Сэр Томас Стэнфорд-Риверс, держа стакан в руке, отошел в сторонку для отдельного разговора с полковником Саутхемом и Джералдом. Ньюби куда-то исчез, может быть, побежал тактично шепнуть кое-что дамам (Алан наглядно представил себе его в этой роли). Дон Маркинч дергался и кашлял по другую руку от Алана. Так что он оказался зажат между великим человеком и одним из его главных подручных. Деваться было некуда.
— Слушайте-ка, Дон, — отрывисто проговорил лорд Дарралд, — этот молодой человек, он только что из армии, и даже не офицер. Ваше мнение?
— Я как раз собирался вам сказать, босс, — отозвался Маркинч. — Думаю, надо с ним потолковать. Новый угол зрения.
Дарралд кивнул и, посасывая сигару, опять окинул Алана быстрым взглядом. Затем последовала неспешная улыбка.
— Ну как, Стрит? Согласны нас просветить? У человека с вашим армейским опытом немало найдется что нам сообщить. И публике тоже, если ей это подойдет. Верно, Дон?
— У меня была та же самая мысль, — ответил Маркинч. — Послушайте, мистер Стрит, нас интересует, что они думают, о чем говорят, что хотят, все эти парни, которые сейчас возвращаются с войны.
Дарралд кивнул в подтверждение и улыбнулся еще раз.
— Давайте, не робейте, молодой человек. Мы вас слушаем. Лучшей публики не сыскать.
Алан колебался. Они думали, что он робеет. В некотором смысле так и было, но не в том, как понимали они. Просто в данную минуту, с данными людьми ему не хотелось разговаривать на эту тему. У них другие взгляды, другие пристрастия. Его подмывало ответить им коротко и грубо. Но он гость и должен соблюдать вежливость.
— Видите ли, это не так-то просто, — медленно начал он. — Большинство, если с ними поговорить, могут показаться равнодушными, даже циничными. Вроде им на все вообще наплевать, рады что домой вернулись, отделались от службы. И ничего им не надо, кроме спокойного житья на гражданке и жены с ребятишками или там невесты, — только и всего. Так они вам скажут. Но понимаете, они вообще редко говорят то, что думают и чувствуют. В большинстве, я не говорю — все.
Он замолчал и вопросительно посмотрел на того и на другого: есть вопросы?
— Дальше, — сказал лорд Дарралд. — Мы заинтересовались. Только покороче.
— Хорошо, — ответил он уже другим тоном. Хотят покороче, пожалуйста. Посмотрим, как им это понравится. — На самом деле эти парни ждут в глубине души чего-то необыкновенного, какой-то принципиально новой жизни. И когда увидят, что их ожидания не оправдались, тут-то и начнется потеха.
Как воспринял эти слова Маркинч, Алан не узнал, потому что смотрел на Дарралда, а Дарралд остался абсолютно невозмутимым.
— Какого рода потеха? — осведомился он.
— Не знаю, — раздраженно ответил Алан. — Этого никто не знает. Даже они сами. Они едва ли вообще отдают себе отчет в том, что ожидают чудесных перемен. Тем не менее это так.
— И надеются, что им преподнесут чудесные перемены на тарелочке? — съязвил Маркинч.
— Да, конечно, — ответил Алан. — Так им внушали, сулили. «Вы, ребята, воюйте, а мы здесь обеспечим остальное». Постоянный лейтмотив со времен Дюнкерка. Ну и вот, они свое дело сделали, отвоевались.
— Минуточку! — загорячился Маркинч. — Они что же, не понимают, в каком положении оказалась страна?
— Помолчите, Дон, — с чисто американской любезностью распорядился лорд Дарралд. — Всему свое время. Продолжайте, Стрит.
— Продолжать? Но я уже кончил. Я рассказал вам, что думаю.
— Вы еще ничего не рассказали.
— Всему свое время. Продолжайте, Стрит.
— Продолжать? Но я уже кончил. Я рассказал вам, что думаю.
— Вы еще ничего не рассказали.
— Тогда, значит, мне вам нечего рассказывать.
— Босс, — прохрипел Маркинч, который тоже любил показать себя американцем, — он чего-то недоговаривает.
— Похоже что так.
— Могу только добавить вот что, — устало произнес Алан. — Было много разговоров в связи с окончанием той войны. Сам я этого знать не могу, возраст не тот. Но я много беседовал с людьми, которые хорошо помнят то время, и пришел к выводу, что сходство между тогдашними солдатами и теперешними только поверхностное. На самом деле имеется существенная разница.
— В чем, например? — спросил его сиятельство.
— Когда они убедятся, что их ждет разочарование, что их скрытые надежды — а что надежды скрыты, в данном случае важно — не осуществятся, наши, сегодняшние, солдаты не ограничатся угрозами, как те, в начале двадцатых, а приведут их в исполнение. Их терпение уже истощается. А надо учесть, что они в этой войне повидали гораздо больше, чем те в прошлой.
— Больше — чего? Драки?
— Да нет. Повидали мир. И что в нем происходит. Видели квислингов, черные рынки, сговоры реакционеров, народное сопротивление. И нередко имели возможность сами убедиться, кому по сердцу нацисты, а кому нет. Неплохая школа, в своем роде, — добавил Алан.
— Это — ладно, мы не против, — сказал Маркинч.
Лорд Дарралд поднял ладонь. И в очередной раз устремил на Алана пристальный взгляд, хотя теперь задержал его дольше. В конце концов все-таки появилась и улыбка, но она заставила себя подождать. Несмотря на горячительное воздействие хорошего вина, Алан чувствовал себя молодым и беспомощным. Лорд Дарралд казался ему теперь могучим и грозным императором. Целые легионы ожидали где-то его приказа, чтобы сразу же прийти в движение. Он уже не был больше богачом, купившим Харнворт и искавшим дружбы местных «хороших» семейств. Он был — Власть.
— Послушайте, Стрит, — произнес Дарралд. — Вы мало что нам рассказали, и вы ошибаетесь. От нынешних армейских парней беспорядков ждать нечего. Их будет даже меньше, чем тогда. В тот раз мутили воду профсоюзы. Всеобщая забастовка показала, чего они стоят на самом деле. Теперешние профсоюзы не такие. Знают что к чему. С ними будет все тихо-мирно. А что до скрытых надежд, о которых вы говорили, то я сейчас вам сам скажу, чего хотят бывшие солдаты. Они хотят приятной жизни. И можно их понять. Нужна перспектива. Собачьи бега, ипподромы, побольше футбола, удобные кинотеатры, хорошие рестораны, куда можно пойти с женой, дешевые курорты, чтобы проводить отпуск. И мы ведем кампанию за все это, так ведь, Дон?
— С большим размахом, — подтвердил Маркинч. — И встречаем живой отклик.
— Но им ведь не только это нужно, — возразил Алан. Он неожиданно сник. Уверенный в себе молодой борец, готовый выдать старому хрычу порцию неприятных истин, внезапно куда-то делся.
— Знаем. Гарантированная работа и приличные заработки, — пожал плечами лорд Дарралд. — Дома, когда появится возможность строить. И это — все. Мы знаем.
Алан сделал над собой усилие.
— Прошу прощения, но я не согласен. Это не все. Они сами еще не до конца сознают собственные нужды, но им же недостаточно только хлеба и зрелищ.
К своей досаде он заметил, что голос у него дрожит.
— Выпейте еще коньяку, — сказал лорд Дарралд. — Отличная марка. Могу поручиться. А теперь я скажу вам, в чем ваша ошибка, Стрит. Тут нечего стыдиться, мы все этим грешим, покуда жизнь не научит.