«Вполне возможно, что ничего, – ответила я. – Просто мне показалось, что я кого-то увидела в спальне». Папа вопросительно поднял брови. «Но все это может быть плодом моего богатого воображения».
«А ты его хорошо рассмотрела?» – поинтересовался папа.
«Нет, не очень».
«Это был этакий большой волосатый сукин сын с огромными зубами и когтями?»
«Точно!»
«У него ушки на макушке и горящие, как уголь, глаза, а взгляд мерзкий-премерзкий?»
«Да, да, да! Ты его тоже видел?»
«Еще бы! Это хорошо известный мне Чертенок».
Папа сказал, что он уже давно гоняется за этим Чертенком. Чертенок уже понял, что с Рексом Уоллсом ему лучше не связываться, но теперь, видимо, решил начать терроризировать его маленькую девочку. «Дай-ка сюда мой охотничий нож», – попросил папа.
Я принесла папе нож из синей немецкой стали с рукоятью из резной кости, а мне он дал разводной ключ, и мы пошли искать Чертенка. Мы посмотрели под кроватью, где я его видела, но никого там не нашли. Потом мы осмотрели весь дом: под столом, в темных углах кладовки, в ящике с инструментами и даже на улице в мусорном баке.
«Ну давай, никудышный ты Чертенок! Покажи свою морду, больше похожую на задницу, трусишка!» – кричал папа в ночную пустыню.
«Да, подлый маленький Чертенок! Мы тебя не боимся!» – вторила ему я, храбро размахивая трубным ключом.
В ответ мы услышали только вой койотов. «Ну, я так и думал. Трусишка этот Чертенок», – сказал папа. Он сел на крыльцо, закурил и рассказал мне историю о том, как однажды схватился врукопашную с Чертенком, который терроризировал весь город. Папа кусал его за уши и тыкал пальцами в глаза. Чертенок очень испугался, потому что впервые встретил человека, который его не боялся. «Чертов маленький Чертенок не знал, как на это реагировать, – вспоминал папа с усмешкой. В первую очередь, по словам папы, надо помнить, что все монстры любят пугать людей, но как только ты посмотришь им смело в глаза, они сразу поджимают хвост и удирают. – Главное, Горный Козленок, – показать Чертенку, что ты его не боишься».
Через месяц после нашего переезда в Мидленд Жужу укусила гремучая змея, и собака умерла. Мы похоронили ее под юккой. Брайан тогда плакал, хотя ни до, ни после этого случая я не припомню, чтобы он пускал слезу. Зато у нас было много кошек. Если честно, даже больше, чем нужно. После того как папа выбросил Дон-Кихота в окно, мы спасли много котов и кошек, у которых потом появились котята. В общем, кошек стало так много, что нам пришлось от них избавляться. Соседей вокруг нас было мало, да и им кошки были не нужны, поэтому папа собрал кошек в холщовый мешок и решил отвезти их к пруду, в котором сотрудники горнодобывающей компании охлаждали оборудование. Я смотрела на мешок, содержимое которого мяукало и царапалось.
«Мне кажется, что это неправильно, – заявила я маме. – Мы же их спасли, а сейчас убьем».
«Мы подарили им дополнительное, бонусное время жизни, – ответила мама. – Пусть будут нам за это благодарны».
Мама была снова беременной. Все мы надеялись, что будет мальчик, чтобы Брайану было с кем играть. Папа думал, что к родам мы переедем в Блайт, находящийся от нас в шестидесяти километрах к югу. Блайт был большим городом, там было два кинотеатра и аж две федеральные тюрьмы.
А пока мама посвящала себя искусству. Целыми днями она рисовала маслом, акварелью, углем, делала наброски ручкой и карандашом, лепила скульптуры из глины, делала эстампы и занималась шелкографией. В ее работах не наблюдалось одного общего стиля. Отдельные картины были выполнены в абстрактной, импрессионистской или примитивистской манере, часть была в стиле реализма.
Отдельные картины были выполнены в абстрактной, импрессионистской или примитивистской манере, часть была в стиле реализма. «Я не хочу ограничивать себя одним стилем», – утверждала она. Мама писала романы, рассказы, пьесы, стихи и басни, которые сама же и иллюстрировала. В общем, она была очень творческим человеком. Правда, грамматика и пунктуация у нее были слабыми. Ей нужен был корректор, и когда Лори исполнилось семь лет, она регулярно вычитывала мамины рукописи.
Пока мы жили в Мидленде, мама сделала несколько десятков зарисовок того самого дерева юкки. Все мы шли с ней к тому странному дереву, около которого мама и давала нам урок рисования. Однажды я заметила, что поблизости от старого дерева пробивается небольшой новый росток. Я решила выкопать его и пересадить ближе к дому. Я сказала маме, что буду защищать его от ветра и поливать каждый день, чтобы дерево выросло высоким и стройным.
Мама нахмурилась. «Ты его таким отношением только погубишь. Именно борьба создает красоту юкки», – сказала она.
«Не вини других детей. Они не виноваты в том, что их родители обманывают их и заставляют верить в глупые сказки», – говорила мама.
Мы отмечали Рождество, но не 25 декабря, как все люди, а приблизительно на неделю позже, когда все выкидывали елки, на которых часто все еще висели игрушки и «серебряный дождь», а также упаковку от подарков. Мама с папой обычно дарили нам рогатку, куклу или что-нибудь другое, что покупали на послерождественской распродаже.
Папу уволили с шахты по добыче гипса из-за того, что он поспорил с бригадиром, поэтому на Рождество в семье не было денег. Вечером перед Рождеством папа выводил нас одного за другим в пустыню. Когда подошла моя очередь, я завернулась в одеяло, чтобы не было холодно, и предложила папе воспользоваться моим одеялом, чтобы он не простыл. Папа вежливо отказался. Он сказал, что не боится холода. Мне тогда было пять лет. Помню, что мы сидели с папой бок о бок и смотрели на звезды. Папе очень нравилось говорить про звезды. Он объяснял нам, как звезды движутся по небосклону. Он показывал нам созвездия и научил находить Полярную звезду. Он говорил, что для всех живых созданий звезды очень важны. Богатые горожане живут в красивых квартирах в ярко освещенных городах и не видят звезд. Он бы ни за что не захотел поменяться с ними местами и переехать жить в большой город.
«Выбери самую красивую звезду», – сказал мне папа в тот вечер и сообщил, что хочет подарить мне ее в качестве подарка на Рождество.
«Ну, ты же не можешь подарить мне звезду! – воскликнула я. – У звезд нет хозяев».
«Это верно, – ответил папа. – Никто не владеет звездами. Просто надо первым сказать, что звезда твоя, вот и все. Старый пройдоха Колумб именно так и поступил, когда открыл Америку и подарил ее испанской королеве. Так что логика здесь точно такая же».
Я подумала и решила, что папа прав. Он вообще очень неплохо соображал.
Папа сказал, что я могу выбрать себе любую звезду, за исключением Ригеля и Бетельгейзе, потому что их уже выбрали Лори и Брайан.
Я смотрела на звезды и пыталась определить, какая из них мне больше всего нравится. На небосклоне светились десятки тысяч, а может быть, и миллионы звезд. Когда долго смотришь на небо и глаза привыкают к темноте, можно увидеть огромное множество звезд. Мое внимание привлекла одна из них. Она располагалась на западе довольно низко над линией горизонта и была ярче всех остальных.
«Подари мне вот ту», – попросила я.
Папа улыбнулся. «Это Венера». Он рассказал мне, что Венера – планета. Она выглядит крупнее звезд потому, что находится ближе к Земле. И бедная старая Венера не дает своего собственного света, она лишь отражает свет других звезд. Он объяснил мне, что звезды светятся благодаря постоянной силе отраженного света, а «моргают» потому что свет пульсирует.