Сама возможность вот так прогуливаться декабрьским утром уже казалась Уильяму приключением, и уверенность его крепла с каждой минутой.
— Эта смоляная обманка… — начал коммандер осторожно. — Там действительно она? Я знаю, что это такое, я читал про радий.
— У меня в гостинице лежит образец. Я вам покажу. Он самый настоящий. И конечно, первым делом, прежде чем ехать к вам, я его проверил в лаборатории.
— Правильно, — одобрил коммандер.
— Его принадлежность к урановой руде подтвердили в Институте радия. Полюбопытствовали, разумеется, но я им ничего не сказал. Так что сомнений в подлинности нет. А дядя клялся, что его там несметные залежи, тонны и тонны, только бери и вывози.
Коммандер тихонько присвистнул.
— Невероятная история.
— Но вы ведь мне верите? — обеспокоился Уильям.
— Да. В существовании острова ничего странного нет. На картах и в самом деле еще много белых пятен, кому же знать, как не мне. Однако после вашего дяди остров могли обнаружить и другие.
— Я об этом думал. Положим, кто-то действительно обнаружит остров или даже высадится на нем — это не страшно. Главное, чтобы никто не отыскал там урановую руду. По дядиным словам, залежи находятся в глубине острова, а он не особенно располагает к прогулкам и разведке. Потом, даже если кто-то наткнется на смоляную обманку, то совершенно не обязательно заинтересуется и тем более распознает в ней ценный минерал. На вид она непрезентабельна.
Коммандер обдумал этот довод. Он часто погружался в раздумья, что неудивительно для человека, который долго жил один.
— Я думаю, вам стоит рискнуть, — наконец заявил он решительно. — Если бы кто-то успел вывезти руду, наверное, до нас бы уже докатились слухи. Наверняка.
— А если… — Зазевавшись, Уильям чуть не столкнулся с детской коляской, которых в это утро на улице было много. — Простите!.. Я говорю, если кто-то вот сейчас, в данную минуту, высаживается на Затерянном острове, смотрит на всю эту черную породу и говорит: «Да, это точно смоляная обманка. Привозите завтра людей, начнем ее добывать!» Подумать страшно…
— Тут я вам ничем не могу помочь, ясновидением не владею. Вам придется рискнуть.
— То есть нам придется, — поправил его Уильям. — Не забывайте, вы тоже в доле.
Коммандер остановился в задумчивости.
— Только потому, что ваш дядя прислал мне долготу? Вы, полагаю, и без меня ее знаете, вы же переправляли письмо на мой адрес.
— Я не смотрел на текст, когда пересылал. Иначе было бы непорядочно.
Взгляд коммандера потеплел.
— Верно. Только мало кто в наше время думает так же. — Ясные голубые глаза пристально изучали Уильяма. Прогуливаясь, собеседники дошли до края террасного уступа. — Тогда теперь моя очередь. Ваш остров расположен на ста двенадцати градусах тридцати шести минутах западной долготы. Запомните. Сто двенадцать градусов тридцать шесть минут западной долготы.
— Нет, так нельзя! — воскликнул Уильям. — Сперва нужно заключить какой-нибудь договор. Ведь я же могу взять сейчас и уйти с долготой, только вы меня и видели.
— Да нет, вряд ли, — улыбнулся коммандер. — Иначе вы не трудились бы переслать мне письмо. Вы поступили честно, поэтому я и называю вам координаты. Обойдемся без условностей.
Тут в беседу грубо вмешался пожилой человек с красным обветренным лицом, на котором выделялся крупный нос. Незнакомец ухватил коммандера за локоть, словно собираясь арестовать.
— Доброе утро, — буркнул он. — Когда идем, во вторник или в среду?
— Доброе утро, капитан, — невозмутимо откликнулся коммандер.
— Доброе утро, — буркнул он. — Когда идем, во вторник или в среду?
— Доброе утро, капитан, — невозмутимо откликнулся коммандер. — Я же сказал, что во вторник. Все в силе?
— Лопни моя селезенка! — гаркнул капитан, к восторгу Уильяма. — Уточняю, потому что, если мы идем во вторник, то в среду я выезжаю в Плимут. И уж там я выскажу этим безмозглым макакам по полной! — Он распалялся на глазах. — Представляете, утром получаю письмо от какого-то конторского червя из Ливерпульской торговой палаты, и в нем говорится — знаете что? — будто я сам не ведаю, о чем пишу. Может, и не напрямую, но смысл понятен. Вот тебе и весь сказ. А потом они удивляются, что страна катится в тартарары… Кто это с вами?
— Простите. Мистер Дерсли — капитан Стейплдон, — скороговоркой пробормотал коммандер.
— Рад познакомиться. — Капитан Стейплдон сграбастал руку Уильяма и энергично потряс. — Надолго приехали?
— Несколько дней, наверное, пробуду.
— Тогда заглядывайте в гости. Дом тридцать два, тут недалеко. Капитан Стейплдон. Люблю поговорить с толковым человеком. Две трети моего времени уходит на переписку и беседы с величайшими недоумками, которых только послал этому острову в наказание Господь или дьявол. При одной мысли о них хочется лечь и умереть. Парламентарии? Я с ними общался, и не с одним. Думать они не умеют вовсе, а если начнут, то у них голова лопнет. Торговая палата? Полагаете, там чего-то можно добиться? Как бы не так, не смешите меня! — загрохотал капитан на всю террасу. — Ох, не смешите меня! Если пишешь одному, считай, пообщался с двадцатью. Кто у нас там дальше? Директора банков? — Он остановился и пробуравил Уильяма взглядом, от которого тому стало неловко.
— Так что насчет директоров? — напомнил коммандер.
— Эти как раз не глупцы. Совсем нет. Эти себе на уме. Вот я им пишу. Отвечают они мне? Дождешься от них ответа? — Капитан разразился глухим сардоническим смехом. — Черта с два! Я их подзуживаю, оскорбляю на чем свет стоит, другой бы давно завелся. А они сидят и в ус себе не дуют. Правильно, о чем им переживать? «У меня все гладко, Джек», — так они и говорят. Вот вы, я, коммандер наш, да любой прохожий — все мы выворачиваем карманы, чешем в затылке и думаем, где добыть хлеб насущный, страна катится к чертям, а эти сидят и в ус себе не дуют, потому что все у них гладко — или им кажется, что все гладко. Ведь кажется, а? Прав я?
Уильям кивнул, надеясь этим слегка умиротворить расходившегося пожилого капитана, который вел какую-то загадочную кампанию.
— Заходите на огонек, — продолжал тот, уже потише. — Дом тридцать два. А пока я вам подкину пищу для раздумий. Поразмыслите-ка, что будет, если сделать нашей основной денежной единицей серебряную крону? Старые добрые пять шиллингов? Не отвечайте сразу, подумайте на досуге. Рад был познакомиться. Хорошего утра. И вам, коммандер. Увидимся в среду. Нет, во вторник. Да, точно, во вторник. Тогда и увидимся, если не раньше.
И он, на удивление стремительно, удалился.
— Предлагаю пройти по берегу, а затем повернуть. — Коммандер двинулся дальше. — Вернемся аккурат к обеду. Как вам Стейплдон?
— Незаурядный человек.
— Весьма. Блестящий моряк в свое время — бывший капитан торговых судов, а они часто слегка трогаются рассудком, сказывается вынужденное одиночество. Вот и бедняга Стейплдон… Хотя на самом деле мухи не обидит. Отличный малый.
— Эта его кампания как-то связана с пятишиллинговой монетой?
— В точку! — рассмеялся коммандер.