Боже! На морде щеночка четко обозначились морщины, готовые оформиться в складки, а шкурка, казалось, потемнела еще больше. И он неприхотлив в еде - третий день сметает все подряд, вчера даже апельсин сожрал с кожурой! И что мы будем делать, когда он вырастет до метра сорока пяти? Я-то едва-едва дотянула до метра шестидесяти и вешу всего сорок восемь килограммов. Господи, да мне придется на нем верхом на прогулку ездить!
- Может, кормить его поменьше? - задумчиво спросила Лиза. - И тогда не такой вымахает.
- Не знаю, - прошептала я. - Во всяком случае, сегодня же запрещу ему спать в моей кровати, а то привыкнет, и в конце концов на коврике у двери окажется не пес, а хозяйка.
Пытаясь собрать воедино расползавшиеся мысли, я набрала знакомый номер и услышала:
- Митрофанов у телефона.
- У меня есть срочное сообщение.
- Кто вы?
- Романова, подруга Самоненко.
- Приезжайте.
На этот раз майор опять был не слишком любезен. Выслушав мой горячий рассказ о признаниях Ангелины, он сказал:
- Отлично. И где Брит?
- Ее убили, - тихо ответила я.
На следователя новость не произвела никакого впечатления.
- Вы отпустите Лену?
- Почему? - изумился майор.
- Как! Ведь Ангелина соврала.
- И откуда это известно?
- Ну я же только что говорила...
- А через десять минут явится еще кто-нибудь и расскажет, будто Брит пошутила...
- Но...
- Вот что, уважаемая, - хмуро сказал следователь, - дружеские отношения с майором Самоненко еще не повод не давать работать мне. Ступайте, мы разберемся.
- Отпустите Лену.
- Идите, идите.
Я обозлилась до крайности и выпалила:
- Вам просто велели засадить Разумову, заказ дали. Ежу ясно, что она не виновата и кто-то просто пытается подставить ее!
Митрофанов промолчал. Но короткая шея, торчащая из не слишком чистого воротничка рубашки, сделалась пурпурно-красной. Да он гипертоник и непременно заработает инсульт, если будет так злиться.
- Вы уже все решили до суда, - продолжала я наседать на мужика, - даже головой подумать не желаете. Вы что, так уверены в том...
- Уважаемая, - железным голосом произнес Митрофанов и нажал кнопку.
Моментально раскрылась дверь, и в кабинет вошел милиционер.
- Проводите гражданку на выход, - велел следователь.
- Пройдемте, - сказал мент.
- Вам это так не сойдет, - пообещала я. - Все равно я не успокоюсь, пока вы не освободите Лену, жалобу напишу министру.
- Хоть господу богу, - хмыкнул Митрофанов.
- Пройдемте, - настаивал сержант.
- Не хочу.
- Сейчас применю дозволенные меры, - пригрозил конвойный.
- Какие, например? - полюбопытствовала я, усаживаясь поудобней.
Митрофанов мерзко улыбнулся:
- Вызову подмогу, и оформим вас на трое суток как хулиганку.
- С места не сдвинусь.
- А и не надо, на стуле оттащим.
Поняв, что он не шутит, я встала и ледяным тоном произнесла:
- Все равно я добьюсь правды.
- Хотеть не вредно, - хмыкнул майор и приказал милиционеру:
- За проходную выведи, чтобы по зданию не шлялась.
По длинным извилистым коридорам в сопровождении сержанта я шла с гордо поднятой головой и сцепленными за спиной руками. Навстречу неслись мужики с папками, портфелями и пакетами.
Один из них притормозил.
- Лампа, тебя арестовали?
Я узнала Леню и гордо произнесла:
- Митрофанов велел вывести за проходную, но все равно я сумею доказать свою правоту.
- Да уж, зная твой характер, думаю, Митрофанову мало не покажется, - хихикнул Ленька и убежал.
Я проследовала на выход, чувствуя, как внутри булькает злоба. Сержант удостоверился, что я отошла метров на двадцать от проходной, и зашептал что-то дежурному, весьма невежливо тыча в мою сторону пальцем.
Я двинулась к метро, в груди разгорался готовый вырваться наружу огонь - никогда, ни разу в жизни меня так не оскорбляли! Даже старик-профессор Лихтенборг, принимавший на втором курсе зачет по хору и заявивший: "Милочка, ставлю вам "удовлетворительно" лишь из сострадания. Но не подумайте, что жалею вас. Честно говоря, берегу свои уши. Поете, голубушка, как беременный крокодил".
Даже Анна Ромуальдовна Фихт, преподававшая фортепьяно и регулярно подзывавшая меня в буфете словами: "Мальчик, принесите булочку. Ах, детка, извини, но ты так смахиваешь на юного Брамса!"
Один раз я не утерпела и, зарулив в библиотеку, уставилась на гравюру композитора, но даже тогда не обиделась на Анну Ромуальдовну. В конце концов, старушка подслеповата...
Даже когда вальяжный охранник в бутике "Валентине", окинув брезгливым взглядом мою серо-розовую китайскую курточку, надменно процедил: "У нас цены в долларах, и вообще дорого очень!" - было не так обидно.
Но сейчас! В груди пылал огонь мщения. Бедный Эдмонд Дантес, граф Монте-Кристо, не испытывал и сотой доли таких мстительных чувств. Я неслась к метро, не надев шапки и не застегнув куртки. Ну, Митрофанов, погоди! Взяточник, дрянь, негодяй, готовый подвести под расстрел ни в чем не повинную женщину' Ну ничего, скоро Славке станет лучше, его переведут в обычную палату, а там и на работу выйдет.
Я же пока брошу все силы на поиски настоящего убийцы.
Перед глазами встала картина. Огромный кабинет с портретами Путина, Дзержинского и Льва Толстого. Из-за дубового стола, расписанного трудолюбивыми мастерами Хохломы, поднимается импозантный седовласый генерал, весь в орденах и красных лампасах. "Спасибо, спасибо, глубокоуважаемая Евлампия Андреевна, разрешите вручить вам грамоту и именные часы. А этого, - и он тычет пальцем в стоящего у двери Митрофанова, - а этого субъекта лишаем воинских званий и прогоняем из наших рядов. Он недостоин..."
- Слышь, едрена Матрена, заснула, что ль? Я вздрогнула. Так, я стою в метро у кассы, сзади напирает раздраженная очередь.
- Эй, тетка, давай шевелись, - пробурчал переминавшийся за спиной мужик.
- На десять поездок, - выдохнула я и протянула деньги.
Ох боюсь, не скоро дождаться мне подарка от генерала.
ГЛАВА 9
Дома я горестно отметила, что Рамик за несколько часов ухитрился еще больше почернеть и вырасти. Подтерев бесчисленные лужицы в коридоре, я обнаружила совершенно съеденные колготки Лизы и громко спросила:
- Ну, колитесь, кто из вас чулочки схарчил? Но щенок и котенок радостно прыгали вокруг меня, не испытывая никаких угрызений совести. У них, как у древних греков, начисто отсутствовало это понятие. Решив, что парочка еще маловата для воспитательных процессов, я зашвырнула пропавшие "Леванте" в помойку и занялась телефоном.
По первому номеру не отвечал никто. По второму вкрадчивый мужской голос почти прошептал:
- Редакция "Мир литературы".
Решив действовать напролом, я потребовала:
- Скажите, как связаться с корреспонденткой Ангелиной Брит?
- А зачем она вам? - совсем завял мужик.