Они действуют быстро, немыслимо рискуют и, не колеблясь, сбывают с рук свою добычу. Их жизнь ‑ бешеная гонка, в которой нет места раздумьям о завтрашнем дне.
‑ Да, мой мальчик, это тебе не респектабельные рантье, ‑ вслух заметила Лола Жост прежде чем выключить радио.
Жан‑Люк посвятил часть понедельника уборке и наведению порядка в своем павильоне. Он любил порядок, к тому же уборка помогала ему думать. На самом деле у него не выходил из головы Фарид и эта неправдоподобная история с деньгами. Он действовал ловко и хладнокровно. Лучше было дать Фариду идти до конца. По логике вещей знаменитая Ванесса должна была бы широко раскрыть объятия поклоннику с таким богатством.
Сейчас Жан‑Люк смотрел по телевизору трансатлантическую парусную регату. Соперникам приходилось туго: море в этом году вело себя отвратительно. Подвиги Эллен Макартур потрясали. У этой брюнетки неплохие шансы на победу. Она такого же возраста, как он. «Такой женщине, ‑ подумал он, ‑ я бы смог сделать подарок за пятьсот тысяч евро». Да, вот такой. Эллен Макартур была героиней. Жан‑Люк вполне мог себе представить, что ей пришлось пережить и испытать на своем суденышке. Сконцентрировавшись, он попытался проникнуть в глубины ее души, но не смог. И в этот момент в дверь позвонили. «Зануд всегда приносит в самый подходящий момент», ‑ вздохнув, подумал Жан‑Люк.
‑ Нужно, чтобы ты приехал.
Ной как‑то переменился. Хотя трудно было сказать, в чем именно. И внезапно Жан‑Люк сообразил, что с момента встречи с Фаридом он первый раз видит Ноя одного. Сиамские близнецы разделились. Без Фарида Ной был просто его тенью.
‑ Фарид не хочет выходить. Поторопись.
‑ Он не хочет выходить из вашего квартала, и что дальше? Ты видел, какая на улице погода? По‑моему, самое лучшее сейчас ‑ это сидеть дома.
‑ Да нет, он не выходит из квартиры. Он даже разговаривает со мной через дверь.
‑ А что случилось?
‑
‑ Погоди! Ты мне сказал, что он все крушил. Значит, он поднял страшный шум.
‑ Да уж, грохот был неслабый.
‑ И ты говоришь об этом так спокойно! Соседи же вызовут полицию!
‑ Может, и не вызовут. Сосед слева ‑ старый маразматик, а парни справа ‑ гашишники.
‑ Что?
‑ Йоу!Ты что, оглох? Негритосы, которые курят гашиш.
‑ И что? Это же не делает их глухими. К тому же они не единственные соседи в вашем доме.
‑ Мы туда едем, Жан‑Люк? Ты идешь?
‑ Погоди, мне надо подумать.
‑ А ты не можешь подумать в машине?
‑ Ной!
‑ Да?
‑ Сосредоточься на полминуты, ладно? Если ты не смог войти ‑ значит, проблема в двери Фарида.
‑ Точно, мэн.Она бронированная. Ты неплохо соображаешь! В нашем квартале слишком много дрянных мелких воришек.
Благодаря парусной регате на Жан‑Люка снизошло озарение. Он нашел в шкафу свой красный комбинезон и шлем, закрывающий лицо и голову, который сохранил, продав свой мотоцикл. Стойко выдержав град сыпавшихся на него вопросов, он облачился в костюм и спустился в гараж за баллоном с краской. Он помнил, что когда‑то покрывал хромированные части одного из доставленных Менахемом автомобилей серебристой краской. Ной, поняв наконец, что отвечать ему никто не собирается, молча смотрел, как Жан‑Люк красит шлем. Уже хорошо. Довольный своей работой, Жан‑Люк приказал Ною взять сложенные на верстаке дубинки и отнести их в машину.
Ной и Жан‑Люк вышли из лифта на одиннадцатом этаже и поднялись на двенадцатый пешком. Прежде чем надеть свой серебристый шлем, Жан‑Люк уловил запах гашиша, который плыл по коридору в такт песне Йуссу Н'Дур. Музыка и запах доносились от соседей справа, а вот сосед слева в отличие от них не терял чувства реальности и очень интересовался окружающим миром.
Прежде чем надеть свой серебристый шлем, Жан‑Люк уловил запах гашиша, который плыл по коридору в такт песне Йуссу Н'Дур. Музыка и запах доносились от соседей справа, а вот сосед слева в отличие от них не терял чувства реальности и очень интересовался окружающим миром. Он стоял, приложив ухо к двери Фарида Юниса.
‑ ПОЖАРНАЯ СЛУЖБА СЕН‑ДЕНИ! ‑ рявкнул Жан‑Люк.
Старик подскочил от неожиданности:
‑ О, я как раз собирался вызвать полицию. Похоже, молодой человек одурманен наркотиками. Думаю, он сломал всю мебель в своей квартире. Если он еще с собой не покончил.
‑ Сейчас мы его оттуда вытащим. Советую вам вернуться к себе, мсье. Нам нужно выломать дверь дубинкой. Будет очень шумно и, боюсь, небезопасно.
‑ Да я уже привык, знаете ли. Мои соседи ужасно любят музыку, а молодой наркоман, заходя к ним, всегда громко хлопает дверью, не заботясь о том, день на дворе или ночь. Такая уж сейчас молодежь, и надо с этим смириться. Я живу в этом квартале уже тридцать семь лет. Меня зовут Себастьян Опель. Я рад, что пожарные действуют так быстро. Они всегда этим отличались.
Фарид лежал на кровати без рубашки в обнимку с пустой бутылкой. Он выпил весь джин еще до того, как разломал свою скудную мебель и оборвал с окон шторы. Похоже, что он крепко спал. Ванная комната напоминала место кораблекрушения. Шкафчик для лекарств и его содержимое валялись в ванне вместе с сиденьем от унитаза, а сверху плавала «Франс суар». Жан‑Люк перевернул газету и увидел крупный заголовок: «ПРЕСТУПЛЕНИЕ!», а рядом с ним ‑ фотографию красивой блондинки. «Ванесса Ринже, девятнадцать лет, социальный работник, была убита вчера утром в своей квартире. На Пассаж‑дю‑Дезир, в десятом округе Парижа, воскресенья только кажутся спокойными…»
«Первый раз в жизни Фарид решил почитать газету, и ему так не повезло», ‑ подумал Жан‑Люк, сворачивая мокрые листы, прежде чем засунуть их в карман шкиперского костюма. Потом он изучил коробочки с лекарствами, плававшие в воде. Ничего особенного: аспирин, парацетамол, пастилки от боли в горле. И ни одного спазмолитика. Очевидно, бесстрашный Фарид в них не нуждался.
‑ Йоу!И это он, который спиртного в рот не брал.
‑ Надеюсь только, что ему не пришло в голову выпить коктейль из джина со снотворным.
‑ Нет! Он ничего такого у себя не держал.
‑ Да, похоже, так оно и есть.
‑ Точно тебе говорю! Фарид никогда не ходил к врачу. И я не припомню, чтобы он совершал налеты на аптеку.
‑ Заверни Фарида в покрывало, Ной, мы увезем его отсюда. А я тем временем проверю, не осталось ли здесь чего‑нибудь ценного.
‑ Это ты о чем? О мешке с его долей?
‑ Браво, ты угадал!
‑ Я и представить себе не мог, что Фарид когда‑нибудь начнет все крушить, как этот чертов Аттила, вождь гуннов. Ты видел? Он даже шторы сорвал.
«Да нет же, это у живущего в нем ангела запутались крылья», ‑ подумал Жан‑Люк. И ответил:
‑ Да, неплохая работа.
‑ Думаешь, старый маразматик поверил, что ты и в самом деле пожарный?
‑ Похоже, он не такой уж маразматик, каким ты хочешь его выставить. Но в любом случае, он может принимать меня за кого угодно ‑ за Гая Фокса или за Человека‑паука, мне плевать. Мы нашли Фарида. Но нам надо срочно убираться из твоего квартала.
«И вбить тебе в башку, что ты не скоро сюда вернешься», ‑ добавил он про себя, беря Фарида на руки. Тот оказался тяжелее, чем можно было подумать.
Устроившись у изголовья своего друга, Жан‑Люк долго наблюдал за ним. Двойные шторы в спальне пропускали дневной свет лишь частично, поэтому лицо спящего было освещено только наполовину. Время от времени он что‑то неясно бормотал и ворочался. Должно быть, его ум был опустошен, а сердце ‑ разбито. Царь только что потерял свою Шехерезаду и теперь не знал, что делать с тысячью и одной ночью.