Их функции стал успешно выполнять тогдашний государственный аппарат — приказы, в которых служили дьяки.
Внутриполитическая ситуация во время царствования Михаила Романова оставалась стабильной. За тридцать с лишним лет его правления произошло только одно серьезное выступление крестьян (1615), когда 20 тысяч человек подошли к Москве и предъявили весьма оригинальные требования. Восставшие отнюдь не хотели низвержения правительства, они всего-навсего не хотели… быть крестьянами и просили, чтобы их зачислили на военную службу. Требование имело смысл, поскольку военная служба оплачивалась. Но так как войск у правительства хватало, а лишних денег не было, то восставших разогнали, вождей их схватили и велели жить дома, не докучая властям самовольными инициативами. Такой эпизод, довольно смешной с нашей точки зрения, весьма характерен для начала XVII в. и отражает высокий уровень пассионарности населения.
В первой четверти XVII в. генофонд русского суперэтноса начал компенсировать тот урон, который нанесли русской пассионарности все смуты конца XVI — начала XVII в. В известном смысле повторилась ситуация начала акматической фазы (первая четверть XVI в.), когда большое количество пассионариев скапливалось в столице и на границах. Точно так же, как веком раньше их прадеды, русские пассионарии в 20-х годах XVII в. не хотели ковыряться в земле, а стремились жить на границе, воевать, отстаивать веру православную или любые политические интересы — лишь бы найти применение своей избыточной энергии. Эта параллель хорошо объяснима с точки зрения общей теории этногенеза.
Период времени от смерти Ивана III в 1505 г. до начала царствования Михаила Романова в 1613 г. представляет собой первый максимум пассионарности в акматической фазе, причем в первой половине этого периода пассионарность возрастала, а затем начала убывать. Новый подъем обозначился лишь в 20-х годах XVII в. и, естественно, был похож на такой же подъем пассионарности акматической фазы начала XVI в. Потому и Смутное время, с точки зрения этногенеза, — это не случайность, и та кровь, которая пролилась, те пожары, которые жгли нашу землю, были следствиями пассионарной депрессии после перегрева середины XVI в. Естественным было и стремление народа избавиться от антисистемы, которая исподволь проникла к нам с Запада в царствование Ивана Грозного.
Спад пассионарности и ее подъем весьма по-разному отразились не только на политической расстановке сил в стране, но и на состоянии ее природных ресурсов. Своеобразный «западник» Иван Грозный, одно время даже собиравшийся бежать в Англию, еще в середине XVI в. милостиво принял английского моряка Ричарда Ченслера, открывшего путь по Белому морю до Архангельска. Позднее Грозный предоставил англичанам чрезвычайно выгодные концессии на вывоз в Западную Европу пеньки для канатов, леса, мехов, семги и других товаров. Фактически англичане использовали эти концессии с ущербом для нашей страны. Русские купцы были ужасно недовольны, но, разумеется, возможности оспаривать решения Ивана Грозного не было никакой. Кроме того, в опричнину Грозный набирал большое количество «иностранных специалистов»: немцев, шведов, ливонцев, — которые стремились получить место, естественно, для того, чтобы вернуться домой с деньгами. И реализация концессий, и оплата «специалистов» проходили за счет расхода ресурсов страны, который никак не контролировался. Поэтому период спада пассионарности в акматической фазе на природе отразился весьма и весьма неблагоприятно. К счастью, техника в XVI в. была развита не настолько, чтобы хищническая эксплуатация природных ресурсов в течение 50 лет привела к их полному исчерпанию, а на земле стало невозможно жить. Природа тогда была еще сильнее техники и смогла довольно быстро восстановить и ландшафт, и ресурсы.
Когда же спад пассионарности сменился подъемом, русский этнос продемонстрировал совершенно иное отношение к природе родной страны.
В отличие от Ивана Грозного и окружения самозванцев правительство при Михаиле Романове ввело строгие ограничения для иностранных купцов, обложило их довольно большими налогами и перезаключило все прежние кабальные договоры. Во внешней торговле Русское государство начало безоговорочно ориентироваться на интересы своих, русских, купцов. И когда иностранцы выразили желание ездить через Россию в Персию, дабы конкурировать с русскими, торгующими со Средним и Ближним Востоком, правительством такие поездки были строжайше запрещены. Отметим, что эта традиция сохранялась в России весь период подъема пассионарности в акматической фазе — вплоть до начала царствования Алексея Михайловича.
Ограничимся одним примером. В Европе бушевала Тридцатилетняя война между протестантами и католиками. Начавшись в 1618 г. чешским восстанием против австрийского правительства, война длилась до 1648 г. Англия, конечно, принимала в ней участие на стороне протестантов. Но в Англии, кроме того, произошла революция, которую начал король против парламента. Принято думать, что революции делает парламент против короля, но в Англии все произошло как раз наоборот. Английский парламент с XIII в. определял бюджет страны, а король потребовал возможности бесконтрольно распоряжаться государственной казной. Парламент не только отказал ему, но и казнил королевских сторонников, поддержавших монарха в стремлении стать полновластным самодержцем. В ответ король поднял восстание против парламента — законной власти своей собственной страны. Восстание было подавлено в 1648 г., а в 1649 г. король был казнен, и к власти пришел лорд-протектор Оливер Кромвель. Затем Кромвель разогнал парламент и взял всю власть в свои руки.
Именно в это время, в 1650 г., кончился торговый договор между Англией и Россией — один из немногих, заключенных еще во времена Ивана Грозного. Когда английские послы явились в Москву и обратились в правительство Алексея Михайловича с просьбой возобновить договор на очередной срок, то от имени царя им было отвечено: «Поелику оные аглицкие немцы свово короля Каролуса до смерти убили, то Великий государь Московский и Всея Руси повелел — оных аглицких немцев на Русскую землю не пущать». Торговый договор на жестких условиях заключили не с англичанами, а с голландцами.
Таким образом, в период подъема пассионарности в акматической фазе вывоз русских ресурсов за границу строго ограничивался, а тем самым регулировалось и давление на ландшафты страны. Природа в этот период действительно смогла отдохнуть.
Единственным территориальным приобретением первых Романовых оказалась земля донского казачества. Казаки в пору после Смуты направили свои усилия на грабеж Крыма и Северной Анатолии в Турции. Турецкое правительство, дабы избежать набегов казацких флотилий, соорудило в низовьях Дона крепость Азов. И Азов крайне стеснил действия казаков, но в 1637 г. они взяли крепость и тем самым открыли себе доступ в Черное море. В 1641 г. султан Ибрагим двинул под стены Азова огромное войско. Казаки выдержали долгую осаду, обратились за помощью к Москве и получили поддержку. В 1642 г. казакам все же пришлось оставить крепость, но значение «азовского сидения», хотя и не закончившегося присоединением Азова к Русскому государству, заключается в том, что усилился процесс этнической интеграции донских казаков в российский суперэтнос. С тех пор донцы никогда не поддерживали силы, враждебные России.
По Столбовскому миру (1617) и Деулинскому перемирию (1618) западные русские земли отошли к Швеции и Польше. Но если в шведских владениях было немного русского населения, то в польских — гораздо больше. Речь Посполитая включала в себя не только Белоруссию и Украину, но и часть Великороссии — Смоленск, а кроме того, Литву и часть Латвии.