Локарт, вспоминая свое детство, пропитанное произведениями Роберта Льюиса Стивенсона, испытывал глубокое волнение от начала путешествия, которое обещало стать большим приключением.
Если бы он знал, что это приключение может закончиться для него смертью, возможно, испытывал бы иное чувство. Но он, без сомнения, поехал бы все равно – такой уж был человек.
После мучительного плавания по Северному морю, во время которого даже бывалые моряки страдали от морской болезни, «Ярмут» в метель с трудом добрался по фьорду до Бергена. Там Локарт ненадолго оказался в компании сэра Джорджа Бьюкенена. Прошло чуть больше недели с того дня, когда бывший посол и его свита уехали из Петрограда и какое-то время ожидали прибытия «Ярмута», который должен был забрать их и отвезти в Великобританию. Сэр Джордж обрадовался встрече со своим бывшим любимцем, но он был измотанным и больным (десять месяцев революции состарили его на десять лет, вспоминал Локарт), а вся его свита – деморализована и подавлена.
Они были не единственными беженцами из России, которых Локарт встретил во время своей поездки. Когда он и трое его спутников продолжили путешествие по суше и морю через Норвегию, Швецию и Финляндию, им попадалось все больше и больше английских эмигрантов, которые направлялись на родину, а также русских аристократов, бежавших от революции. Гостиницы на пути их следования были переполнены.
Ранее «безопасный» маршрут в Россию и из нее в обход германских войск сам по себе превратился в военную зону. Хаос в России просачивался во все ее провинции и протектораты. Война между красными и белыми, финнами и русскими развертывалась в княжестве Финляндия. В Гельсингфорсе (теперь Хельсинки) на улицах была слышна стрельба. Локарт и Хикс, отважившиеся выйти в город, чтобы поискать жилье, оказались в центре бойни: красные русские матросы, вооруженные пулеметами, преследовали бежавшую толпу людей, поливая улицу пулями. Локарту и Хиксу пришлось упасть на окровавленный снег среди трупов, чтобы не быть убитыми. Их английские паспорта вместе с письмом Литвинова, которое хранилось у Локарта, спасли им жизнь, когда их подняли и потребовали пропуск, а также обеспечили им содействие со стороны местных красных.
Даже при официальной помощи путешествие было напряженным и тяжелым. На дороге из Гельсингфорса в Петроград был полуразрушенный железнодорожный мост, и пассажирам пришлось пробираться по опасному сооружению пешком и садиться на второй поезд на другом конце моста.
К тому моменту, когда его группа сошла с поезда в Петрограде, жажда приключений у Локарта несколько уменьшилась. Его тревожили не столько опасности, сколько хаос и атмосфера гибели и уныния. Он всегда ощущал – задолго до революции, – что за прекрасными фасадами Петрограда холодный сумрак прячется даже летом. «За его очаровательным внешним обликом, – писал он, – таится холодное сердце».
Теперь здесь уже было очень холодно. Локарт мрачно смотрел на мертвую лошадь в снежном сугробе возле Троицкого моста, когда сани замедлили ход, чтобы остановиться перед посольством Великобритании. Петроград стал местом, где царила смерть.
Впервые Локарт приехал сюда в 1915 г., вызванный сэром Джорджем отчитаться о крупных антигерманских бунтах, которые разразились в Москве в июне того года. В то время он был исполняющим обязанности генерального консула и приехал в Петроград, испытывая одновременно и возбуждение, и тревогу, и страх, что его каким-либо образом сочтут ответственным за эти бунты, но был взволнован оттого, что его заметил посол. В те дни немногие могли себе представить, что в Россию придет революция. Локарт был одним из этих немногих. Он видел свидетельства этого везде – в том, как люди относятся к царю, Думе и полиции, которая поддерживала порядок. Он доложил сэру Джорджу, что повсеместно царит недовольство российским правительством, а императорская семья стремительно теряет популярность; восстанию рабочих невозможно помешать.
К середине 1917 г. он стал частым гостем посольства, доверенным лицом сэра Джорджа, участвовавшим в дипломатических контактах с Керенским и его правительством. Тогда настроение было другим, и многие молодые англичане, преисполненные идеалами демократии и справедливости, считали, что есть надежда на новую Россию, избавленную от деспотизма, а вскоре – и от бедности и репрессий.
Прошло полгода, и Россия стала красной от крови и большевизма, и все выглядело совсем другим. Локарт, капитан Хикс, Бирс и Фелан вышли из саней, и, пока слуги вносили их багаж, они вошли в достаточно скромную с виду дверь с фасада здания и поднялись по внушительной лестнице, которая находилась за ней.
Троцкий представлял главный интерес для Локарта, но комиссар иностранных дел по-прежнему находился в Брест-Литовске, не добившись удовлетворительного результата на мирных переговорах с немцами. Поэтому изначально Локарт имел дело с его заместителем Георгием Чичериным, который предложил Британии, раз российско-германские отношения не налаживаются, протянуть России дружескую руку. Всегда самонадеянный Чичерин мягко добавил, что Великобритания должна быть готова признать грядущий великий социалистический Интернационал – всемирную революцию, которая навсегда уничтожит буржуазию.
Большевики уже приняли решение относительно дипломатических отношений с Великобританией и, не теряя времени, предали его гласности, что сделало ситуацию для Локарта чрезвычайно затруднительной. Думая, что его миссия будет не подлежащей оглашению и совершенно секретной, он пришел в замешательство, когда узнал, что в большевистской прессе о нем раструбили как о «доверенном лице» Ллойд Джорджа. Писали, что он является политиком, обладающим на родине значительным влиянием и симпатизирующим делу большевиков. Сотрудник американской разведки в России (который «проглотил» абсурдную выдумку о том, что Троцкий – немецкий шпион), доложил правительству США, что Локарт – опасный революционер.
Это было приятно большевикам, но ставило Локарта в совершенно неудобное положение. Однако, по крайней мере, это было преимущество, обязывающее Ленина и Троцкого встретиться с ним.
В первую неделю Локарт и его спутники проживали у различных сотрудников английского посольства, но так не годилось, и он, не теряя времени, снял квартиру в огромном особняке по адресу: Дворцовая набережная, 10, всего в ста метрах от посольства. Из нее открывался вид на реку и Петропавловскую крепость, и она была достаточно большой, чтобы служить и резиденцией, и штаб-квартирой миссии Локарта. Арендная плата была баснословно низкой для такого роскошного места; если бы он пожелал, то мог бы получить и дворец. Многие великолепные дома Петрограда стояли пустыми, и их владельцы-аристократы очень хотели, чтобы в них были жильцы и охраняли их от толпы. В квартире также имелся прекрасный запас вин, за который была назначена хорошая цена. Так что светская жизнь миссии была обеспечена.
Ее светская и дипломатическая жизни были неотделимы друг от друга. Как делал это с самых первых дней своего пребывания в России, агент Великобритании с головой погрузился во все источники информации. У британского посольства появилась сеть общественных связей, которые простирались за пределы английской колонии и уходили в российское общество. Те представители российских правящих классов, которые имели мужество остаться в Петрограде (или те, у которых не было выбора), оказались ценным источником информации. Они могли рассказать о мнениях и настроениях в России, а некоторые даже в какой-то мере понимали большевиков и их лидеров и с долей сочувствия относились к ним.
Однажды воскресным вечером, к тому времени Локарт находился в Петрограде чуть больше двух недель, Хикс привел на ужин гостью. Молодая русская дама из семьи дипломатов и аристократов была очень хорошо известна и популярна в британской общине Петрограда. Хикс познакомился с ней во время своего последнего пребывания в Петрограде.