Видите ли, это не мое, всё это принадлежит Лиз. Ее друзья, ее вечеринки… они там… Я не хотел, чтобы у вас сложилось неправильное впечатление.
Или правильное, подумал Ребус. Он взял лопнувший пакет с фотографиями.
— Прошу прощения, — сказал он, делая вид, что собирает их. Это были фотографии, сделанные поляроидом, снятые, как и говорил Джек, на вечеринке. Та еще вечеринка! Так, а тут у нас кто?
Ребус повернул фотографию так, чтобы было видно Джеку. Две женщины снимали с Грегора Джека рубашку. Глаза у всех были красные.
— Первая и последняя вечеринка, в которой я участвовал, — заявил Джек.
— Да, сэр, — проговорил Ребус.
— Послушайте, инспектор, моя жена живет собственной жизнью. Она делает что захочет, и я на это не могу повлиять. — Теперь он явно злился. — Мне это все может не нравиться, как и ее друзья, но это ее выбор.
— Понятно, сэр. — Ребус бросил фотографии назад в бачок. — В таком случае, может быть, друзья вашей жены знают, где она? На вашем месте я не оставлял бы это здесь, в мусорном баке, потому что именно в баки журналисты и заглядывают в первую очередь. «Найти что погрязнее» — это ведь не случайно говорится. А нас, как я уже сказал, мистер Джек, это не касается… Пока не касается.
Но скоро коснется. Ребус чувствовал это всем нутром, и при этой мысли оно переворачивалось.
Скоро.
Тут раздался какой-то звук — открылась и снова закрылась входная дверь. Голоса в холле. Неужели возвращение блудной жены? Все трое повернулись к дверям гостиной, и те распахнулись.
— Грегор, посмотрите, кто к нам пожаловал…
Тут Иэн Эркарт увидел, что у Грегора Джека посетители. От неожиданности вздрогнув, он замолчал. За ним в комнату шаркающей походкой вошел усталого вида человек. Он был высок и худ, с прямыми черными волосами и в старомодных круглых очках.
— Грегор, — сказал человек, приближаясь к Грегору Джеку, и они обменялись рукопожатием. Джек положил руку ему на плечо.
— Собирался заглянуть пораньше, — сказал человек, — но ты же знаешь, как все нелегко. — Вид у него и в самом деле был изможденный, вокруг глаз темные круги, сутулые плечи. Говорил он и двигался замедленно. — Я вроде бы договорился наконец о покупке очень неплохой коллекции итальянских книг по искусству…
Кажется, только теперь он обратил внимание на присутствие посторонних. Эркарт обменялся рукопожатием с Ребусом. Человек кивнул на правую руку полицейского.
— А вы, вероятно, инспектор Ребус, — сказал он.
— Точно.
— Как ты догадался? — с удивлением спросил Грегор Джек.
— По царапинам на запястье, — ответил посетитель. — Ванесса сказала мне, что к нам приходил инспектор Ребус и Распутин оставил ему метку на память… судя по всему, надолго.
— А вы, вероятно, мистер Стил, — сказал Ребус, пожимая ему руку.
— Он самый, — ответил Стил. — Жаль, меня не было, когда вы заходили. Вот Грегор вам скажет, что меня трудно…
— Застать на месте, — подхватил Джек. — Да, Ронни, я уже рассказал о тебе инспектору.
— Ничего не слыхали о пропавших книгах, сэр? — спросил Ребус у Стила.
Тот пожал плечами:
— Дураков нет, инспектор. Вы представляете себе, сколько могут стоить эти книги? Рискну предположить, что тут замешан какой-нибудь частный коллекционер.
— Кража по заказу?
— Возможно. Но список потенциальных заказчиков слишком широк…
Стил, по-видимому, уже потерял интерес к этой теме. Он снова повернулся к Грегору Джеку, широко раскинул руки в жесте, выражающем изумление:
— Грегор, чего эти сукины дети добиваются?
— Очевидно, — сказал Эркарт, который без спроса налил себе виски, — кто-то хочет добиться его отставки.
— Но как ты там оказался?
Стил задал самый главный вопрос. В комнате воцарилось молчание, неловкая пауза затянулась. Эркарт налил Стилу виски, протянул ему стакан, а Грегор все разглядывал четверых собравшихся в комнате человек, словно силясь понять, кто из них знает ответ. Ребус взглянул на Брайана Холмса — тот рассматривал картину на стене с таким видом, будто ничего не слышит. Наконец Джек раздраженно что-то буркнул и замотал головой.
— Мы, пожалуй, пойдем, — нарушил Ребус всеобщее молчание. — Не забудьте очистить мусорный бак, сэр, — сказал он на прощание Джеку, и они с Холмсом пошли к машине. Холмс согласился подвезти его до Бонниригга, откуда Ребус мог уже сам добраться до города, но больше не проронил ни звука. Так, молча, они сели в машину и тронулись в путь. И только включив вторую передачу, Холмс наконец сказал:
— Славный парень. Может, он и нас пригласит к себе на вечеринку?
— Брайан, — предостерегающе сказал Ребус. — Это не его вечеринки. Это сборища с участием его жены. И дом на фотографиях вроде как не их.
— Неужели? Я не вглядывался. Увидел только, что депутата парламента от моего округа раздевают две страстные дамочки. — И Холмс неожиданно хохотнул.
— Что такое?
— «Раздеть Джека»!
— Не понял?
— Есть такая карточная игра, — объяснил Холмс. — Называется «Раздеть Джека». Да вы наверняка знаете, может быть, под другим названием: «Разори соседа».
— Правда? — пробормотал Ребус, стараясь скрыть свою заинтересованность. Не этого ли и в самом деле кто-то добивался: раздеть Джека догола, лишить его избирательных голосов, развенчать образ безупречного парламентария и, возможно, даже лишить жены. Неужели кто-то собирается пустить по миру человека, за которым и так уже закрепилось прозвище Разорёха?
А вдруг Джек далеко не так невинен, как кажется? Да нет же, черт возьми, пора посмотреть правде в глаза: Джек в любом случае не кажетсяневинной овечкой. Факт, что его застукали в борделе. Факт, что он хотел избавиться от улик, изобличающих его участие по меньшей мере в одной развеселой вечеринке. Факт, что после всего происшедшего жена не выходит с ним на связь. Ну и что с того! Ребус все равно в него верил. Ребус был скорее пессимстерианец , чем пресвитерианец, но иногда он упорно держался за веру.
Веру и надежду. Чего ему не хватало, так это милосердия.
4
Намеки
— Нельзя допустить, чтобы это попало в газеты, — сказал старший суперинтендант Уотсон.