– Помоги папе!»
«Твоему папе, кроме его самого, никто не может помочь. Он должен сам справиться со своими демонами», – ответила мама.
Примерно через неделю папа перестал бредить и попросил нас зайти в спальню. Я еще никогда не видела его таким худым и бледным. Он взял протянутую мной бутылку. Его руки так сильно тряслись, что, когда он пил, вода текла у него по подбородку.
Еще через пару дней папа начал ходить. Аппетита у него не было, и руки все еще тряслись. Я призналась маме, что, возможно, совершила ошибку, но мама заметила, что кризис помогает выйти из болезни. Еще через несколько дней папа почти пришел в норму. Он делал все медленно и стал молчаливым. Он часто нам улыбался и брал нас за плечи, иногда держась за что-то, чтобы не упасть.
«Интересно, как изменится наша жизнь?» – спросила я Лори.
«Никак не изменится. Он уже не впервые пытается бросить, но пока ни разу не получилось», – ответила сестра.
«На этот раз должен бросить».
«Почему ты так думаешь?»
«Потому что он обещал сделать это мне в подарок».
Всем эта идея понравилась. Мы с Брайаном так развеселились, что запрыгали по комнате. Мы упаковали одеяла, еду, рыболовные снасти, Лорины карандаши и бумагу, любимое одеяло Морин цвета нежной лаванды, а также мамины холсты, кисти и краски. Все, что не поместилось в салоне, мы привязали на крышу автомобиля. Мы захватили мамин очень хороший и дорогой лук, инкрустированный вкладками из разных пород садовых деревьев, потому что, по словам папы, в каньонах могли столкнуться с самыми неожиданными животными. Он обещал нам с Брайаном, что к тому времени, как мы вернемся, будем стрелять не хуже настоящих индейцев. Если мы вообще вернемся. Может быть, мы решим жить в Гранд-Каньоне?
Мы выехали ранним утром и двинулись на север от Финикса. Мы проехали окраины города, машин стало мало, и папа начал ехать все быстрее и быстрее.
«Здорово, наконец, почувствовать себя в свободном полете!»
Мы мчались по пустыне, телефонные столбы у дороги так и мелькали. «Эй, Маленький Козленок, как считаешь, до какой скорости я могу разогнать этот автомобиль?» – вопил папа.
«Быстрее скорости света!» – кричала я. Я придвинулась ближе к переднему сиденью и чрез папино плечо взглянула на спидометр, который уже показывал 135 километров в час.
«Сейчас увидим, как стрелка спидометра уйдет до конца вправо!»
Я посмотрела на давящую на газ папину ступню. Мы опустили окна, и за нашими головами закружились карты, листы бумаги для рисования и сигаретный пепел. Стрелка спидометра достигла своего предела, остановилась на отметке сто миль в час (150 км в час) и потом выползла на пустое поле за цифрами. Машина начала заметно дрожать. Папа не снимал ногу с педали газа. Мама закрыла голову руками и попросила сбавить скорость, отчего папа стал давить на газ еще сильнее.
Неожиданно я услышала клацающий звук из-под низа машины. Я посмотрела в заднее окно и увидела, что за нами тянется густой шлейф серого выхлопного дыма. Потом из-под радиатора появились клубы пахнущего железом пара, который стал задувать в наши окна. Машина начала трястись еще сильнее, и с какофонией лязгающих звуков автомобиль начал терять скорость. Машина уже почти ползла, когда мотор окончательно заклинило, и он умер. Несколько метров мы по инерции проехали в полной тишине, и машина остановилась.
«Ты угробил машину», – сказала мама. Вместе с папой мы вылезли из машины и откатили ее к обочине дороги, а мама сидела за рулем. Папа поднял капот. Я посмотрела, как они с Брайаном внимательно изучают дымящийся и забрызганный маслом двигатель, а потом села в машину к маме, Морин и Лори.
Лори посмотрела на меня с укоризной, словно я была виновата в том, что машина сломалась.
«Чего ты его все время поддерживаешь?» – спросила она.
«Не переживай, папа починит машину», – ответила ей я.
Мы просидели в машине довольно долго. Я рассматривала стаю американских грифов в небе и вспоминала Бастера. Может быть, я слишком хорошо к нему относилась. Он – всего лишь одна из птиц, которые поколениями питались придорожной падалью. Это могло сильно испортить его характер.
Папа закрыл капот.
«Ну что, получится починить?» – спросила я.
«Конечно, получится, – с оптимизмом в голосе ответил папа. – Если бы у меня были необходимые инструменты, я бы уже все починил».
В общем, экспедиция в Гранд-Каньон явно откладывалась. Теперь, как сообщил нам папа, надо вернуться в Финикс, чтобы взять необходимые для починки автомобиля инструменты.
«И как мы доберемся до Финикса?» – спросила Лори.
Можно попытаться поймать попутку. Правда, найти машину, в которую влезут двое взрослых и четверо детей, не так-то просто, размышлял вслух папа. Но мы ведь сильные и спортивные, поэтому без труда сможем вернуться домой пешком.
«Послушай, но ведь до дома почти сто двадцать километров», – возразила Лори.
«Совершенно верно, – ответил папа. – Но если мы будем проходить в час пять километров, то за день пройдем сорок, следовательно, будем дома через три дня». Идти надо налегке, поэтому все вещи, включая любимый мамин лук, мы должны оставить в машине. Мама очень любила свой лук, который ей в свое время подарил ее отец, поэтому папа с Брайаном спрятали его в сточной канаве поблизости от автомобиля.
Папа нес Морин на руках. Чтобы мы не унывали, он начал выкрикивать по-военному «Ать-два, ать-два!», но мама и Лори отказались идти в ногу. Мы шли в полной тишине. Через пару часов, которые показались вечностью, мы дошли до мотеля, мимо которого пронеслись всего за несколько минут до поломки машины. Автомобилей на дороге было мало. Папа «голосовал» каждой проезжающей машине, но никто не останавливался. Около полудня рядом с нами остановился огромный синий Buick с хромированным радиатором. За рулем сидела дама с высокой прической, словно она ехала из парикмахерской. Боковое стекло со стороны водителя опустилось.
«Бедняжки! У вас все в порядке?» – спросила сидящая за рулем дама.
Она спросила, куда мы идем, и когда мы ответили, что в Финикс, она предложила нас подвезти. Воздух в салоне машины от кондиционера был таким холодным, что у меня выступили мурашки. Дама за рулем предложила Лори раздать нам бутылки колы и сэндвичи из мини-холодильника в салоне. Папа заявил, что не проголодался.
Дама сообщила нам, что ее дочь проезжала по дороге и увидела нас. Когда она приехала к ней домой, то рассказала о несчастной семье, грустно бредущей вдоль дороги в пустыне. «Тогда я сказала дочери: «Мы не можем оставить этих бедных людей в пустыне. Наверняка бедные детишки умирают от жажды и голода».
«Мы не бедные», – вставила я. Дама слишком часто в разговоре о нас использовала это слово.
«Конечно, конечно, – быстро поправила себя дама, – я не в том смысле, что у вас мало денег».
Однако мне было совершенно понятно, что имела она в виду именно наше финансовое положение. Дама замолчала, и оставшаяся часть путешествия прошла в тишине. Она высадила нас около нашего дома, после чего папа мгновенно исчез. Я безрезультатно прождала его на веранде до позднего вечера и легла спать.
Папа выдвинул ящик комода, в котором хранились столовые приборы, и начал кидаться вилками и ножами. Потом он поднял кресло и кинул его в журнальный столик. «Роз-Мари, черт подери, где ты прячешься, сука ты поганая?!» – вопил папа.
Он нашел маму в ванной комнате, где она пряталась.