Тот самый, который мог ее отправить в ничто.
Трешер залаял снова. Если бы по‑прежнему шел дождь, то она, разумеется, вообще не услышала бы лая. И могла бы раз и навсегда со всем покончить. К чему она так долго и напряженно раздумывала и позволила стволу соскользнуть с языка?
А сейчас уже поздно. Сейчас ее гораздо больше волнует, как бы опять не появились преследователи.
Она выключила свет, перехватила пистолет и приблизилась к двери.
Осторожно приоткрыла ее и прислушалась.
Плеск серферов вдали, шум машин на шоссе, из далекого радио несутся обрывки эмоциональной речи футбольного комментатора.
– Трешер, Трешер, ты где, недоумок?! – шепотом позвала она пса, но тот затих.
Она вдохнула ночной воздух. Влажный, холодный. Посмотрела вверх. Небо, свободное от облаков, было сплошь усеяно звездами. Млечный Путь, лунный серп, созвездие Ориона.
В звездах она разбиралась. В течение года она изучала астрономию в Королевском колледже, а потом бросила это занятие. Никто из адвокатов Ричарда, разумеется, не упоминал об этом в своих отчетах. Они предпочитали представлять ее как охотницу за чужими деньгами, авантюристку, наркоманку…
Почувствовав, что ногти впились в ладонь, женщина разжала руку.
Закрыв дверь жилого прицепа, она вернулась в кухню. Села на стол. Пистолет все еще болтался в руке. Лишь одна микросекунда – и дело сделано.
Она задумалась. Один удар сердца… второй…
Отрицательно покачала головой. Поставила оружие на предохранитель, завернула в пластиковый пакет и, убрав обратно в морозилку, захлопнула дверь холодильника.
– Боже милостивый… – пробормотала женщина.
Девочкам наверняка было бы лучше без нее. Рейчел огляделась. Она ведет себя как безумная, чтобы это понять, достаточно просто посмотреть вокруг.
Она порылась в пепельнице и нашла в ней длинный окурок. Прикурила его от «зиппо» Большого Дейва. Табак отдавал песком. Она выдохнула дым в сторону комара и улеглась на простыни.
Крыша исчезла.
Сосны. Созвездия. Длинное стреловидное облако, пересекающее луну. Полистироловые шарики на гранитной стене. Ветер доносил запахи фенхеля, шафрана, болотистых пустошей.
Рейчел выключила подсветку и стала смотреть сквозь кружевные занавески на трейлерный парк. На телеантенне прицепа, в котором жил Большой Дейв, мерцали зеленые искры. Она и раньше иногда видела это свечение, а теперь наблюдала, как оно истаивает в ночном воздухе. Почти все обитатели парка уже спали. Дейв, кажется, уснул давно, значит, футбольный матч закончился рано. Если кто сейчас и бодрствует, так разве что Стью и его девушка. Накачиваются своим зельем или готовят его на продажу.
Если кто сейчас и бодрствует, так разве что Стью и его девушка. Накачиваются своим зельем или готовят его на продажу. Наркотик они продают в Дерри… а еще ей.
Она докурила сигарету и зарылась под одеяло.
Темнота.
И – как только стих шум движения на трассе А‑2 – тишина.
Увы, сон не шел. Да, метамфетамин гулял у нее в крови постоянно, но такой дозы она уже много лет себе не позволяла. Обычно она бывала благодарна и за то немногое, что удавалось нарыть, – при нынешних‑то временах.
Спать ей мешал не он, она уже давно не думала о Ричарде и о том воскресном утре. В настоящем было дело, не в прошлом. Деньги, Клэр, инспекторы, отлавливающие прогульщиков, Сью, адвокаты, частные сыщики, североирландская полиция – вот что ее волновало. Ну и наркотики, конечно.
Рейчел натянула простыню на лицо. За окном спорили ветер с дождем.
Лишь около двух на нее снизошли несколько часов забытья.
Фотоны с другой звезды.
Слова молитв, просачивающиеся сквозь стенки спальни.
Рейчел покрутилась в постели. В комнате было душно, пахло эвкалиптом, сосной, водорослями. Она стянула простыню с лица. Потерла глаза. Пальцы были мягкие, без мозолей, непривычные к работе. Открытие это не доставило ей ни удовольствия, ни сожаления. Пусть другие гнут спину…
Нехотя Рейчел спустила ноги на пол. Поискала часы, но вспомнила, что обронила их в городе. Коварный «Ролекс» сполна использовал возможность навсегда скрыть свое знание о датах, часах, секундах и минутах. А может, часы предприняли смелую попытку сделать так, чтобы она больше не обращала внимания на такие мелочи? Она улыбнулась: мысль ей понравилась. Увы, все было не так, часы были подарком Ричарда, они были его союзником, ее врагом. И вообще тут нет ничего смешного. Не потеряй она часы, продала бы их в Колрейне за пятьсот фунтов.
Рейчел зевнула и отодвинула занавеску.
Несколько микроавтобусов: синий, красный и еще один, настолько древний, что вся краска облезла и цвет не разберешь. Чуть в стороне «фольксваген‑жук».
Женщина открыла окно. В окно ворвался холодный ветер с Атлантики, заставив ее поежиться.
Из стоящего рядом жилого прицепа продолжали доноситься песнопения Свидетелей Иеговы. Семеро иеговистов, втиснутых в такой же, как у нее, прицеп.
Схватив со стула халат, Рейчел натянула его, распахнула пошире окно и стала прислушиваться, стараясь разобрать слова молитвы. Вскоре она пришла к выводу, что молящиеся не просят о божественном вмешательстве и даже не надеются понять Его, а лишь выражают страстное желание, чтобы Всевышний просто услышал их. Они жаждали только этого. Милостивый Иисус, мы по‑прежнему существуем, услышь нас!
– Ну я‑то вас прекрасно слышу! – зло пробормотала Рейчел и поднялась с постели.
Отодвинула в сторону межкомнатную дверь и пошла проверить, что с детьми.
Клэр сидела на кухонном столе и читала «Домик в прерии». Сью видно не было.
– С добрым утром, – прошептала Рейчел.
Клэр даже не повернула головы.
– Доброе утро, – повторила женщина.
– Что‑что? – переспросила девочка.
– Когда кто‑либо говорит тебе «доброе утро», полагается ответить.
– Сью спит, не хочу будить ее.
Рейчел кивнула. Эта барышня всегда сумеет выкрутиться… Но тут женщина заметила кое‑что еще. Клэр пила апельсиновый сок из стакана, щедро набитого льдом.
– Кажется, я тебе не раз запрещала лазить в морозильник, – сердито произнесла Рейчел.
– Пожалуйста… мама, я же пытаюсь читать! – резко ответила дочь.
Рейчел прошла по трейлеру и села перед дочерью. Ей оставалось одно из двух: либо рассердиться и наказать дочь, либо сделать вид, что ничего не произошло. Немного поразмыслив, Рейчел выбрала второе.