Вот Антон Семенов солгал, и где он теперь?
- Где? - эхом отозвалась Брит.
- В морге, на цинковом столе с канавками...
- Почему с канавками? - как-то вяло и безучастно поинтересовалась она.
- Ну должна же при вскрытии куда-то кровь стегать, - резонно отметила я. При этих словах девушка аккуратно поставила чайник и тихо осела на пол, потом легла. Я подскочила и увидела, что она в глубоком обмороке. В первый раз вижу, чтобы люди так теряли сознание, сначала осторожно убрав посуду. Пожалуй, последний пассаж о прозекторском столе был слишком груб. Ругая себя, я открыла сумочку и вытряхнула на табуретку содержимое. Расческа, ключи, пудреница, две конфетки, кошелек, губная помада, ручка... Ага, вот он. Не так давно Кирюшка подарил мне ментоловый освежитель в баллончике.
- Классная штука, - уверял мальчишка. - Намного лучше "Дирола" или "Стиморола". Пшикнешь разок, и во рту "зимняя свежесть". Попробуй, Лампа, ты же куришь!
Дымлю я мало и нерегулярно, но презент с благодарностью приняла и тут же опробовала. Смело скажу, большей гадости в жизни не встречала. Рот моментально наполнялся горькой слюной, и на языке прочно поселялся вкус дешевой зубной пасты. Сразу вспомнилось детство - мама заставляла меня чистить зубы после каждой съеденной конфетки болгарской пастой "Поморий", и весь день во рту ощущался вкус соленого мела.
Освежителем я, естественно, больше не пользовалась, но баллончик невесть зачем таскала с собой. Вот и пригодился!
Нажав на подбородок Лины, я просунула распылитель между ее губами и пару раз нажала на головку. Аромат ментола разнесся по кухне. Девушка заворочалась и села. Наверное, она надеялась, что противная гостья исчезла, а все случившееся - просто дурной сон. Но я была тут как тут. Сидела возле нее на кухонном полу, чувствуя сквозь джинсы ровное тепло, исходящее от кафельной плитки. Надо же, у этой пижонки полы с подогревом!
- Антон умер, - прошептала Ангелина.
- Его убили, - пояснила я.
- Как?
- Задавили машиной.
Брит заплакала, сквозь рыдания начали прорываться слова, складывающиеся в рассказ.
Она работает в газете "Мир литературы", пишет о всяких новинках, берет интервью у писателей.
К Разумовым в дом она была вхожа, несколько раз брала интервью у Кондрата. С Леной знакома шапочно. Знает только, что та - жена Кондрата, и все. Иногда они встречались на тусовках, раскланивались. По телефону разговаривали только один раз, в декабре. Разумов с купеческим шиком отмечал в Доме литераторов свое пятидесятилетие, и мадам приглашала на фуршет. Впрочем, Лена, очевидно, обзвонила всех журналистов, потому что вокруг гигантских столов, заставленных блюдами с рыбой, мясом и плошками с икрой, толпилось много корреспондентов и сверкало софитами телевидение. Кондрат четко уяснил истину - пишущую братию следует подкармливать и подпаивать.
Несколько дней тому назад Ангелине позвонили. Какой-то бесполый голос, не то мужской, не то женский, поинтересовался:
- Хочешь получить пять тысяч долларов?
- Да, - оторопела она. - А за что? Она не принадлежит к высокооплачиваемым журналистам и постоянно нуждается в деньгах.
- У тебя есть компьютер, подключенный к Интернету, - скорей утвердительно, чем вопросительно заявил говоривший. - Пиши адресок, войди прямо сейчас. Через полчаса перезвоню.
Лина положила трубку и глянула в окошечко определителя, там высветилась только восьмерка, следовательно, звонили из автомата.
Ничего не понимая, она нашла сайт и прочитала задание. Предложение соврать сначала испугало ее - Антона она хорошо знала.
- Откуда? - поинтересовалась я.
Предложение соврать сначала испугало ее - Антона она хорошо знала.
- Откуда? - поинтересовалась я. Брит вздохнула:
- Мы с ним вместе учились на факультете журналистики.
- Он работал корреспондентом? Ангелина хмыкнула:
- Угу, внештатным, на гонораре.
- Где?
- Говорил, что везде. Только врал.
- Почему?
- Антон красавчик, - пустилась в объяснения Лина, - смазливенький такой, сладенький, кудрявенький, словом, зефир в шоколаде. А жил он тем, что богатые любовницы дадут. Одна - квартиру купила, другая - машину, третья - мебель... Он офигительным успехом у престарелых баб пользовался. Они его из рук в руки, словно переходящий приз, передавали.
- Да ну? - фальшиво улыбнулась я.
- Вот вам и "ну", - хихикнула Лина. - Могу кучу назвать - Зоя Рашидова, Светлана Булгакова... Только вот Лена Разумова туда никак не монтировалась, сомневаюсь я что-то в ее связи с Антоном.
- Да?
- Антон имел дело только с тетками за сорок, - разоткровенничалась Лина. - Говорил, они более благодарные, чем молоденькие. Многие считают, будто в последний раз в любовные авантюры пускаются, вот и не жалеют денег на Антошеньку. А Лена...
- Ну? - поторопила я ее.
- Поговаривают, будто у нее роман с Юрой Грызловым. Они действительно частенько вместе показывались, обнимались...
Я пожала плечами. Подумаешь, на артистических и писательских сборищах все постоянно обнимаются и целуются, но это еще ни о чем не говорит.
Не успела Ангелина прочитать указания, как вновь зазвонил телефон.
- Я не... - завела девушка.
Но бесполый голос прервал ее, велев:
- Спустись и посмотри в почтовый ящик. Она покорно пошла вниз, вытащила самый обычный белый конверт без адреса и, вернувшись домой, обнаружила там пятьдесят сотенных, красивых, новых зеленых бумажек, приятно хрустящих в руках.
Опять раздался звонок.
- Особенно не шляйся сейчас, сиди дома, - велел "наниматель". - На днях сообщу, куда идти.
- Я не хочу, - ответила она.
- Тогда положи деньги назад, - приказал голос.
- А если не положу? - хихикнула глупая девица.
- Ты сейчас стоишь у стола, - монотонно сообщил собеседник, - в джинсах и розовой рубашечке, а теперь села на стул, в ухе ковыряешь.
- Вы меня видите, - обомлела Ангелина.
- Как на ладони, - пояснил незнакомец. - Так что баксы не спрячешь. Ладно, позвоню через часок, подумай пока.
Очевидно, "работодатель" хорошо знал Ангелину. Та промаялась шестьдесят минут, вновь и вновь пересчитывая деньги, правда, задернув окна портьерами. Кучка банкнот просто гипнотизировала девушку. Не так давно она влезла в долги, купив шубку из нутрии. Ей, постоянно сталкивающейся с модными литераторами и их расфуфыренными женами, было некомфортно снимать в прихожей довольно поношенную дубленку. Весной и осенью она обходилась черненькой курточкой, благо тинейджерский стиль в моде. Но зимой носить куртешку - это уже не мода, это, простите, нищета. В декабре дама обязана влезть в шубу, желательно, норку или шиншиллу, но и нутрия, на худой конец, сойдет.
Долг тяготил ее ужасно, целая тысяча. И хотя подруга, снабдившая ее необходимой суммой, уверяла, будто подождет с деньгами, Лина чувствовала себя крайне некомфортно. Вообще журналистка, покупая шубку, имела в кармане почти подписанный контракт с журналом "Фам", французским еженедельником, начавшим выходить в Москве на русском языке. Главный редактор хотел сделать серию из десяти интервью, взятых у жен известных писателей.