Он никак не может быть там, где люди встречали Махди.
— Второго зовут Мохаммед?
— Да, Айрат-хаджи.
— На твоем месте я бы не был в этом так уверен. Шииты верят, что у сокрытого имама должны быть помощники. А коварство восточных правителей может обмануть кого угодно, но не меня. И тебя оно тоже обманывать не должно…
Государь окончательно понял, что хотел сказать ему старый кади. И ужаснулся.
— Могу ли я сделать что-либо для вас, Айрат-хаджи? Благодарность моя велика.
— Да, можешь. Огради людей от безумия, спаси, кого сможешь. Останови зло.
— Я сделаю все, что смогу.
— Тогда… Аллах с тобой. Пусть ты и неверный, кяффир, но делаешь праведное, и Аллах поможет тебе…
Уже из вертолета Государь дал команду задержать — обязательно живым — младшего принца Хоссейни, учившегося в Академии Генерального штаба. В суете, в круговороте — так получилось, что никто и не вспомнил о нем, вначале хотели урегулировать кризис и только потом думать о преемственности власти. Но приказ был отдан и принят к исполнению слишком поздно…
11 августа 2002 года
Российская Империя, Санкт-Петербург
Суворовский проспект
Академия Генерального штаба
Занятий в Академии не было — обучение в Академии Генерального штаба происходило, как и в любых других учебных заведениях, с сентября по июнь, лето было отдано на практические работы по рекогносцировке местности и практику в воинских частях. Но Академия работала — потому что преподавательский состав из тех, кто не ушел в отпуск, занимался делами, которые невозможно сделать во время учебного процесса: кто обновлял лекционный фонд , кто готовился к защите степеней в библиотеке, кто-то и книгу писал, потому что среди преподавателей было немало выдающихся военных теоретиков. Конечно же, как и в любом другом военном учебном заведении, там был дежурный офицер.
Два экипажа Баварских моторных заводов пятой серии — их выпускали совсем близко, на заводе в Кенигсберге, и ими пользовалась СЕИВК (Собственная Его Императорского Величества Канцелярия), — с визгом затормозили около главного входа в здание, шесть человек выбежали из них и бросились в здание, то и дело переходя на бег, сопровождаемые недобрыми взглядами немногочисленных оказавшихся свидетелями этой сцены военных. Военные ненавидели и МВД, и СЕИВК и считали для себя низостью каким-либо образом сотрудничать с жандармами. Жандармам, впрочем, на это было совершенно наплевать.
— Где дежурный офицер?! — накинулся один из ворвавшихся в вестибюль на часового.
— На втором этаже, — струхнув немного, ответил поставленный сюда за провинность курсант, — вызвать, господин…
— Не нужно.
Жандармы сунулись через вертушку, хромированную, доходящую по грудь, но она была намертво закрыта.
— В чем дело?
— Господа, без пропуска нельзя.
Жандарм достал пропуск в здание СЕИВК заодно с удостоверением.
— Это пойдет?
— Никак нет, это пропуск не к нам.
— Он прав, господа! — раздалось за спиной.
Жандармы повернулись — невысокий, белобрысый, молодо выглядящий полковник Генерального штаба с кожаным портфелем под мышкой смотрел на них.
— Порядок есть порядок, господа, — сказал полковник, — у нас особый пропускной режим, это объект, охраняемый по Уложению о сохранности тайн государственных и иных. А вы кто такие?
— Слово и дело государево!
На полковника это не произвело никакого впечатления.
— В таком случае вам нужно вызвать сюда начальника первого отдела, он имеет привилегию проводить по своему пропуску посетителей. А сейчас, господа, извольте посторониться, я спешу.
Вызвали начальника первого отдела — старший группы уже с трудом мог сдерживать свое раздражение, но понимал, что спорить бессмысленно.
Вызвали начальника первого отдела — старший группы уже с трудом мог сдерживать свое раздражение, но понимал, что спорить бессмысленно. Из Августейшей Семьи все мужчины здесь учились и alma mater поддержат.
Спустился генерал Прокопенко, третий отдел, контрразведка. Китель накинут на плечи, да и сам виду… помятого. Видать, разморило на жаре-то…
— Господа… — вопросительно уставился он на них.
— Поговорим в кабинете, — отрезал старший.
Кабинет генерала находился на втором этаже и обустроен был неряшливо и небрежно, видимо, хозяин достойной офицера аккуратности мало внимания уделял. Оно и понятно — всем известно, что сюда отправляют дослуживать до пенсии, благо должность генеральская, а работы почти никакой.
— Татищев, третий отдел, — представился старший группы, — мы хотели бы узнать местонахождение курсанта Мохаммеда Хосейни. Это дело государственной важности.
— Хосейни? — недоуменно уставился на них генерал. — У нас нет такого, если память меня не подводит.
— Должен быть. Давайте проверим.
Жандарм, теряя последние остатки терпения, десять минут наблюдал за тем, как генерал Прокопенко бестолково тычется в разные директории справочной системы, потом терпение у него кончилось…
— Господин генерал, разрешите, я сам посмотрю.
Компьютерные программы, которыми пользовались правительственные учреждения, делались на единой платформе, потому Татищев освоился в ней почти сразу и задал пофамильный поиск. Программа дала отрицательный результат дважды, после чего он тупо пялился в монитор минуты три, прежде чем сообразил, в чем дело.
— Господин генерал, а у вас есть специальные списки? Ну, курсанты, которые записаны под другими фамилиями, чтобы сохранить инкогнито, так сказать.
— М… есть несколько дел в моем сейфе.
— Разрешите?
Вскрыли сейф — старый, выкрашенный суриком бегемот с заедающим запорным механизмом. Дело принца Мохаммеда было на самой верхней полке, поверх стопки.
— Али… Сафиуллин, — прочитал Татищев и, перенеся папку на стол, ввел в программу новую фамилию. Программа выдала результат, заставивший его похолодеть.
Гатчина! Рядом — Царское Село!
— Благодарим за содействие.
— Э, а личное дело?! — крикнул вслед генерал.
Жандармы уже не слышали его — они бежали к выходу…
На выезде из города были пробки, поэтому до нужной им воинской части в Гатчине они добрались лишь через полтора часа. Место считалось «блатным», если использовать слова новояза, здесь проходили практику «приближенные особы», рядом — столица. Здесь их пропустили беспрепятственно, через пять минут они нашли заместителя командира части.
— Да здесь был… — недоуменно произнес майор в ответ на вопрос о курсанте от Генштаба, практиканте. — Изволят работать с документами. Половину штабной переписки изволили забрать и работают.
— Проживают где?
— Туточки… — Майор показал на невысокое двухэтажное здание. — Для командированных выстроили, тут их у нас немало бывает.
— Панов, Гоглидзе — окна! — распорядился Татищев. — Макарьян, останься на всякий случай здесь. Остальные — за мной!
— Да что произошло-то? — удивился майор.
— Как можете охарактеризовать? — коротко спросил Татищев, когда они вчетвером вошли в подъезд.
— Как… черненький, тихий… по-русски хорошо говорит, даром что татарин. Вежливый… Работает много… из нумеров не показывается, разве что в штаб за документами и обратно. Он что — злоумышленник какой?
— Нет, отец. Просто поговорить надо. Где?
— Одиннадцатая…
— Ключи есть?
— Так у дежурного…
— Иди, принеси.