Впрочем — дурной кофе только так и пить, если он немного остывает, то превращается в откровенные помои.
— Для чего ты приехал в страну?
— Передать тебе привет. От посла Пикеринга.
— Ах, это… — Марианна поморщилась. — Давай сядем в машину.
Сели. Кофе я так и оставил на капоте.
— Я слышала, в Тегеране была большая беда…
— Больше, чем ты можешь себе представить. И шахиншах, и наследник мертвы, обоих убили на моих глазах. Меня самого эвакуировали вертолетом с двумя пулями в спине.
— Я смотрела новости по BBC . Бойня на параде… они немного успели отснять, прежде чем началась паника…
— Просто удивительно. В BBC работают настолько хорошие репортеры, что они всякий раз оказываются на пожаре за десять минут до его начала. Настораживает, не правда ли?
— О чем ты?
— Да все о том. Помнишь Лондон?
— Это все в прошлом.
Я отрицательно покачал головой:
— Ты так ничего и не поняла. Этот бой — вечен. Британская разведка, пока существует она и пока существует Британия, не остановится. У Британии нет друзей — есть только интересы, и они открыто говорят об этом.
Марианна с решительным видом допила кофе.
— Вернемся к нашим баранам. Что ты здесь делаешь?
— Мне нужен выход на ваши спецслужбы. Другого у меня нет, последнего представителя вашей разведки я видел в вертолете, последнем, который взлетал из Тегерана.
— Ты про кого?
— Про Пикеринга. Пошла новая мода — разведкой занимается лично посол.
— Ты ошибаешься… — сказала Марианна после недолгого колебания, — он не разведчик.
— Вот как? А кто?
— Вы, русские, многие вещи воспринимаете буквально. Точно так же и немцы. У нас человек либо разведчик, либо нет.
— А что, это не так?
— Нет. Пикеринг не работает на государство, он не связан с СРС, АНБ или ФБР. Просто у него есть свои взгляды и свои друзья, и он помогает им, а они ему.
— Напоминает описание мафии. Знаешь, как сами они себя называют? Друзья друзей…
— Ты просто кладезь премудрости.
— Есть немного. А ты? Тоже никогда не забываешь о дружбе?
— Вот именно. Если бы не друзья, я бы сейчас работала где-нибудь в гражданском секторе. А я там работать не могу. Так что ты хотел сообщить североамериканским спецслужбам в моем лице?
— А то, что мы вышли на международную террористическую организацию. Знаешь о том, что произошло в Бендер-Аббасе? Так вот — в распоряжении этой террористической организации есть ядерные взрывные устройства. Мы считаем — и у нас есть веские основания так считать, — что следующий атомный взрыв произойдет в одном из городов вашей страны.
24 августа 2002 года
Федерал-Плаза, Нью-Йорк
АТОГ штаб-квартира
На экране была зловещая красная заставка. Лично я, будь здесь руководителем, первым делом убрал бы ее, дабы не подвергать лишним испытаниям и без того измотанные нервы нижних чинов. Но я здесь руководителем не был, и заставка — здесь висела.
ВНИМАНИЕ! УРОВЕНЬ УГРОЗЫ КРАСНЫЙ!
Как напоминание того, что может в любую минуту произойти непоправимое.
За прошедшее время мне, наконец, придумали статус, позволяющий пользоваться некоторыми благами и находиться под охраной. Даже два статуса — «лицо, являющееся свидетелем по делу об организованной преступности», и «лицо, добровольно оказывающее помощь». Эти два статуса, в сочетании с дипломатическим паспортом, делали меня как бы экстерриториальным, а статус особо ценного свидетеля давал иммунитет против судебного преследования, позволяя действовать и оказывать помощь в широких пределах.
С самого начала мы расставили все точки над «i». Это только в дурном синематографе главный герой — одинокий волк, знающий все и вся, эффектно расправляется со злодеями, делая то, что порой не может сделать целое государство. А в жизни системе может противостоять только система. Террористы вели игру, пока банковали они. Они первыми создали систему, пусть небольшую, но это была система, террористическая сеть, нацеленная только на одно — убить как можно большее количество людей. Вполне вероятно, что у них уже есть один или несколько ядерных зарядов, может быть, они еще в пути. Как бы то ни было, пока мы отставали от них, и возможность их догнать не просматривалась.
На совещание собрались с самого утра, на Федерал-Плаза. Несколько уставших замотанных копов, Марианна — не слишком уставшая, потому что мы совсем недавно прилетели из других мест, — и я. Как бесплатное дополнение.
Совещание проходило в специальной переговорной комнате. В САСШ, в отличие от России, совещания проводятся не в кабинете начальствующего лица, которому для этого придают помещение соответствующих размеров, а в переговорной комнате, считающейся общей. Переговорная комната, которую открыли для нас, была довольно большой и оборудованной стандартно для таких целей. Больше всего мне не понравились окна, одна стена кабинета была сплошь стеклянной, от пола до потолка. Русские так никогда не строят, потому что климат у нас холодный, и через подобное окно будет теряться слишком много тепла, а тут это самый архитектурный шик. Стол был самым обычным, из дешевых, но большой и чистый, без единой бумаги, стулья — тоже дешевые, конторские, неудобные. В углу техника — копировальный аппарат, прибор для демонстрации слайдов и большой общественный кофейный аппарат. Все, даже Марианна, не преминули налить себе кофе, я же от «общественного кофе» воздержался, опасаясь изжоги. Кофе из общественного аппарата редко бывает хорошим…
Перед тем как занять место за столом, я совершил ошибку — загляделся на великолепный вид из окна. В итоге, когда я обернулся, то увидел, что место мне оставили самое худшее: если сидеть на нем, восходящее солнце будет светить в спину, а лето еще не прошло, и солнце светило — будь здоров. Остальные разобрали места получше, либо в тени, либо поближе к кофейному аппарату. Вздохнув, я занял то, что мне осталось.
Совещание вел начальник временной оперативной группы — он же, как я понял, шеф сего богоугодного заведения. Выше среднего роста, лысоватый, даже в помещении не снимающий черные очки и имеющий обыкновение нервно перебирать пальцами по столу. Из всех присутствующих я знал только троих — Марианну и тех двух копов из антитеррористической группы, которые участвовали в этом деле с самого начала. Остальные были мне незнакомы.
— Итак, приступим, господа… — на правах начальствующего сказал тип в черных очках. — Я Питер де Соуза, руководитель антитеррористической оперативной группы центрального отделения. Остальных прошу представиться самостоятельно.
— Доктор Рей Коэн, руководитель антитеррористического центра, оперативный директорат СРС, — сказал аккуратный бородатый человек средних лет, носящий старомодные очки в золотой оправе. Мне почему-то он показался французом, не знаю, почему такая мысль пришла в голову. Позже я узнал, что его родители и в самом деле переехали в САСШ из франкоговорящего Квебека.
— Лейтенант Томас Бонверит, полиция Нью-Йорка. — Следующим представился не самым лучшим образом одетый здоровяк, он и в самом деле безошибочно опознавался как коп, что было не самым лучшим в его профессии. Фамилия и гнусавый акцент безошибочно выдавали его происхождение — человек с юга, скорее всего Джорджия или Луизиана.
Настало время представиться и мне:
— Александр Воронцов, — я умышленно не назвал своего титула, — посланник Морского генерального штаба Российской Империи.