Коди разгладил ее и сохранил как сувенир.
Коди поднял ко мне голову. Изо рта у него струйкой стекала кровь. Когда он заговорил, я услышал, как застучали разбитые зубы.
– Видишь? Она сама напрашивалась. Буквально напрашивалась.
Я сложил девять листков и убрал в карман куртки. Десятое письмо и записку я все так же держал в руке. Я кивнул.
– Когда именно вы с Карен… э‑э… наконец переспали?
– В прошлом месяце. Она прислала мне свой новый адрес. В одном из писем, можешь сам посмотреть.
Я прокашлялся.
– Ну и как оно тебе, Коди?
Он на секунду закатил глаза.
– Жестко было. По‑хорошему жестко. Давно у меня такого не было.
Мне захотелось пойти достать из бардачка пистолет и разрядить в него всю обойму. Хотелось увидеть, как от его костей отлетают куски мяса.
Я на секунду откинулся к стене и прикрыл глаза.
– Она просила тебя не делать этого? Сопротивлялась? – спросил я.
– Само собой, – ответил он. – Это была часть игры. И она вела ее до конца. Пока я не ушел. Даже плакала. Ну, полная извращенка. Ее от этого дико перло. Мне такие нравятся.
Я открыл глаза, но смотрел не на Коди, а на холодильник. На него я смотреть не мог. Просто не мог.
– Ты не выбросил записку, которую она оставила на твоей машине, Коди.
Краем глаза я заметил, как он улыбается разбитым ртом и лежа пытается кивнуть.
– Ну а как же? Это было самое начало игры. Первый контакт.
– И тебе не бросилось в глаза, что между письмами и запиской есть кое‑какая разница?
Я заставил себя смотреть прямо на него.
– Да нет. А что, должно было?
Я присел на корточки, и он повернул голову, глядя мне в лицо.
– Да, Коди, должно было.
– Почему?
Держа письмо в левой руке, а записку в правой, я поднес и то и другое к его глазам.
– Потому что почерк не совпадает, Коди. Это два разных почерка.
Он в ужасе выпучил глаза и сделал попытку откатиться от меня подальше. Судорожно дернулся, как будто я его уже ударил.
Я поднялся на ноги. Он откатился еще дальше и распластался под раковиной.
Со своего места я видел, как он безуспешно пытается заползти в маленький шкафчик. Я взял мясницкий тесак и вышел в гостиную. Нашел лампу с длинным шнуром, отрезал его, вернулся на кухню и связал Коди руки за спиной.
Он сказал:
– Что ты собираешься делать?
Я промолчал. Оттянув его связанные руки, я примотал их к стальной ножке холодильника. Ножка была маленькая и тонкая, но сломать ее не смогли бы и четыре Коди, даже привыкшие ходить в качалку и насиловать девушек.
– Где мой бумажник, ключи от машины и остальное?
Он мотнул головой в сторону шкафчика над духовкой. Я открыл его и нашел внутри все свои вещи.
Пока я распихивал их по карманам, Коди сказал:
– Ты собираешься меня пытать.
Я покачал головой.
– Больше я тебя не трону, Коди.
Он прижался затылком к холодильнику и закрыл глаза.
– Но кое‑кому позвоню.
Коди открыл один глаз.
– Знаю я тут одного мужика…
Коди повернул голову и уставился на меня.
– …но о нем я расскажу тебе, когда вернусь.
– Что? – заволновался Коди. – Что за мужик?
Я ничего не ответил и через скользящие стеклянные двери вышел на крыльцо. Пересек задний двор, обогнул дом сбоку и выбрался к фасаду. Забрал со ступенек утренний выпуск «Трибьюн» и на секунду замер, прислушиваясь. Все было тихо. Вокруг ни души. Пока мне везло, и я решил использовать это обстоятельство на полную катушку. Дошел до своего «порше», забрался внутрь и подогнал машину к гаражу Коди.
Здесь меня скрывали от любопытных глаз – справа дом Коди, а слева – высаженные в ряд по границе участка могучие раскидистые дубы и тополя.
В гараж я проник через ту же дверь, которой мы с Буббой воспользовались в прошлый раз, уходя. Стоя в прохладной полутьме возле «ауди» хозяина дома, я позвонил по мобильнику.
– Таверна «У Макгуайра», – раздался в трубке мужской голос.
– Это Большой Рич?
– Это Большой Рич. – Голос в трубке теперь звучал настороженно.
– Привет, Большой Рич. Это Патрик Кензи. Можешь позвать Салли?
– А, Патрик, привет. Как дела?
– Да все так же.
– Понятно. Сейчас, погоди. Салли у себя.
Я чуть подождал, пока Мартин Салливан не снял трубку у себя в офисе, расположенном в задней комнате таверны «У Макгуайра».
– Салли слушает.
– Здорово, Сал.
– Патрик? Как сам?
– У меня для тебя живчик есть.
Помрачневшим голосом он спросил:
– Верняк? Без балды?
– Сто пудов.
– А образумить его кто‑нибудь пытался?
– Ага. Но без толку.
– Ну, это редко бывает, – сказал Салли. – Эта зараза похлеще Эболы.
– Это да.
– Он нас дождется?
– Дождется как миленький.
– Записываю.
Я продиктовал ему адрес.
– Слышь, Сал. Там есть кое‑какие смягчающие обстоятельства. Немного, но есть.
– И?
– Постарайся обойтись без необратимых последствий. Не нежничай, но…
– Ладно.
– Спасибо, Сал.
– Не за что. Ты нас встретишь?
– Меня там и близко не будет, – сказал я.
– Спасибо за наводку. За мной должок.
– Забей. Ты никому ничего не должен.
– Ладно, бывай. – Он повесил трубку.
На полке я нашел моток изоленты и через вторую дверь гаража вернулся в дом. Миновал почти пустую комнату, в которой из всей мебели был только тренажер Stair‑Master да на полу валялась пара гантелей. Толкнув противоположную дверь, я очутился на кухне и приблизился к Коди Фальку.
– Что за мужик? – тут же спросил он. – Ты сказал, что знаешь какого‑то мужика.
– Коди, – произнес я. – Я хочу задать тебе очень важный вопрос.
– Что за мужик?
– Забудь пока про мужика. Мы до этого еще дойдем. Слушай меня, Коди.
Он смотрел на меня преданным взглядом, всем своим видом демонстрируя, какой он славный и безобидный, но в глазах его бился животный ужас.
– Мне нужен честный ответ, и мне плевать, какой он будет. Я тебя за это не виню. Мне просто нужно знать. Это ты изуродовал машину Карен Николс? Да или нет?
На его лице нарисовалось непонимание – точно такое мы с Буббой имели возможность наблюдать, когда были здесь в прошлый раз.
– Нет, – сказал он твердо. – Я… В смысле, это не в моем духе. На фига мне корежить хорошую машину?
Я кивнул. Он говорил правду.
Я вспомнил, что еще тогда у меня в голове звякнул тревожный звоночек, но я не обратил на него внимания, потому что успел многое разузнать о подвигах Коди и был на него слишком зол.
– Ты в самом деле этого не делал?
Он покачал головой:
– Нет.
Он перевел взгляд на свою щиколотку:
– Можно мне льда?
– А про мужика больше не хочешь послушать?
Он сглотнул, заставив подпрыгнуть кадык.
– Кто он?
– По большей части нормальный мужик.