Мои ученики - семилетние малыши, не посещающие детский сад или школу. Руководство клуба гордо именует эти занятия - "Эстетическое развитие ребенка дошкольного возраста". На самом деле мы минут пятнадцать ходим хороводом, потом поем про березку и зайчика и пытаемся выучить ноты. Может, я отвратительный педагог, а может, дети подобрались не слишком сообразительные, но коллектив прочно застрял на "фа", причем у меня подозрение, что "до", "ре" и "ми" они уже позабыли.
Отстучав на пианино положенное время, я вышла к родителям и принялась безудержно хвалить их детей.
Директор "Светлячка", хитрый Роман Ломов, в самую первую неделю моей работы, услыхав, как я сказала маме Олечки Носовой: "Ваша девочка не готова к уроку, она не выучила задание", зазвал меня в свой кабинет и сделал внушение:
- Дорогая Евлампия Андреевна, - ласково пел он, - у нас не школа, а частный клуб. Родители платят деньги за обучение, поэтому никаких критических слов в адрес их чадушек. Все они гениальны невероятно, просто Моцарты.
- Но как же, - начала я заикаться, - она не выучила.
Роман хмыкнул:
- В наши обязанности не входит заставлять детей зазубривать нотную грамоту!
- Да? - совершенно растерялась я. - Какая тогда у нас цель?
- Заработать себе на хлеб с сыром, - спокойно пояснил Ломов, - будете ругать ребят, родителям это не понравится, и денежки накроются. Компренэ?
- Ага, поняла, - ответила я и с тех пор заливаюсь соловьем после каждого занятия.
Лентяйка Носова, ни разу не раскрывшая дома тетрадь с нотами, полностью лишенный музыкального слуха Миша Горский, косолапый Сеня Мячиков, обладательница хриплого, простуженного баса и огромных аденоидов Лена Морозова - все они необыкновенно талантливы, трудолюбивы, умны, хороши собой, чудно поют, великолепно танцуют, а уж сольфеджио освоили как никто другой. Ничего, что только до "фа" добрались. Словом, Моцарты, Шостаковичи и Шнитке в одном флаконе.
- Ни разу не встречала таких детей! - закатываю я глаза перед вспотевшими от удовольствия мамами и бабушками. - Потрясающие личности!
Результат хитрой политики Романа налицо. В "Светлячок" косяком рвутся клиенты. Впрочем, говоря о потрясающих личностях, я не кривлю душой. Меня действительно потрясает, ну как можно петь простенькую песенку про елочку и постоянно попадать между нот? Иногда страстно хочется надрать уши лентяйке Носовой или отшлепать Веню Комарова, когда он в момент исполнения хором тихой, камерной мелодии вдруг раскрывает огромный рот и начинает голосить на едином дыхании во всю мощь легких отлично откормленного ребенка:
- А-а-о-о-у-у...
И еще есть Петя Кочергин, стреляющий жеваной бумажкой, Лада Веснина, постоянно выдувающая пузыри из жвачки, и регулярно икающий Никита Сомов. Последний может еще шумно испортить воздух и громко заявить:
- Какать хочу!
Наверное, они просто очень маленькие, но, с другой стороны, я в семь лет уже посещала две школы, общеобразовательную и музыкальную, сидела по три часа за инструментом и никогда не жаловалась, как Оля Носова, подсовывающая мне к лицу измазанную ладошку:
- Пальчики устали, писать не буду!
Просто я не создана для работы учительницей, честно говоря, никакого умиления при виде группы я не испытываю. Держит меня в клубе только зарплата. За месяц работы Роман, искренне гордящийся тем, что у него служит дама с консерваторским образованием, выдает мне шесть тысяч рублей. Кстати, и на родителей сообщение о дипломе преподавательницы действует безотказно.
Оттарабанив положенное число минут, я вылезла наружу и увидела стену дождя. До метро добралась, промочив ноги и замерзнув.
До метро добралась, промочив ноги и замерзнув. Но это были еще не все неприятности. Сначала я очень долго рылась в сумке, разыскивая кошелек. Не найдя портмоне, кое-как упросила дежурную пропустить меня даром. В вагоне не нашлось свободного места, и я тряслась стоя, чувствуя, как начинает ныть поясница. Уже делая переход на "Тверскую", не заметила развязавшегося шнурка кроссовки, наступила на него и мигом упала прямо на ступеньки. Шедший сзади мужчина с огромной сумкой споткнулся и рухнул сверху, придавив меня своими ста килограммами. Колесо тележки проехалось по джинсам, и они мигом лопнули. В придачу открылась моя сумка, и все мелочи разлетелись по ступенькам. Я принялась ползать между ногами равнодушно шагающих людей и собирать ключи, расчески, платок, детектив Поляковой, упаковку жвачки... Внезапно попался кошелек. Я уставилась на него во все глаза. А он откуда взялся? Только же перерыла всю сумку в поисках портмоне...
- Чего села, - завопила толстая баба с огромным пакетом, - пьяная? Или на жизнь просишь? А ну вали отсюда, люди торопятся!
Кое-как взобравшись по лестнице вверх, я подумала: "Неужели я похожа на нищенку?" Нет, просто противная тетка сказала гадость по привычке. На мне вполне приличная куртка цвета хаки, сделанная трудолюбивыми корейцами, и кроссовки, произведенные их же руками. Джинсы, правда, прикидываются американскими, и на коленке зияет прореха, но в остальном я выгляжу более чем прилично. Но тут мой взгляд наткнулся на тетку, подпиравшую стену. На руках попрошайки болезненным сном спал крохотный ребятенок, а ее грудь украшала табличка: "Люди добрые, памагите, кто сколько сможит рибенку на операцию". На нищенке были точь-в-точь такая же куртка, как на мне, даже цвет совпадал, и очень похожие джинсы с кроссовками. Правда, брюки у нее, в отличие от моих, оказались целыми. Чувствуя себя униженной донельзя, я влезла в вагон, встала у двери, и все пассажиры мигом уставились на дырку, в которой сверкала голая коленка.
Потом у метро в ларьке кончился хлеб, а в вагончике с молочными продуктами говорливая продавщица всунула в мой пакет пачку масла, которая при ближайшем рассмотрении, хоть ее и украшала надпись "Анкор", оказалась непонятного производства и явно испорченная. Но я обнаружила обман только дома. Наверное, нужно было вернуться и устроить скандал, но, честно говоря, просто не хватило сил.
Однако цепь неприятностей на этом не закончилась. Решив сделать шарлотку - пирог, который способен испечь даже однорукий годовалый младенец, я разбила три яйца, вылила их в миску, а потом, случайно задев ее, опрокинула на пол. Желтая лужа разлилась по линолеуму, мои глаза наполнились слезами. Ну что за день такой! Вроде и не тринадцатое число, и не пятница... Естественно, больше в доме яиц не было, а предварительно нарезанные яблоки начали быстро темнеть.
Решив переломить злую судьбу, я сгоняла к соседке, притащила новые яйца, вмиг сделала тесто и запихнула пирог в духовку.
Маленькая победа над обстоятельствами меня окрылила, и я, слегка повеселев, включила телевизор. Но не успели начаться новости, как зазвонил телефон. Внезапно, непонятно отчего, у меня сжалось сердце. Аппарат трезвонил и трезвонил, я медлила. Наконец рука схватила трубку, и, прежде чем я произнесла "алло", в голове молнией пронеслась мысль: "Ох, не к добру!"
- Лампа, - послышался спокойный, ровный голос близкого друга, майора Костина, - некоторое время я вынужден буду отсутствовать, сделай милость, забери к себе Кешу.
Я расслабилась и устало улыбнулась. Ну и чушь лезет иногда в голову. Слава богу, это всего лишь Володя. С майором мы добрые приятели. Отношения, которые нас связывают, больше похожи на родственные. Не так давно Костин получил квартиру, до этого он благополучно проживал в огромной коммуналке. По счастью, его "воронья слободка" приглянулась какому-то "новому русскому", и он быстренько распихал ее обитателей по новостройкам.