В общем, к восьми вечера мы стали почти подругами. Когда часы показали двадцать ноль-ноль, Галя позвонила в дверь. Высунулась девчонка, но не та черноволосая и кареглазая, что впустила меня днем, а другая, рыженькая, с завитой челочкой.
- Привет, - сказала она Гале.
- Здравствуй, - отозвалась та и прошла внутрь. Потекли минуты. Сначала я ходила около корпуса, потом стала прыгать. Холод пробрался под одежду, тело затрясло, ноги превратились в ледышки, руки - в сосульки, нос, казалось, сейчас попросту отвалится.
Наконец, когда я окончательно превратилась в Снегурочку, дверь распахнулась, вышла заплаканная Галя и сказала:
- Иди.
В темном холле Лена протянула мне пакет и сказала:
- У нас принято переодеваться.
В отличие от черноволосой медсестры, разговаривавшей со мной сегодня словно сержант с солдатом-новобранцем, Леночка произнесла эту фразу, мило улыбаясь, будто извиняясь.
- Ясное дело, больница, - ответила я и попыталась расстегнуть пуговицы на куртке, но замерзшие руки не желали слушаться.
- Да вы не торопитесь, - вздохнула Лена, - можете тут хоть до шести утра сидеть. Смена в семь прибудет, если тихо, то пожалуйста. Главное, не шумите.
Мне наконец удалось переодеться, и Лена довела "старшую сестру" до дверей палаты.
- Если чего, - шепнула она, - я в сестринской сижу.
Я кивнула и толкнула дверь. Лежавший на кровати сухощавый, даже худой парень отложил книжку и удивленно глянул на меня:
- Вы ко мне?
- Да, Саша.
- Мы знакомы?
- Только заочно.
- В чем дело? - резко спросил он.
Его красивые, карие глаза сузились, превратившись в щелочки, подбородок приподнялся, и весь он, подобравшись, начал походить на сжатую пружину. Тронь такую случайно и мигом получишь по пальцам.
- Ты не злись, - сказала я и села на кровать, - лучше послушай, чего расскажу.
Начав со смерти Богдана, я перешла к "шутнику", толкнувшему на самоубийство Надю, вспомнила про Правдина, а напоследок спросила:
- Сколько тебе предложили за почку?
- Пять тысяч.
- А с матери Славика и с меня, когда я прикидывалась его женой, попросили пятнадцать, понимаешь, куда разница девается? Знаешь, пока мы сидели с твоей Галей у ворот, я случайно видела, на какой машине укатила Алла Станиславовна. Такой шикарный "Мерседес". Догадываешься, откуда у нее столько денежек? Все от несчастных людей получены, от тех, кто смертельно болен, и от тех, кто вроде тебя в безвыходное положение попал.
- Ну и чего вы хотите? - вздохнул Саша.
- Найти убийцу Нади, понимаешь, мы еще в школе вместе учились с первого класса.
- А я здесь при чем?
- Знаешь, где лежат ключи от кабинета Аллы Станиславовны?
- Нет, зачем мне?
- Спроси у Лены. Саша хмыкнул:
- Зачем мне в эту ситуацию впутываться, нашли дурака!
Я тяжело вздохнула:
- Послушай, твоя жена права, остаться в молодые годы инвалидом очень плохо, одна почка - это серьезно.
- Мне здесь все подробно объяснили, - нахмурился Саша, - почки парный орган, ничего дурного не случится, если жить с одной. Многие люди своим родственникам помогают, и ничего, живут.
- Это, пока ты молодой, все в порядке, - пыталась я вразумить парня, - а вдруг в среднем возрасте болезни начнутся? Ведь не зря природа предусмотрела "двойной" набор?
- Мне очень деньги нужны, - хмуро ответил Саша, - долг вернуть.
- Я помогу тебе.
- Как это, интересно?
- У меня есть одна знакомая, невероятно богатая особа, замужем за "новым русским", у нее в доме деньги имеют другой счет.
- Это как?
- Ну ты держишь в кошельке десятки или сотни, а она тысячи. Пять кусков "зеленых" для нее, как для тебя пятьдесят рублей. Я попрошу, она даст.
Саша хмыкнул.
- Шило на мыло менять, отдавать все равно придется.
- Отработаешь у нее.
- Кем?
- Договоримся. Тебе здесь уже заплатили?
- Нет, сказали - после обследования.
- Вот и откажись завтра, скажи, операции испугался.
- Я? Боюсь врачей?!
Господи, до чего же трудно с молодыми - сплошной гонор и никакого ума.
- Саша, я предлагаю тебе отличный вариант: получишь деньги, потом отработаешь и долг отдашь и здоровье сохранишь. О Гале подумай, как ей придется тебя выхаживать, а если, не дай бог, неудачное вмешательство и мгновенная смерть? Значит, бедный Васенька будет расти безотцовщиной, которую всякий рад обидеть.
Последний аргумент достиг цели. Саша скрипнул зубами и пробормотал:
- Ну, допустим, я соглашусь и когда получу деньги?
- Тебе разрешают гулять?
- Сейчас да.
- Давай около трех часов встретимся возле въезда в больницу, отдам тебе конверт.
- И что с меня за это потребуете?
- Достань ключи от кабинета главного врача и отвлеки Лену, пока я там полчасика пошарю.
- Хорошо, только приезжайте завтра к восьми, как раз все уйдут.
- Может, сегодня?
- Нет, сначала деньги, потом ключи.
- Но Лена дежурит сейчас!
Саша неожиданно улыбнулся, его лицо мигом преобразилось, став из жесткого и холодного симпатичным и добрым.
- Тут всего две ночные дежурные - Лена и Таня. Ленка жалостливая до дури, а Танька словно собака цепная.
- Вот видишь, а ты хочешь, чтобы я в ее дежурство пришла, - прервала я парня.
- Так Танька в отпуск отправилась, - ухмыльнулся Саша, - Лене теперь целый месяц без роздыху по ночам ломаться, с семи вечера до семи утра. Они тут секретность развели, посторонних не пускают, не волнуйтесь. Принесете деньги - я свою часть договора выполню.
Домой я вернулась совсем поздно, потихонечку вползла в прихожую, споткнулась о нечто, лежавшее почти у самого порога, и стала падать. Желая удержаться, неосознанно ухватилась за куртку, висящую на вешалке, но в тот же момент раздался треск и я очутилась на полу. Через секунду вешалка рухнула сверху и погребла меня под грудой одежды. Лежа под пальто, я затаилась, ожидая привычных звуков. Сейчас захлопают двери, вылетят обозленные домашние и заведут вечную песню: "Опять ты, Лампа, виновата". Но в доме царила невероятная тишина, прерываемая только тихим поскуливанием собак, которые пытались отрыть хозяйку.
Я выкарабкалась наружу, разобрала Эверест из курток и обнаружила на полу меланхолично спящую вараниху.
- Чтоб тебе пусто было, Люся, - с чувством произнесла я и, прислонив вешалку к стене, пошла спать. Представляю, какой крик поднимут домашние, обнаружив в прихожей на стуле гору своей верхней одежды. Но и утром царила тишина. Пораженная столь небывалым фактом, я распахнула Двери комнат Кирюшки и Лизаветы, увидела аккуратно застеленные кровати и вдруг сообразила - "Египет"! Вчера вечером все улетели в Хургаду. Дома остались только я, Капа и животные. В полном восторге я бросилась умываться. Отлично, теперь можно целыми днями заниматься расследованием, не боясь, что кто-нибудь из домашних начнет орать: "Где ты шляешься целыми днями!"
Если сказать честно, я еще до сих пор не рассказала своим, что служу в "Шерлоке".