Мартин Бек ждал. Ему хотелось курить, он пошарил в карманах, но сигарет там, конечно, не было.
– Нашел, – объявил портье и вытащил из ящика карточку. – Альф Матссон, Швеция. Действительно, он жил здесь одну ночь с двадцать второго на двадцать третье, так, как вы и говорили.
– И с тех пор он здесь не был?
– Нет, не был. Но он жил здесь также несколько дней в конце мая. Меня здесь тогда еще не было, я в это время как раз сдавал экзамены.
– А кто работал в тот раз?
Молодой человек задумался. Потом сказал:
– Думаю, Штефи. Или тот, который был здесь до меня, не помню, как его зовут.
– Штефи, – сказал Мартин Бек. – А он здесь еще работает?
– Она, – поправил его молодой человек. – Это девушка, Стефания. Мы подменяем друг друга.
– А когда она придет?
– Она наверняка где‑то здесь. Думаю, у себя в номере. Она живет здесь, в гостинице. На этой неделе она работает в ночную смену и сейчас, наверное, спит.
– Я могу заглянуть туда? – спросил Мартин Бек. – Если она не спит, я бы хотел поговорить с ней.
Молодой человек взял трубку и набрал короткий номер. Через минуту положил трубку.
– Она не подходит.
Он поднял барьерчик в стойке и вышел из‑за нее.
– Я гляну, у себя ли она, – сказал он. – Момент.
Он вошел в лифт, и Мартин Бек определил по светящемуся табло, что лифт остановился на втором этаже.
Через минуту портье вернулся.
– Ее соседка по номеру сказала, что она загорает во дворе. Подождите, я схожу за ней.
Он исчез в салоне и вскоре вернулся с молоденькой пухленькой девушкой маленького роста. На ногах у нее были босоножки, а поверх бикини клетчатое хлопчатобумажное платье‑халат, которое она застегивала на ходу.
– Не сердитесь, что я вас потревожил, – сказал Мартин Бек.
– Ничего, – ответила девушка, которую звали Штефи. – Чем я могу быть вам полезна?
Мартин Бек спросил, была ли она в гостинице в соответствующие дни в конце мая. Она прошла за стойку, заглянула в черную книжку и кивнула.
– Да, – сказала она, – причем только в эти дни.
Мартин Бек показал ей паспорт Альфа Матссона.
– Швед? – спросила она, внимательно глядя на фотографию.
– Да, – ответил Марин Бек. – Журналист.
Он смотрел на нее и ждал. Она наклонила голову набок и изучала фотографию.
– Да‑а, – медленно и задумчиво сказала она. – Да, мне кажется, я его помню. Вначале он получил на себя одного трехместный номер, но потом приехала советская группа, мне понадобился номер и пришлось его переселить. Он ужасно разозлился из‑за того, что в том номере, который я дала ему, нет телефона. Дело в том, что у нас здесь телефоны имеются не во всех номерах. Он поднял такой шум из‑за этого телефона, что мне пришлось устроить ему обмен номерами с одним из гостей, которому телефон не был нужен.
Она закрыла паспорт и положила его на стойку.
– Конечно, если это был он, – добавила она. – Тут не очень хорошая фотография.
– Вы не помните, к нему кто‑нибудь приходил? – спросил Мартин Бек.
– Нет, – ответила она. – Кажется, нет. По крайней мере, насколько я помню.
– Он часто звонил по телефону? А может, ему кто‑то звонил, не помните?
– По‑моему, он несколько раз звонил какой‑то женщине, но я в этом не уверена.
Мартин Бек на минуту задумался. Потом сказал:
– Может, вы еще что‑нибудь помните?
Девушка покачала головой.
Мартин Бек на минуту задумался. Потом сказал:
– Может, вы еще что‑нибудь помните?
Девушка покачала головой.
– По‑моему, у него была пишущая машинка. Еще я припоминаю, что он был хорошо одет. Кроме этого, ничего особенного мне не запомнилось.
Мартин Бек положил паспорт в карман и вспомнил, что у него кончились сигареты.
– У вас здесь можно купить сигареты? – спросил он.
Девушка наклонилась и заглянула в какой‑то ящик.
– Можно. – Она подняла голову. – Но у нас только венгерские.
– Подходит, – сказал Мартин Бек и получил серую мягкую пачку, на которой была изображена какая‑то фабрика с высокими трубами. Он расплатился купюрой и не взял сдачу. Потом придвинул к себе по стойке шариковую авторучку и блокнотик и написал на верхнем листке свое имя и название гостиницы, где он остановился. Вырвал листок из блокнота и подал его Штефи.
– Если еще что‑нибудь вспомните, может, вы будете столь любезны и позвоните мне?
Штефи взглянула на листок и нахмурила брови.
– Знаете, когда вы записывали адрес в этом блокнотике, я кое‑что вспомнила, – сказала она. – По‑моему, этот швед спрашивал, как ему попасть по одному адресу в Уйпеште. Впрочем, возможно, это был не обязательно он, я в этом не очень уверена. Может, это был кто‑то другой. Я начертила ему что‑то вроде небольшого плана.
Она замолчала. Мартин Бек терпеливо ждал.
– Я помню улицу, о которой он спрашивал, но номер дома уже забыла. У меня на этой улице живет тетя, поэтому я запомнила.
Мартин Бек придвинул к ней блокнот.
– Вы не могли бы написать название этой улицы?
Выйдя из гостиницы, Мартин Бек посмотрел на листок, вырванный из блокнота.
Venetianer ut.
Он засунул листок в карман, закурил сигарету и медленно направился вниз к реке.
Мартин Бек осекся, сообразив, насколько глуп его вопрос.
– Идет дождь, – доверительно сказал Колльберг, – но я звоню не для того, чтобы сообщить тебе об этом. С тобой ничего не случилось?
Мартину Беку удалось сесть на спинку кровати и закурить непривычную венгерскую сигарету из серой пачки с изображением фабрики.
– Нет, нет. А в чем дело?
– Я тут немножко кое‑что разузнал. Послушай, этот твой Матссон – та еще штучка.
– Как это?
– Ну, у меня создалось такое впечатление. Порядочный негодяй, по крайней мере, мне так кажется.
– И ты звонишь для того, чтобы сообщить мне об этом?
– Не совсем так. Я подумал, что тебе следует знать кое о чем. В субботу у меня совершенно не было работы и я пошел посидеть в ресторане «У кружки».
– Послушай, не хватало, чтобы ты во что‑то впутался! Официально тебе об этом деле ничего неизвестно. Кроме того, ты не знаешь, что я здесь.
В голосе Колльберга прозвучала обида.
– Ты считаешь меня болтуном?
– Только иногда, – доброжелательно ответил Мартин Бек.