Природа еще не выдумала метеориты, избирательно поражающие спутники определенного назначения.
Три.
А жаль, что не выдумала…
Два.
Я сглотнул. Вдохнул поглубже. Спокойно, теперь очень спокойно…
Один.
…у меня семь секунд, целых семь, это действительно бездна времени…
Ноль.
Я вдавил кнопку в рукоятку. Подержал секунду, отпустил. Терпеть не могу, когда капсула трясется, как припадочная, да куда ж деваться?
Выждал паузу в полсекунды, нажал снова. Очередь – пауза, очередь – пауза. И еще раз, и еще. Можно было лупить и безостановочно, но
рассеяние в этом случае чрезмерно увеличивалось. При очередях ремни натягивались – капсулу заметно сносило назад.
Во время второй паузы я заметил попадание – на мониторе под отметкой от цели побежали цифры. Заметил второе, когда цифры поскакали быстрее,
и, кажется, третье. Дал еще две очереди и убрал палец с кнопки. Были ли еще попадания – покажет домашний разбор.
Я воровато оглянулся на «Пасифис». Челнок шел как шел, практически не приблизившись. О том, что творилось сейчас на его борту, оставалось
гадать. Но свой спутник они почти наверняка потеряли окончательно…
Во всяком случае, свое дело я сделал.
Надо будет попроситься на другую работу. Спутники – красивые игрушки, жалко их ломать. А уж если приходится, надо делать это вовремя, а не
под самым носом у хозяев.
Ох, чую, рано или поздно они догадаются втайне навесить на очередной спутник локатор миллиметрового диапазона, сканирующий всю небесную
сферу. На малом расстоянии капсулу, подобную моей, обнаружить в принципе можно. Что мы тогда будем делать?
Совершенствовать маскировку и средства нападения, вот что. И не «будем делать», а уже делаем. Постоянно.
В любом случае у всенародного президента беспроигрышная позиция. Какие такие боевые корабли-истребители? Что вы, господа, вам самим-то не
смешно? Откуда им взяться? В наше время скрыть незаконный запуск немыслимо, а по всем законным запускам имеется исчерпывающая и внушающая
доверие информация. Более того, она в основном правдивая. Доказать, что Россия тут ни при чем, большого труда не составит.
А она и вправду ни при чем. «При чем» мы.
Корпорация. Затасканное и не очень симпатичное слово, вдобавок лишь отчасти отражающее суть дела, но мы им обходимся. Избранные. В каком-то
смысле – боги, да простят меня верующие. В утешение им скажу, что мы не всемогущи. Да и не бессмертны, как ни жаль.
И, как всякие боги, часто принуждены заниматься рутиной.
Кто сказал, что у богов райская жизнь? Всевозможные райские сады созданы богами, но не для богов.
– Третий, как дела? – Дежурному оператору не терпелось.
– В порядке, – отозвался я.
– Ты попал в него.
– Знаю.
– Сейчас начнем тебя возвращать, потерпи минутку.
Возвращение на станцию по инфракрасному лучу на дистанционном управлении – удобная штука. Капсула пропустит шаттл мимо себя, затем
развернется и включит маршевые. Часа через три я сниму пропахший по€том полетный костюм, приму душ и пойду на разбор полета. Так и будет…
почти наверняка.
Можно было расслабиться, но не получалось. Почти – оно и есть почти. Трудно сохранять невозмутимое спокойствие, когда знаешь, что падаешь
на Землю. Техника, даже самая надежная и многократно задублированная, может отказать.
Так и будет…
почти наверняка.
Можно было расслабиться, но не получалось. Почти – оно и есть почти. Трудно сохранять невозмутимое спокойствие, когда знаешь, что падаешь
на Землю. Техника, даже самая надежная и многократно задублированная, может отказать. И дистанционное управление, и ручное. Даже когда в
капсуле нахожусь я.
Пять месяцев назад при возвращении с аналогичного задания погиб Толя Фомин. Собственно, никакого возвращения не получилось вообще –
отказала двигательная установка. Отбуксировать капсулу было нечем. Толя сгорел над Тихим океаном. Должно быть, островитяне любовались
красивым болидом…
Легкий толчок – и краешек Земли исчез с переднего экрана. Затем секунд двадцать поработали маршевые – по субъективным ощущениям, перегрузка
была трехкратная. Пока все шло штатно. «Гриф» тянул меня к себе. Я выходил на промежуточную орбиту, чтобы рвануть с нее на высоту тридцати
пяти тысяч восьмисот километров.
Я летел домой.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЛЮБИМЕЦ ТЕХНИКИ
Можно очутиться на дне и не достигнуть глубины.
Станислав Ежи Лец
Глава 1
Вообще-то я не очень любопытен, но когда в первый раз увидел ту дыру за магистральной трубой, то…
Неправильно мыслите, я в нее не полез. И во второй раз не полез, и в третий. Чего я не видал в том подземелье? Мало ли под Москвой нарыто
всяких дыр и нор, не отмеченных ни на одной схеме. Вне Садового кольца еще так-сяк, а весь центр города стоит на сыре с дырками. Из самых
глубоких ходов и диггеры не всегда возвращаются, а у них с собой и изолирующие противогазы, и гидрокостюмы, и скалолазное снаряжение –
словом, оснастка не чета моей. Для слесаря-наладчика из Мосводоканала чрезмерное любопытство – порок. Иди по трассе и не сворачивай. За
любопытных начальство ответственности не несет.
Очень редко, но бывает, что кто-нибудь из работяг пропадает без вести, и о том новичков предупреждают сразу. Да еще мы наврем такому
новичку с три короба для пущей боязни – целее будет. Мне тоже врали так, что первый месяц я шарахался от любого бокового лаза, как нервная
барышня от мыши. И о внезапных потопах врали, и о дурной подземной эзотерике, и о полчищах ядовитых членистоногих, и о свирепых крысах
размером с кабанчика, а я уши развешивал. Не всему верил, конечно, но думаю: пусть позабавятся, зачем лишать коллег удовольствия, верно?
О комарах – особая песня. Понятно, где сыро и тепло, там и комары. Московский комар мелок и зловреден не укусом как таковым, а глубоким
знанием человеческой психологии. По адресу хитроумных кровопийц матерились все без исключения слесари, но легенда о подземных комарах была
сложена всего одна, и та примитивная: мол, все они перезаражены СПИДом. «Не верю!» – справедливо говорил в таких случаях Константин
Станиславский. Я был с ним солидарен, но не снимал с ушей макаронные изделия. Игра в простачка мне даже нравилась.
Только когда старый алкоголик дядя Гоша начал вешать мне лапшу насчет аллигаторов в сточных коллекторах да одичавших людей-мутантов,
никогда не вылезающих на поверхность, получился перебор, я ответил обидно и едко, и от меня отстали. Логика, господа! Задохнуться под
землей можно, это я вам говорю, и заблудиться проще простого, если полезешь куда не следует, и труп не найдут, а больше нет никаких
опасностей, не считая почти стопроцентной вероятности со временем спиться, как дядя Гоша.