Скоро все их потребности ограничатся шлепанцами и камином. Именно это ожидает ее сегодня в коттедже у Бэнкса…
Зазвонил телефон. Старший инспектор Чамберс вызывал ее к себе в кабинет. Она постучала в соседнюю дверь и вошла, услышав его «Войдите», – такого порядка он требовал от своих сотрудников. Чамберс, мужчина крупный и грузный, сидел за заваленным бумагами столом в наглухо застегнутом пиджаке. Галстук его был испещрен загадочными пятнами, не поймешь, то ли это капли от соусов и подлив, то ли изначальный рисунок ткани. К губам будто навечно приклеена презрительная усмешка, маленькие поросячьи глазки смотрят так, что Энни, едва войдя в комнату, почувствовала на себе их раздевающий взгляд. Цвет лица Чамберса вызывал в памяти кусок плохо прожаренной говяжьей вырезки с кровью; мясистые влажные губы тоже не украшали шефа: разговаривая с ним, Энни боялась, как бы изо рта не закапала слюна или не полетели брызги, но пока бог миловал – ни одна капля еще ни разу не попадала на лежащий перед Чамберсом зеленый блокнот для записей. В его речи слышался акцент «ближних графств», что, по его мнению, придавало ему некий аристократизм.
– А, инспектор Кэббот. Прошу садиться.
– Сэр.
Энни села, стараясь принять наиболее удобное положение и одновременно не дать юбке слишком высоко задраться. Знай она, что последует вызов к Чамберсу, надела бы брюки.
– В разработку нашего отдела поступило чрезвычайно интересное дело. – Чамберс самодовольно ухмыльнулся. – Мне только что сообщили об этом. Уверен, это задание предназначено именно для вас… кстати, не я один так считаю.
Энни не стала демонстрировать свою осведомленность:
– Задание, сэр?
– Да. Пора вам, наконец, заняться серьезным делом. А кстати, как давно вы у нас числитесь?
– Два месяца.
– И за все это время вы закончили только…
– …расследование жалобы на констебля Чаплина по поводу неуплаты за булочки к чаю. Скандал был удачно предотвращен. Хочу напомнить, что решение по делу удовлетворило все стороны…
Чамберс побагровел:
– Ну что ж, это новое дело наверняка изменит ваше отношение к работе отдела, инспектор.
– Сэр? – Энни подняла брови.
Она никак не могла заставить себя перестать дразнить Чамберса – такую реакцию вызывали у нее его заносчивость и самонадеянность. Она понимала, что это обратная сторона комплекса неполноценности, развившегося на фоне личных неудач и несложившейся карьеры, но не могла себя заставить пожалеть шефа. Сейчас Энни в очередной раз поклялась себе, что откажется от любой, даже самой блестящей карьеры, если заплатить за нее придется собственной душой. Да, она не хотела бы упасть в глазах настоящих полицейских, таких как Бэнкс, старший инспектор Гристхорп или заместитель главного констебля Маклафлин, а мнение этого ленивого грязнули, отсчитывающего минуты до выхода на пенсию, ее не интересовало.
– Да, – продолжал Чамберс, возвращаясь к изложению задачи. – Думаю, это расследование покажется вам более интересным, чем булочки к чаю, и, как говорится, поубавит у вас веселости.
– Не соизволите ли вы изложить суть дела, сэр?
Чамберс швырнул ей толстую папку, которая, чиркнув по столу, свалилась Энни на колени и соскользнула на пол, до того как Энни успела ее схватить. Она не хотела нагибаться и поднимать папку, поскольку соколиный глаз Чамберса уже нацелился на то, чтобы насладиться видом ее трусиков, и папка осталась лежать на прежнем месте. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, пока наконец Чамберс не слез со стула и сам не поднял папку. Его лицо побагровело от усилий. Он с треском хлопнул папкой по столу перед Энни.
– Кажется, констебль‑стажер Тейлор немного переусердствовала, используя при задержании дубинку, и руководство поручило нам разобраться с этим происшествием.
Сложность в том, что этот парень, так здорово обработанный дубинкой, похоже, и есть тот самый Хамелеон, маньяк, за которым давно охотятся, а это, как вы понимаете, заставляет по‑иному расставить акценты. – Он постучал кончиками пальцев по папке. – Здесь все подробности – по крайней мере те, что известны на нынешний момент. Ну как, справитесь?
– Без проблем, – ответила Энни.
– Как раз наоборот, – возразил Чамберс. – Проблем мы огребем целый ворох. Это случай, требующий высочайшего профессионализма, а поэтому на титульном листе заключения будет стоять моя фамилия. Уверен, вам не надо объяснять, что мы не можем поручить это сложное дело малоопытному инспектору, у которого, как говорится, еще молоко на губах не обсохло.
– Если это настолько серьезный случай, – спросила Энни, – то почему бы вам самому не провести расследование?
– Да потому что я, в силу обстоятельств, в данный момент чрезвычайно занят, – ответил Чамберс, скривив лицо в злорадной улыбке. – Знаете, если имеешь собаку, ни к чему лаять самому.
– Логично. И вправду, ни к чему, – согласилась Энни, которой было доподлинно известно, что как следователь Чамберс ровно ничего не стоит. – Вы абсолютно правы.
– Кто бы сомневался, – фыркнул Чамберс, поглаживая один из своих подбородков. – Так вот, поскольку отчет будет подписан моим именем, в нем не должно быть никакой путаницы. Учтите, если чьим‑то головам суждено слететь в результате этого расследования с плеч, то ваша слетит первой. Мне всего ничего осталось до выхода на пенсию, так что перспективы карьерного роста тревожат меня сейчас в самую последнюю очередь, а вы, напротив… Ладно, я уверен, вы понимаете, к чему я веду разговор.
Энни кивнула.
– Докладывать будете непосредственно мне, – продолжал Чамберс. – Я желаю получать ежедневные отчеты, а об особо важных находках вы должны будете информировать меня незамедлительно. Понятно?
– Да мне бы ничего другого и в голову не пришло!
Чамберс посмотрел на нее прищурившись:
– Когда‑нибудь, милая моя, ваш язык заведет вас в серьезные неприятности.
– Это я часто слышала от отца.
Чамберс довольно хрюкнул и заерзал на стуле:
– Да, еще одно.
– Слушаю вас.
– Мне не нравится, как это задание было мне передано. Что‑то здесь нечисто.
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Не могу сформулировать. – Чамберс нахмурился. – Исполняющий обязанности старшего инспектора Бэнкс из уголовной полиции возглавляет одну часть расследования дела Хамелеона, верно?
Энни кивнула.
– И если мне не изменяет память, вам, до перехода сюда, доводилось с ним работать, верно?
Энни снова кивнула.
– Понимаете, это может ничего не значить, – произнес Чамберс, глядя не на нее, а в сторону, в какую‑то темную точку на стене. – Ну а с другой стороны…
– Сэр?
– Не спускайте с него глаз. И держите язык за зубами.
Тут Чамберс в упор уставился на Энни, и та невольно пожала плечами. Потом встала и молча направилась к двери.
– И последнее, инспектор Кэббот.
– Да, сэр? – повернулась Энни.
Лицо Чамберса расплылось в самодовольной улыбке.
– Этот Бэнкс… Будьте с ним осторожны. У него репутация волокиты, иными словами, бабника, если, конечно, для вас это еще новость.
Выходя из кабинета, Энни чувствовала, как полыхают ее щеки.
Бэнкс проследовал за Мэгги Форрест в гостиную, отделанную темными деревянными панелями, на которых были развешаны задумчивые пейзажи в тяжелых золоченых рамах.