– Где сейчас пистолет?
– На кухне. Патрик его забрал. Мы решили, что нести его сюда – плохая идея. Честно говоря, я побоялась бы идти с ним по городу.
– А где ваша дочь?
– С отцом. Мы подумали, так будет лучше всего. Они останутся дома, а я приду сюда, поговорю с Аланом, попрошу его пойти к нам, но…
– Да, я поняла, что вы были соседями со старшим инспектором Бэнксом, – сказала Жервез. – Но не сомневайтесь, все наши сотрудники отличные профессионалы. Мы справимся с делом не хуже, чем он. Конечно, в такой ситуации приятнее иметь дело со знакомым человеком, но в конечном итоге мы ведь все хотим одного и того же. Прежде всего, вы абсолютно уверены, что пистолет настоящий? Вы даже не представляете, сколько мы получаем сообщений об оружии, которое на поверку оказывается безобидной игрушкой или зажигалкой.
– Патрик говорит, настоящий. Он был членом стрелкового клуба, много лет назад, когда только школу закончил. А я в этом вообще ничего не смыслю.
– Он не проверил, заряжен ли пистолет?
– Говорит, заряжен. Он очень осторожно с ним обращался.
– Хорошо, – кивнула Жервез. – Он его разрядил?
– Нет. Сказал, надо оставить все как есть, чтобы не искажать картину для следствия.
Великолепно! – про себя воскликнула Энни. Очередной любитель полицейских сериалов. Пистолет заряжен, значит, придется вызывать группу спецназа в полном вооружении – для пущей уверенности. Было бы куда разумнее и безопаснее, если бы Патрик Дойл сам его разрядил. Но Энни хорошо знала, что большинство людей редко ведут себя разумно в кризисных ситуациях. Да и не каждый день обнаруживаешь в спальне у дочери заряженный пистолет.
– Он не упомянул, какой марки пистолет? – спросила Жервез.
– Кажется, полуавтоматический. Так может быть?
Энни не слишком разбиралась в оружии, но знала, что у полуавтоматического пистолета съемная обойма с патронами, а не барабан и чтобы выстрелить, нужно каждый раз нажимать на курок.
– Итак, когда вы выходили из дома, – продолжала Жервез, – ваш муж с дочерью находились на кухне и пистолет лежал на столе.
– Да.
– Завернутый в полотенце?
– Да, Патрик завернул его обратно, после того как все проверил.
– В каком настроении была Эрин в этот момент?
– Конечно, она очень переживала. Рассердилась. Плакала. Она была напугана.
– Вы спросили, кто дал ей пистолет?
– Разумеется. Но она не сказала.
Жервез поджала нижнюю губу, ненадолго задумалась, затем поглядела на Энни и встала.
– Спасибо вам, – поблагодарила она Джульет. – Я сейчас позвоню, чтобы о вас позаботились, пока мы будем заниматься этим делом. Сами понимаете, оно не терпит отлагательств. Надо срочно забрать из вашего дома заряженный пистолет и поместить его в надежное место: у нас очень жесткие инструкции, которые мы обязаны исполнять. – Она сняла трубку и поговорила с дежурным по отделению.
Джульет просительно посмотрела на Энни:
– Вы бы не могли побыть со мной?
– Боюсь, что инспектор Кэббот мне понадобится, – покачала головой Жервез. – В данный момент она здесь единственный старший офицер. Не беспокойтесь, мы отлично устроим вас в буфете. С вами будет констебль Смитиз, она очень приятный, доброжелательный человек.
– А мне можно пойти домой?
– Пока нет, – сказала Жервез. – Не раньше, чем мы заберем оттуда оружие.
– А если мне поехать с вами?
– Простите, но это невозможно. – Жервез утешающе тронула Джульет за руку.
– Не волнуйтесь. С вами все будет в полном порядке, обещаю.
– Мужу‑то я могу позвонить?
– Сожалею, – отрицательно покачала головой Жервез. – Наверное, вам это кажется мелочным и глупым, но мы не вправе допустить какие‑либо дополнительные контакты, пока проблема не улажена.
– Что же может быть плохого, если я позвоню и просто поговорю со своим мужем?
Много плохого, подумала Энни, очень много. Например, можно спровоцировать ссору между отцом и дочерью, а учитывая, что на столе лежит заряженный пистолет и нервы у всех на пределе, кто знает, чем закончится такая ссора…
Прежде чем Жервез успела ответить, в кабинет постучалась констебль Смитиз и Джульет с видимой неохотой все же была вынуждена пойти с ней.
Жервез велела Энни задержаться:
– Мы всё должны сделать по инструкции. Мне не нужны на участке никакие пистолеты и уж точно не нужны никакие неприятности, проистекающие от спешки или халатности. Вам понятно?
– Да, мэм, – ответила Энни. – Я должна занести этот случай в регистрационный журнал и вызвать отряд быстрого реагирования?
– Да. И поручите кому‑нибудь из следователей навести справки о Дойлах, в особенности о дочери. На поверхности все вроде бы чисто‑гладко, но выяснить не мешает. Я позвоню Рону Маклафлину, а он, без сомнения, поставит в известность руководство. Кроме того, я хочу, чтобы полицейские в Лидсе провели обыск в квартире Эрин. Едва ли она занимается торговлей оружием, но лучше проверить. И без проволочек: чем дольше мы промедлим, тем больше шансов, что что‑нибудь пойдет не так.
Энни не впервые участвовала в вооруженном рейде полиции. Несколько лет назад в Лондоне она дважды побывала на подобных операциях. Первая прошла гладко, вторая закончилась крайне неудачно. Началась пальба, и два человека погибли.
Сейчас, в этих хорошо знакомых местах, считай, в двух шагах от полицейского участка, Энни охватило странное чувство: неужели Бэнкс и вправду жил в одном из этих загородных домов, плотно стоящих в ряд стена к стене? Трудно поверить. Здесь все так обыденно. Вон черный кот пробирается между цветочными клумбами, а на другом конце улицы прохожие, направлявшиеся в магазин за покупками, останавливаются поглядеть, что происходит.
Энни молча сидела рядом с суперинтендантом Жервез в полицейской машине без опознавательных знаков и ждала, когда прибудет отряд быстрого реагирования. Она почти жалела, что не курит – хоть чем‑то заняла бы время. А так Энни приходилось глазеть на коттеджи с застекленными верандами, палисадники с низкими заборчиками, лужайки, посыпанные гравием или засеянные травой, и пытаться представить, что Бэнкс когда‑то здесь жил. Она не могла вообразить его в роли семьянина. Для Энни – несмотря на их короткий роман – он был стопроцентным одиночкой. А теперь и вовсе трудно сказать, кто такой Бэнкс: он очень изменился, в нем надломилось нечто столь существенное, что она сомневалась, сумеет ли он вообще выправиться.
Возле перекрестка с Маркет‑стрит припарковались две «вольво». В каждой машине находились два сотрудника полицейского спецназа в полной боевой экипировке: новейшие пластиковые дубинки PR‑24, жесткие наручники и баллончики со слезоточивым газом, да плюс к тому пистолеты «глок» и еще тазеры, похожие на мощные электрические фонарики. Вот только их заряд в пятнадцать тысяч вольт, пущенный метров с пяти, способен вырубить на месте любого. И никаких последствий, очухается и будет как новенький, потому‑то полицейские часто их применяют. А в багажниках «вольво» припасены еще пистолеты‑пулеметы «Хеклер и Кох» и еще кое‑какие убойные средства.
Ракитовый проезд невелик, метров девяносто в длину, и заканчивается тупиком, так что автомобили полиции полностью перекрыли выезд. И две патрульные машины встали в дальнем конце.