– Зачем ему нанимать лондонскую банду? Почему не доверить все пакистанской разведке?
– Вероятно, потому, что похищение было организовано с целью отомстить мне и он не хотел, чтобы кто‑то узнал его истинный мотив.
– Могу я узнать об этом мотиве?
– Чтобы вести бизнес в Пакистане, продавать там промышленные материалы, необходимо иметь связи в местной армии. Амир Джат там главная шишка. Если он дает добро, все остальные повинуются.
– Откуда у него столько влияния?
– По слухам, он вовлечен в финансовые махинации на правительственном уровне, а это колоссальные деньги.
– Что еще говорят?
– Трудно отследить все денежные потоки, но можно предположить, что значительная часть средств поступает от афганских талибов.
– Опиумный бизнес?
– Вполне вероятно.
– Как вы познакомились с Джатом?
– Встретиться с ним непросто. Сперва нужно заручиться поддержкой его доверенных лиц. За меня слово замолвил генерал‑лейтенант Абдул Икбал из Карачи.
– Как вы завоевали его расположение?
– В Дубае я знал его брата. Работали вместе на заре моей… карьеры. Благодаря ему ко мне благосклонно относится мусульманская диаспора Мумбаи. А когда у старшего сына Абдула Икбала обнаружили редкую опухоль мозга, я нашел американского хирурга, который согласился провести операцию. Мне это обошлось в двести пятьдесят тысяч долларов – лучшее вложение средств в моей жизни.
– Так вы вошли в круг Амира Джата, – понимающе кивнул Боксер. – Он не похож на человека, который оказывает безвозмездные услуги.
– Не знаю, насколько вы подкованы в деловых отношениях, но должны знать, что в них все держится на влиянии. Звучит просто, но если вы позволите кому‑то занять более сильную позицию, то до конца дней будете плясать под его дудку. Баланс власти между сторонами – вот ключ к успешному ведению бизнеса.
– Звучит как оправдание коррупции, – заметил Боксер. – Раз Амир Джат тесно связан с «Талибаном», он, должно быть, истово верующий мусульманин?
– Безусловно. Он ворочает огромными суммами, но нажива его не интересует. Джат лишь использует деньги, чтобы расширять сферу своего влияния. Не стремится к роскоши. Рамадан у него круглый год, он ест только по утрам, до рассвета, и вечером, после заката, и молится по пять раз в день. А пьет лишь кипяченую воду.
– Просто образец благочестия.
– Тем не менее мне удалось найти его слабое место, – заметил д’Круш. – Узнать его самый страшный порок и использовать против него.
– И что это за порок?
– Лучше вам не знать, – холодно отрезал тот.
Боксер понял, что признание будет дорого стоить Фрэнку.
– Я давно понял одну вещь, – медленно сказал д’Круш. – Никто не безгрешен.
Боксеру не понравилось, как Фрэнк на него смотрит. Боксер начал понимать, каково было людям, включая Амира Джата и Исабель Маркс, однажды почувствовавшим на себе силу личности д’Круша. Но Чарльз не отвел взгляда.
– Что за проявление искренности он от вас требовал?
– Ума не приложу. Возможно, намекал, что я не должен проболтаться о его тайном пристрастии, а может, просто хотел таким образом восстановить равновесие сил. Мусульманская община Мумбаи не позволит и пальцем ко мне прикоснуться, и чтобы провернуть такое там, Джату пришлось бы обратиться за помощью к индуистским бандам – что, как вы прекрасно понимаете, исключено. Организовать похищение в Лондоне было куда проще.
– Как правило, людей похищают с вполне конкретной целью, – сказал Боксер.
– Наиболее очевидная – получить выкуп. Либо купить чье‑то молчание, но до определенного момента. Чтобы заставить вас держать язык за зубами, ему пришлось бы держать Алишию заложницей всю жизнь. Должно быть нечто более конкретное. Например, готовящийся террористический акт.
– Мои посредники сказали, что не стоит ожидать ничего подобного. Перед Олимпиадой спецслужбы держат ухо востро, и террористические организации не хотят рисковать. Провал дорого им обойдется.
– Фрэнк, я не вижу логики в вашей версии. Уверен, что МИ‑пять тоже не видит.
– Чарльз, послушайте, чтобы вести дела с Джатом мне нужно знать всю его подноготную. Он живет не в вакууме, и в его окружении у меня достаточно осведомителей. Имен я не назову, ни вам, ни МИ‑пять, просто знайте, что они есть. Всегда нужно выжимать максимум из подобных ситуаций. Как только я склонил на свою сторону Абдула Икбала, моей целью стал Амир Джат. Затем – следующий человек в их цепи. Джат предпочитает держать своих врагов, как и друзей, поближе к себе. Не уверен даже, что он видит между ними разницу. Мне удалось вычислить, кто из его друзей на деле является врагом. К несчастью, одного из них вычислил и Джат. А с предателями он беспощаден.
Боксер с трудом следил за ходом мыслей Фрэнка. С одной стороны, объяснение было достаточно логичным, с другой – в нем не было абсолютно никаких зацепок.
– Выходит, Джат мог похитить Алишию из мести за то, что вы заставили одного из его друзей шпионить за ним? – уточнил Чарльз. – По‑прежнему плохо верится.
– Если только, как вы сами сказали, он не хочет заставить меня заплатить за то, что я воспользовался его слабостью и настроил верных ему людей против него.
Они замолчали. Д’Круш налил себе еще виски и выпил, не сводя глаз с Боксера.
Тишину нарушил звонок в дверь. Барнс открыл и через мгновение появился на пороге кухни.
– За мистером д’Крушем прибыл лимузин. Чарльз, тебе тоже пора собираться. Деньги готовы.
Дэн возвращался к убежищу окольными путями. Он прокручивал в голове варианты передачи выкупа и, кажется, придумал, как осуществить все наилучшим образом. Пройдя по набережной канала, Дэн пересек мост и подошел к Бранч‑плейс с запада. На пути ему никто не встретился, однако один из людей Тарара, затаившийся за невысокой оградой у многоквартирного дома, заметил его и незамедлительно позвонил боссу.
В студии было темно и непривычно тихо. Дэн осторожно поднялся по ступенькам, раздумывая, что обнаружит на этот раз. Войдя в квартиру, он сразу понял: что‑то не так. Ни болтовни, ни смеха, ни флирта. Бритый сидел за столом и курил косяк, вперившись взглядом в стену. Дэн заглянул к Алишии, та лишь молча посмотрела на него. Она по‑прежнему была прикована к кровати, но ее волосы были мокрыми. Дэн закрыл дверь и вернулся к Бритому.
– Что случилось? – потребовал он ответа.
Тот лишь пожал плечами.
– Я‑то думал, вы подружились, – заметил Дэн. – Давай выкладывай.
– Ничего не случилось. Я разрешил ей принять душ.
– Большая роскошь даже для нашего номера люкс.
– Горячей воды не было, она пожаловалась, вот и все.
– Все?
– Да, – отрезал Бритый, всем видом показывая, что разговор окончен.
Его голубые глаза, казалось, потемнели.
– Какие новости? – спросил он Дэна.
– Да вот думал, как нам лучше провернуть обмен.
– Рад, что ты со мной. – Бритый сделал глубокую затяжку. – Иначе кто бы думал за нас обоих?
Он снова замолчал.
– Бритый, ты, вообще‑то, слушаешь?
– Я весь внимание.
– Надеюсь, прогулка вдоль канала тебя отрезвит.