Если есть вещь, способная привести меня в настоящий ужас, так это поход за продуктами в огромный магазин.
- Может, не надо, а? Пельменями обойдемся.
- Отрава!
- Мы всегда...
- Иди за сумками.
- Пельмени...
- У них начинка из собачатины, - сообщила Капа, - ты готова схарчить на ужин несчастную болонку, в недобрый час потерявшую хозяев?
- Нет.
- Тогда вперед.
Во дворе я направилась было к "копейке", но Капа мигом вскочила в серую "Нексию" и крикнула:
- Ну, жду.
Пришлось сесть на пассажирское место. Капа ловко ухватилась за рычаг переключения скорости и стартовала, подняв фонтан грязных брызг.
- Не боись, Лампа, - азартно выкрикнула она, - за десять минут обернемся.
Я вжалась в кресло и в ужасе уставилась на дорогу. Капа неслась, словно ведьма на помеле, ловко перепрыгивая из ряда в ряд. Чуть где образовывался затор, она, мигом сориентировавшись, бросала "Нексию" в объезд. Повороты бабулька проходила на третьей скорости, а стрелка спидометра замерла на цифре "90".
Я вожу автомобиль очень осторожно, судорожно вздрагивая, если из окружающего потока выскакивает сломя голову лихач. Но Капа, похоже, не боялась никого. В какой-то момент она протиснулась в узенькую щель между двумя иномарками, и мне показалось, что боковые зеркала сейчас могут сломаться, но Капа хихикнула и нажала на газ. Впереди вырос громадный грузовик. "Мама", - прошептала я и дернула правой ногой, нашаривая тормоз.
- Не боись, - веселилась старушка, ловко сворачивая влево, - у меня за пятьдесят лет на дороге ни одной аварии.
- Ты классно водишь, - прошептала я пересохшими губами, - прямо Шумахер.
- Он мне в подметки не годится, - возмущенно заявила Капа, - на трассе, в специально оборудованном автомобиле любой дурак проедет. Попробовал бы он в городе, да на "Нексии", вот тогда и поглядим кто кого. Впрочем, и так ясно, что я его!
Над ухом раздалась трель свистка. Капа послушно притормозила. Молодой гаишник недовольно заявил:
- Девушка, там знак висит, ограничивающий скорость, а вы гоните...
Капа смахнула с лица волосы.
- Ой, - оторопел постовой. Старушка прищурилась:
- Что-нибудь не так? Или вас блоха укусила? Вот мои права и техпаспорт.
Паренек взял бумаги и произнес опять:
- Ой!
- В чем дело?
- Но тут написано, что вы родились в 1925 году.
- И что из этого?
- Ошибочка, да? - с надеждой поинтересовался сержант.
- Нет, - с достоинством ответила Капа. - Мне семьдесят шесть лет.
- И за рулем? - ужаснулся мальчишка, явно впервые столкнувшийся с подобным нарушителем.
- А ну, быстро покажите мне в правилах дорожного движения пункт, запрещающий садиться за руль людям, которые справили семидесятилетие! - окрысилась Капа.
От неожиданности постовой брякнул:
- Просто никому в голову не приходит.
- А мне пришло, - сообщила Капа.
- Проезжайте, - велел постовой.
- А штраф? - возмутилась Капа.
- Не надо, ехайте.
- Я же нарушила!
- Ерунда.
- Нет, берите, - уперлась старушка, - что, мои деньги тухлые?
Отъехав несколько метров, Капа возмущенно фыркнула:
- Видала дурака? По его мнению, мне следовало давно улечься в гроб и накрыться крышкой.
Я промолчала. А что тут сказать?
Домой мы приехали около одиннадцати утра. У подъезда стояла "Скорая помощь". Сердце тревожно екнуло, но не успела я сообразить, что в нашей квартире никого нет, все разлетелись по делам, как из подъезда показались трое мужиков, одетых в ярко-синие куртки. Двое тащили носилки, последний шел сбоку, держа в высоко поднятой руке капельницу.
- Плохо кому-то совсем, - вздохнула Капа, щелкая крышкой багажника, - мужик вроде.
Тут доктора поравнялись со мной, и я увидела бледного до синевы Володю.
- Вовка, - ринулась я к нему. Но майор не отвечал. Глаза его были закрыты, губы потеряли всякий цвет.
- Что с ним? - накинулась я на мужика с капельницей.
- Пельмени, - коротко ответил тот.
- Что?
- Пельменей поел часиков в девять, - словоохотливо подхватил санитар, - и каюк.
Парни ловко вдвинули носилки в "рафик", и микроавтобус бойко стартовал с места. Забыв про сумки с продуктами, я рванулась в квартиру к Костину. Дверь открыла заплаканная девица, облаченная в Вовкину футболку. Везде остро пахло лекарствами и чем-то мерзким. Господи, как же зовут нынешнюю обожэ майора? Какое-то простое имя: Лена, Катя, Галя... Нет, не вспомнить.
- Ты Киска? Девушка кивнула.
- Что с Вовкой?
- Утром, - всхлипывала Киска, - он явился рано-рано, около восьми и попросил поесть. Я ему тостик мармеладом намазала, а он сказал, что я могу этот бутерброд себе на... Сказать куда, наклеить?
- Не надо, - быстро среагировала я, - очень хорошо понимаю, куда Костин тебя с хлебом, намазанным вареньем, отправил. Для него лучшая конфета - сосиска. Ну и дальше что?
- Пошел на проспект в супермаркет, приволок пельмени, сам отварил и слопал. Он меня совсем не любит, - заломила руки Киска.
- Он терпеть не может джем, - объяснила я, - не канючь, а рассказывай.
- Ему плохо потом стало, затошнило. Сначала маялся, все в туалет бегал, ну а затем совсем слег. Ой, ой, ой, вдруг он умрет.
- Прекрати чушь нести, - обозлилась я, - лучшей узнай, куда мужика отправили, да беги туда. Или на работу надо?
Киска затрясла крашеными кудрями:
- Я сама себе хозяйка, художница.
- Значит, дуй в клинику. Если понадоблюсь, позвони в соседнюю квартиру. Киска закивала, я пошла к себе.
- Простите, - робко окликнула меня девушка, - Володя говорил, что рядом живут его родственники, только не сказал кто. Вы его мама?
Вне себя от злости я вылетела на лестницу. Видали идиотку? Да мы с Костиным одногодки!
ГЛАВА 6
Влетев в квартиру, я позвонила Мишке.
- Да, - усталым голосом ответил тот.
- Мишенька, - заюлила я. - Вовка отравился пельменями, в больницу отвезли.
- Знаю, - буркнул коллега, тоже майор. - Ирка звонила.
- Кто?
- Киска очередная.
Ага, значит, ее зовут Ириной.
- Мишенька, могу приехать!
- Зачем? - испугался мужик.
- Как же? По поводу происшествия с Надей Киселевой.
- Не надо.
- Почему?
- Послушай, Лампа, - пробормотал Мишка, - экспертиза ясно показала: Киселева погибла, упав с большой высоты.
- Ее столкнули.
- Нет, она сама шагнула.
- Откуда ты знаешь?
- Ей-богу, недосуг объяснять, просто поверь, ничего криминального, обычное самоубийство.
- Значит, Надю довели до суицида, по-моему, даже статья такая есть в кодексе.