Нельзя родителям, воспитывая своего ребенка, прощать ему самодурство, капризы и исполнять все его прихоти. Из такого «чада» вырастет одно из тех существ, которых народ в своей житейской мудрости презрительно называет «барчуками» или «маменькиными сынками».
Барчуки — это пережиток буржуазной системы воспитания. Социалистическому обществу барчуки не нужны. Более того, они вредны, потому что из барчука постепенно вырабатывается мелкий себялюбец и бездельник, существо, лишенное чувства ответственности перед обществом и пасующее перед малейшими трудностями. Ребенок привыкает к безоговорочному выполнению его капризов, вырастает эгоистом, считающим себя «пупом земли». Он противопоставляет себя коллективу, отвергает мнение и решение коллектива, если его желание отказываются удовлетворить.
В романе «Молодая гвардия» показан жизненный путь такого барчука — Стаховича. «С детских лет он привык считать себя незаурядным человеком, для которого не обязательны обычные правила человеческого общежития»; он «умел в отношениях с товарищами подчеркнуть свое превосходство». Эти воспитанные с детства чуждые советским людям качества Стаховича логически завершаются преступлением: в трудную минуту барчук изменил Родине, предал своих товарищей. Это, конечно, крайний, доведенный до предела, случай.
Привычка получать от родителей все, чего душа захочет, неумение преодолевать трудности приводят к тому, что малейшие невзгоды, незначительные препятствия ставят человека в тупик.
Бывает так, что человек чувствует свою физическую и психическую неполноценность, однако причину этого ищет не там, где надо. Человек не может или не в состоянии понять, что всему виной неправильное воспитание. Вот он и начинает лукавить, сваливает все на тех кто ему противоречит, мешает, противостоит, кто борется с его индивидуалистическими привычками.
Преувеличенная и неправильная забота родителей о здоровье детей — вызовы врачей по каждому пустяку, всякого рода сомнительные советы родных, тревоги и волнения — может сделать ребенка чересчур впечатлительным, тревожно-мнительным, нервозным себялюбцем, создает барчуков!
Всего две рюмки…
Эта студенческая вечеринка мало чем отличалась от вечеринок прошлых. Только сейчас молодежь собиралась не в общежитии, а в двух смежных комнатах родителей Эммы К.
— Мама! — заявила Эмма — студентка второго курса консерватории, — вы только, пожалуйста, с отцом «эвакуируйтесь!»
И послушные родители на одну ночь «эвакуировались» к родственникам. Дети так редко веселятся!
Правда, отец немного поворчал, но жена уговорила его, что ничего случиться не может, тем более что в квартире еще оставалась соседка Серафима Петровна.
Да и ребята, студенты, плохого себе не позволят… А мы будем только стеснять молодежь. Так уговаривала Эммина мама папу.
Сокурсницы Эммы радовались, готовясь повеселиться на славу! С ними была Лиля — рыжеватая девушка, новая Эммина приятельница, которая родителям не очень нравилась. Год назад она окончила школу и осталась дома, никуда не поступила.
Эмма и ее подруги были одеты обыкновенно, а на Лиле все поражало: французские легкие, как пух, перепончатые туфельки с каблучком-гвоздиком, чулки перлон с немецкой маркой, на слишком открытые плечи был наброшен индийский газ с прожилками золотой парчи и с меткой «Калькутта».
Лиля быстро освоилась в квартире и деловито спросила:
— Сколько будет вина?
Она высказала мнение, что неинтересно, когда у мальчиков не кружится голова, необходима водка или что-нибудь вроде коньяка, рома.
Мальчики были самые обыкновенные — студенты. Но двое-трое из них оказались сметливыми.
Но двое-трое из них оказались сметливыми. В кармане пиджаков, недорогих, но застегнутых по моде на одну пуговицу, эти молодые люди принесли еще бутылочку «белоголовой» и шедевр вечера — ром «Порто-Рико».
Вечеринка обещала быть интересной. И, действительно, вначале все веселились. Один из юношей, Миша, студент Литературного института, все время поглядывал на Эмму. Глаза ее напоминали ему героиню одного индийского фильма. И в самом деле глаза Эммы были хороши: большие, блестящие, доверчивые. Правда, у нее несколько широковат улыбчивый рот, но в общем девушка симпатичная. После первой же рюмки Миша стал произносить тосты в стихах:
«За Ваши очи
Не посплю я ночи!»
или:
«За черные Ваши очи
Выпьем сколько будет мочи!»
Все понимали, что это относится к Эмме, кричали ура и требовали новых тостов.
Эмме, как и любой девушке, внимание нравилось. Настроение было приподнятое. Она охотно, с темпераментом играла на пианино. После бравурного вальса Штрауса Миша дольше всех хлопал в ладоши. Он предложил выпить за Эмму, за ее талант! Ром сделал его смелым, несдержанным. Он взял Эмму за руку и стал ей что-то шептать.
Вначале Эмма все принимала за шутку и восторженно смеялась. Все теперь казались ей милыми, хорошими, а Миша, конечно, лучше всех.
Известно, что спиртные напитки вызывают иллюзию хорошего настроения, даже счастья. Человек теряет возможность критически оценивать свое поведение. Этому сопутствует двигательная и речевая активность. Под влиянием спиртного люди слишком много говорят, шумно передвигаются и совершают поступки, которые в трезвом виде не сделали бы.
Человек «под градусами» начинает «изливать свою душу», говорит и действует «без тормозов». От безделицы он может войти в веселый раж, от пустяка — разгневаться.
Неизвестно почему, но так уж повелось: рюмка водки полагается там, где люди собираются повеселиться. Как будто бы в этом нет ничего зазорного. Но вот что удивительно! Оказывается, рюмка водки обладает коварным свойством розовых очков. А ведь не все юноши и девушки знают об этом.
Студент Миша возомнил себя настоящим поэтом и хвастался, что его поэма скоро будет напечатана, хотя она даже написана еще не была. Под влиянием выпитого вина застенчивая Эмма влюбленно смотрела на поэта и, подражая изящной Лиле, позволяла Мише целовать свои руки.
А тут еще дым папирос, тягучая музыка танго, шаркающий перебор ног, меланхолия побледневших лиц. Лиля рассказывала, что вечера она проводит в ресторане «Пекин», где на высоких табуретках вместе с другими тянет из трубочек коктейль. Она рассказывала, какие у этих «других» наряды, модные прически.
— Где это твой пападырь открыл такие мировые бра? — спросила у Эммы Лиля, гася люстру и зажигая тусклые лампочки виноградных кистей бра.
— В полутьме танцуется дивно!
Мальчики предложили провести «физиологический эксперимент». Эмма мало пила, меньше других, потому выбор пал на нее. Девушки уговорили ее выпить еще «только одну рюмку». В рюмку был налит «ерш» — смесь крепкого рома, водки и вина. Было очень смешно, когда скромная Эмма, задохнувшись, крикнула: «Ой, горько!»
Поэт, вдохновленный этими словами, обнял Эмму и, заглянув в ее большие, блестящие глаза, попытался поцеловать. Потом он читал стихи о любви, только не свои, а Игоря Северянина. Стихи восхитили Эмму. Кажется, теперь она во всем верила юному влюбленному, а обстановка вечера казалась ей мечтой.
Танцуя с Эммой, Миша настойчиво увлекал ее в дальнюю, темную комнату. Почему бы и не пойти? Ведь и в первой комнате стояла полутьма! В памяти почему-то вдруг всплыли Лилины слова: «Жизнь дается один раз, и надо все испытать…».