Надо будет отправить своего младшего помощника к своей бывшей жене. Тогда он очень быстро выучит поговорки, от которых его огромные глаза полезут на лоб.
Карл взглянул на наручные часы.
— Ну ладно, пускай его зовут Поул, сойдемся на этом. Я пойду отдохну четверть часика, а вы пока найдете автора письма.
Роза попыталась проигнорировать его тон, однако ноздри ее широко растопырились.
— Ну да, Поул — явно хороший вариант. Как и Пиет, или Пеер, с двумя «е», конечно, Пэер, непременно через «э», или Петр. А также Пиит, Пиет или Пхил. Так много вариантов, Карл. У нас теперь мультиэтническое общество, вокруг столько новых имен. Пако, Паки, Палл, Паже, Паси, Педр, Пепе, Пере, Перо, Перу…
— Черт, Роза, хватит уже. Тут тебе не именной регистр. И что ты имеешь в виду под Перу? Это, кажется, страна, а не имя…
— …Пети, Пинг, Пино, Пиус…
— Пиус? Да, не забудь про пап. Они ведь…
— Понс, Пран, Птах, Пакх, Пири.
— У тебя всё?
Она промолчала.
Карл снова посмотрел на подпись на стене. Как бы там ни было, но сказать что-то помимо того, что сообщение было написано кем-то, чье имя начиналось на «П», не представлялось возможным. Но кем же был этот самый «П»? Вряд ли это Пиит Хайн. Тогда кто?
— Ведь имя может быть и двусоставным, Роза. Ты уверена, что между словами нет тире? — он показал на стершуюся область. — Так что тут вполне может быть написано Поул-Эрик или Пако-Паки или Пили-Пинг.
Он попытался зафиксировать свой улыбающийся взгляд на лице Розы, но она была далека от такого рода заискиваний, ну и черт с ней.
— Ну, тогда давайте оставим в покое гигантское письмо, пусть себе висит, а мы тем временем возьмемся за более конкретные задачи, а у Розы заодно появится время на то, чтобы выкрасить испорченные ногти в черный цвет, — подытожил Карл. — Никто ведь не мешает нам время от времени бросать взгляд на эту грязь, проходя мимо. Возможно, мимоходом на нас снизойдет озарение. Точно так же, как кроссворд спокойно лежит в туалете и дожидается следующего раза.
Роза и Ассад взглянули на него с недоумением. Кроссворд в уборной? Очевидно, они так долго не сидели на унитазе.
— Впрочем, нет, наверное, не стоит оставлять письмо висеть на перегородке, все-таки здесь бывают люди. Часть архива находится за дверью, как вам известно. Старые дела, наверняка вы в курсе?
Он развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился прямиком к своему офису с удобным креслом, которое давно ожидало его. Ему удалось преодолеть ровно два метра, прежде чем резкий голос Розы вонзился ему в спину:
— Карл, повернись-ка сюда.
Он медленно обернулся и увидел, что она стоит и указывает на свой труд.
— Если ты считаешь, что у меня уродливые ногти, то я ничего не буду с ними делать, ясно? И еще — ты видишь слово на самом верху?
— Да, Роза. На самом деле, это единственное, что я отчетливо вижу. Довольно разборчиво там написано: «Помогите».
Она в предупреждающем жесте подняла перед ним разукрашенные черным маркером пальцы.
— Отлично. Именно это слово тебе в первую очередь придет в голову прокричать во всю глотку, если ты посмеешь убрать хоть один листок, понял?
Он избежал ее бунтующего взгляда и помахал напоследок Ассаду.
Вероятно, скоро пора будет проявить свой характер.
Глядя на свое отражение в зеркале, она думала о том, что заслужила в жизни большего. С идеальной персиковой кожей она по-прежнему могла бы исполнять роль спящей красавицы в школе городка Тюрегод. Раздеваясь, она все так же приятно удивлялась виду своего тела.
Только, осознавая все это, ей непросто было справиться с одиночеством, ох как непросто.
Они слишком отдалились друг от друга. Он совсем перестал с ней видеться.
Когда он возвращался, она все собиралась попросить, чтобы он больше не оставлял ее, что есть другие виды деятельности. Хотела как следует узнать его, понять, чем он занимается, и настоять на том, чтобы он просыпался с ней каждое утро.
Все это она собиралась сказать ему.
В прежние времена неподалеку от Тофтебаккена располагалась небольшая свалка, на территории, предназначавшейся для психбольницы. Теперь отсюда исчезли гнилые матрасы с опилками и проржавевшие ножки от кроватей, и на их месте образовался оазис с обширным видом на фьорд и самым шикарным жильем в городе.
Здесь она любила стоять, скользя расфокусированным взглядом по светлой гавани с лодками и тенистой роще в направлении непрестанно меняющегося голубого фьорда.
Пребывая в таком месте и в подобном состоянии, легко сбросить с себя ответственность за случайности, происходящие в жизни. Возможно, именно поэтому она согласилась на предложение вместе выпить кофе, поступившее от молодого человека, подъехавшего к ней на велосипеде. Он жил в том же районе, что и она, и прежде они не раз приветствовали друг друга кивком в «Фётексе». Теперь они стояли рядом.
Она бросила взгляд на часы. Сына нужно было забирать только через два часа, так что времени оказалось предостаточно, да и что плохого в том, чтобы выпить чашечку кофе?
Но она совершила ужасную ошибку.
По вечерам она сидела, как старая дева, и раскачивалась на стуле. Прижимала руки к диафрагме и старалась унять мышечные сокращения. То, что она совершила, абсолютно неприемлемо. Неужели она действительно настолько выпала из действительности? Словно этот симпатичный мужчина ее загипнотизировал. Уже спустя десять минут она выключила мобильник и начала рассказывать о себе. А он все слушал.
— Миа, красивое имя, — сказал он.
Она так давно слышала свое имя, произнесенное вслух, что теперь оно прозвучало каким-то чужим. Ее муж никогда не называл ее по имени. Ни разу.
Этот парень оказался таким простым. Он спрашивал ее напрямую и отвечал столь же бесхитростно. Он был солдатом, звали его Кеннет, у него были красивые глаза, и когда он на виду у двух десятков окружающих накрыл своей ладонью ее руку, это ничуть не показалось ей неуместным. Нежно притянул к себе через кофейный столик и не собирался выпускать.
А она даже никак не воспротивилась этому.
Затем помчалась в ясли, ощущая рядом его присутствие.
Теперь ни поздний час, ни темнота не могли привести ее дыхание в нормальный ритм. Ей по-прежнему оставалось только кусать губы. Выключенный мобильник лежал на журнальном столике и с укором смотрел на нее. После кораблекрушения она попала на остров, лишенный какой бы то ни было точки обзора. Не у кого спросить совета. Некого молить о прощении.
Как же быть дальше?
Наступило утро, а она все еще сидела со спутанными мыслями, с вечера не успев даже раздеться. Вчера, когда она беседовала с Кеннетом, муж звонил ей на мобильный. Это она точно установила. Три пропущенных вызова, высветившихся на дисплее, неминуемо потребуют объяснения. Он позвонит ей и спросит, почему она не ответила, а после того, как она изложит свою лживую историю, он непременно разоблачит ее — этого она опасалась, как бы правдоподобно ни прозвучало объяснение. Он умнее, старше и опытнее, чем она. Он обязательно почувствует обман, и потому все ее тело уже тряслось от страха.
Обычно он звонил без трех минут восемь, непосредственно перед тем, как они с Бенджамином выходили из дома, садились на велосипед и уезжали. Сегодня она хотела поступить иначе и выехать на несколько минут раньше. Он мог бы вогнать ее в стресс, но этого нельзя было допустить. С самого начала все пойдет по-другому.
Она уже взяла сына на руки, когда телефон на столе предательски начал жужжать, завертевшись вокруг своей оси.