Прошло уже более трех часов, когда он наконец вышел с чемоданом на открытую площадку перед зданием аэропорта. На стоянке вереницей выстроились свободные такси. Мартин Бек положил чемодан в первое из них, сел рядом с водителем и попросил отвезти его в порт Драгор.
Паром, который стоял в порту и уже, очевидно, приготовился к отплытию, назывался «Дрогден» и был невероятно уродлив. Мартин Бек оставил чемодан и портфель в гардеробе и вышел на палубу поглядеть, как паром выходит из порта и направляется в сторону шведского берега.
После жарких дней в Будапеште морской ветерок показался ему холодноватым, и вскоре он ушел в судовой ресторан. Паром был полон; большинство пассажиров составляли домохозяйки, которые приезжали в Драгор закупить продукты на целую неделю.
Менее чем через час они уже были на противоположном берегу, и в Лимхамне он сразу взял такси и поехал в Мальмё. Водитель попался болтливый и говорил на южном диалекте, который звучал так же непонятно, как и венгерский язык.
– Ничего. Я сказал, что ухожу домой.
– Вот именно, ничего не делает и говорит, что уходит домой. Так что же помнит герр коллега Монссон?
– Я уже забыл.
– И все‑таки, не мог бы ты оказать нам такую услугу?
– Только в понедельник. Теперь у меня уже закончился рабочий день.
Послушай, ты что, обязательно должен так чавкать?
– Я отвыкаю от курения.
– Что ты помнишь об этой драке?
– Ничего.
– Совсем ничего?
– Нет. Этим занимался Баклунд.
– А что об этом думает он?
– Не знаю. Он старательно расследовал это дело несколько дней. Но он был само молчание.
– Значит, тебе везет, – сказал Мартину Беку мужчина за столом.
– Что ты имеешь в виду?
– Разговор с Баклундом – это сплошное удовольствие, – пробормотал Монссон.
– Вот именно. Это наш любимчик, он пользуется огромной популярностью. Он будет здесь через каких‑нибудь полчаса, так что извольте стоять по стойке смирно.
– Спасибо.
– Спасибо.
– Матссон – это тот, кого вы разыскиваете?
– Да.
– И он сейчас в Мальмё?
– Думаю, что нет.
– Это вовсе не развлечение, – удрученно произнес Монссон.
– Что?
– Эти зубочистки.
– Так закури, черт возьми! Кто тебя заставляет грызть зубочистки?
– Говорят, есть какие‑то зубочистки с привкусом, – сказал Монссон.
Каким доверительно знакомым казался Мартину Беку этот жаргон! Очевидно, кто‑то испортил им день. Звонили жены, предупреждали, что остынет еда, и интересовались, есть ли на свете другие полицейские, кроме них.
Он предоставил им самим заниматься собственными проблемами и отправился в буфет выпить чашку чаю. Вытащил из кармана письмо Слуки и снова прочел скупые показания свидетелей. Где‑то у себя за спиной он слышал следующий разговор:
– Не сердитесь, что я спрашиваю, но это действительно пончик?
– А что же еще?
– Ну, может, это какой‑то ценный памятник культуры. Жаль было бы его уничтожать. Им наверняка заинтересовался бы музей пекарного дела.
– Если вам здесь не нравится, вы ведь можете пойти куда‑нибудь в другое место. Верно?
– Да, я могу спуститься на два этажа и заявить на вас за продажу опасного для жизни оружия. Я прошу пончик, а вы даете мне окаменевший брак, какой человеку не предложили бы даже на государственной железной дороге, потому что локомотиву пришлось бы краснеть. Я чувствительный человек и…
– Чувствительный! Да вы ведь сами взяли его!
Мартин Бек обернулся и посмотрел на Колльберга.
– Привет, – сказал он.
– Привет.
Ни один, ни другой, казалось, не были особенно удивлены. Колльберг отодвинул от себя смертоносное кондитерское изделие и сказал:
– Когда ты приехал?
– Только что. Что ты здесь делаешь?
– Пришел поговорить с неким Баклундом.
– Я тоже.
– В общем‑то я приехал сюда по другим делам, – как бы оправдываясь, сказал Колльберг.
Через десять минут, в пять часов, они вместе вышли из буфета. Баклунд оказался пожилым, он выглядел приветливо и обыкновенно. Он подал им руку и сказал:
– Вы только посмотрите! Какие выдающиеся гости! Из самого Стокгольма!
Он придвинул к ним стулья, сам тоже сел и сказал:
– Чем обязан подобной чести?
– У тебя здесь была поножовщина в начале января, – сказал Колльберг. – Некий Матссон.
– Да, верно. Припоминаю. Дело закрыто, потому что прокурор решил не подавать иск.
– Что, собственно, произошло? – спросил Мартин Бек.
– Ну, что произошло, то и произошло. Момент, я схожу за протоколом.
Мужчина по фамилии Баклунд ушел и вернулся через десять минут с переплетенным протоколом, выглядевшим весьма объемисто. Он несколько секунд полистал протокол. Видно было, что протокол нравится Баклунду и что он до сих пор гордится им. Наконец он сказал:
– Лучше всего будет, если мы начнем с самого начала.
– Мы хотим получить всего лишь некоторое представление о том, как это произошло, – сказал Колльберг.
– Да, я понимаю. Шестого января текущего года в один час двадцать три минуты экипаж патрульного автомобиля, который в это время как раз проезжал но Линнегатан в Мальмё, в составе полицейского Кристианссона и полицейского Кванта получил приказ по рации отправиться по адресу Свеагатан, двадцать шесть, в Лимхамне, где один гражданин получил колотую ножевую рану. Кристианссон и Квант немедленно отправились в указанное место, куда прибыли в один час двадцать девять минут.