занавеске записку. Ярким красным фломастером на иссиня-белой бумаге был написан потрясающий текст:
"Настя - ленивая врунья. Она обязана: а) делать уроки; б) убирать комнату; в) вежливо разговаривать; г) есть три раза в день, а не каждый час; д) помнить, что ее отец - это дурной пример".
- Кто написал сей меморандум? - изумилась я.
- Бабушка, - шепнула Настя. - Она хочет, чтобы из меня вышел хороший человек. Секунду поколебавшись, я сказала:
- Знаешь, мы сейчас это снимем и выбросим.
- Бабушка ругаться станет, - испугалась девочка.
- Не беда, - успокоила я ребенка и содрала "указаловку".
Через час мне стало понятно: Настя предельно запугана. Ее двойки - результат неуверенности, а не лени.
- Почему здесь нет игрушек? - поинтересовалась я, когда время, отведенное на занятия, истекло.
- Бабушка говорит: плохие дети не имеют права на игрушки, а я плохая, я - двоечница, - заученно повторила Настя.
Жаркая волна злобы поднялась со дна моей души.
- Мама твоя где?
- Деньги зарабатывает, у нее бизнес, - вздохнула ученица, - редко приезжает, я с бабушкой живу.
- Ну-ка, дай чистый листок! . - Зачем?
- Давай, давай!
Трясущимися от злости руками я принялась выводить крупными буквами свой текст:
"Элеонора Михайловна - злая бабушка.