Разве что Джулиан, аспирант из Оксфорда, поначалу казался неплохой партией. Но стоило Исабель увидеть его фотографию, как все надежды пошли прахом: он показался ей самодовольным и высокомерным. Хорошо, что перед отъездом в Мумбаи Алишия с ним рассталась. Исабель не слишком удивилась, узнав, что и самые богатые холостяки Мумбаи не приглянулись ее дочери. А после возвращения Алишия не встречалась ни с кем. Для двадцатипятилетней красавицы, да еще и дочери миллиардера, это было по меньшей мере странно.
Исабель всячески гнала из головы материнские заботы, но получалось у нее с трудом. Что поделать, ей ведь не было и двадцати, когда она вышла замуж и родила Алишию.
Она решила сосредоточиться на продуктах и окинула взглядом магазинные полки. Меню Исабель выбрала португальское: креветки в соусе по рецепту ее матери и арош де пату – рубленое мясо утки с рисом, острыми колбасками и черными оливками. На десерт – крем‑брюле по‑португальски. Все необходимые ингредиенты продавались в супермаркете на Кенсингтон‑Хай‑стрит. Если не обращать внимания на заоблачные цены, этот американский магазин очень нравился Исабель. Тут можно было купить все необходимое для блюд любой кухни – от армянской до зимбабвийской.
Зазвонил мобильник. Она терпеть не могла разговаривать по телефону в общественных местах, но звонившим был Шику – Франсишку д’Круш, ее бывший муж, отец Алишии. Для друзей и коллег он был Фрэнком, но Исабель всегда звала его уменьшительным португальским именем – Шику.
– Только не говори, что ты в Лондоне, – сказала она.
– У тебя все хорошо? – тяжело дыша, спросил Шику.
– А у тебя? Где ты находишься?
– В Бомбее.
Шику никогда не называл город новым именем – Мумбаи.
– Чем занимаешься?
– Угадай. Кручу педали гребаного велотренажера.
Ругательства Шику никогда не звучали грубой бранью.
– У тебя же сейчас полдесятого вечера.
– Скажи это Шармиле. Она словно чует, когда я собираюсь плюхнуться на диван и посмотреть кино.
– Ты что, растолстел? – поинтересовалась Исабель.
Из трубки доносился звук телевизора.
– Да ничего подобного! – возмутился Шику. – Я в лучшей форме, чем большинство мужчин моего возраста! Просто моя молодая жена считает, что я должен выглядеть как на заре моей карьеры.
– Она о тебе заботится, Шику, – примиряюще заметила Исабель. – Как дети?
– Избалованы до чертиков, – повторил Шику одно из любимых высказываний отца Исабель. – Только дай да подай, ничего не ценят. Но я обожаю их. Да и не знаю родителей, у которых было бы по‑другому.
– Я, например.
– Да‑а‑а, пожалуй, – задумчиво протянул Шику. – Так у тебя правда все хорошо?
– Почему ты беспокоишься? Все в порядке. Я в магазине, покупаю продукты. Завтра у меня будут гости. Алишия тоже придет.
– Я звонил ей несколько раз, она не отвечает.
– Вчера она была на вечеринке. Провожали кого‑то из уволившихся коллег. Думаю, до вечера не объявится.
– А кто еще придет?
– Всего парочка писателей.
– Не увиливай.
– Один сценарист. Джейсон Бигли.
– Так и знал, – буркнул Шику. – Бигли, говоришь? Ты правда хочешь, чтобы наша дочь вышла замуж за человека с такой дурацкой фамилией? Алишия Бигли. Да ее засмеют!
– Шику, если тебе больше нечего сказать, то я продолжу покупки.
– Постой, Исабель. Дело в том, что у меня опять было… Ну, ты знаешь.
– Предчувствие? – уточнила она.
У бывшего мужа они часто случались.
– Да. Что‑то случилось. Вот я и звоню, чтобы удостовериться, что вы живы‑здоровы.
– Ты чересчур переживаешь, Шику. У нас все хорошо. Проверь лучше деловых партнеров.
– Нет, бизнес тут ни при чем. Я почувствовал что‑то в груди, совсем близко к сердцу.
– До того, как ты залез на тренажер?
– Не говори ерунды, я только месяц назад обследовался. Доктор сказал, что я здоров как бык. Понимаешь, если бы дело было в бизнесе, у меня бы болел живот и я бы не мог есть. А я ем много. Даже слишком. Вот Шармила и гоняет меня.
– Позвони завтра, но часов на пять пораньше. Алишия должна появиться к обеду.
– Нет, ты только посмотри на этих поганцев!
– Шику? В чем дело?
Исабель услышала, как звук телевизора в трубке стал громче.
– Да все эти обитатели трущоб, черт бы их побрал… Их показывают по гребаному Би‑би‑си.
– Шику, мне кажется, ты только что нашел причину своего дурного предчувствия.
– Завтра узнаем, – сказал он. – Черт бы побрал этих поганцев!
Алишия услышала, как открылась дверь, и по звуку шагов догадалась, что в комнату вошли двое. Почувствовала, как снимают наручники. Ноги соскользнули с кровати. Кто‑то подхватил ее под мышки и поставил. Руки были большие, мужские.
– Что происходит?
Ей не ответили.
– Ты заслужила право сходить в туалет, – сообщил голос. – Сейчас тебя проводят к ведерку.
Мужчины помогли Алишии пройти несколько метров. Ноги слушались плохо, голова кружилась. Похоже, это было побочным эффектом той дряни, что ей вкололи. Девушку заставили повернуться, и она задела пяткой металлическое ведро. Один из мужчин нагнулся и поднял крышку.
– Садись, – велел голос.
– А этим двоим обязательно смотреть?
– Да. Сама‑то ты ничего не видишь. Они тебе помогают.
– Я могу снять маску.
– Ты еще не заслужила это право.
Окружающий мир будто съежился. Мочевой пузырь больше не мог терпеть. Алишию передернуло от мысли, что ей придется вынести такое унижение, но она собралась с духом, спустила трусики и присела на корточки. Облегчение было невероятным. Девушка вытерлась заботливо сунутой в руку туалетной бумагой, бросила ее в ведро, натянула трусики. Мужчины отвели ее назад к кровати. Алишия попыталась вспомнить последний раз, когда кто‑то видел, как она справляет нужду. Вероятно, это была ее мать.
– Пожалуйста, не надо наручников, – попросила она.
– Обещаешь не снимать маску, пока не заработаешь право это сделать?
– Да.
Мужчины удалились. Дверь закрылась. Алишия свернулась калачиком на кровати.
– Будь к себе снисходительнее, – сказал голос. – Ты ведь не желаешь проходить через эту процедуру каждый раз, когда захочешь в туалет?
Каждый раз? Алишии хотелось взбунтоваться, но, подумав, она решила поискать обходные пути. Впервые ей противостояла система столь непоколебимая и беспощадная. Учителя в колледже Святого Павла в лицо называли ее своенравной, а в докладах отмечали ее целеустремленность. Профессор психологии в бизнес‑школе Саида в Оксфорде говорил, что она «до фанатизма независима», но лишь потому, что Алишия его терпеть не могла, с первого дня почувствовав тщеславие и неприкрытый сексуальный интерес. Директор одной из отцовских компаний в Мумбаи был шокирован ее смелостью, а «священная корова» и вовсе не заслуживала упоминания. Но такую жесткость по отношению к себе она, как ни странно, встречала, лишь работая с отцом. Он был настоящим диктатором и редко проявлял великодушие.
Испанский бар, приятели из «Бовингдон рекрутинг», пьянка, сидящая на асфальте Тула, беспорядки на Стрэнде – все это было словно в другой жизни, куда более наивной.