Да и этот один чаще всего валяет дурака и непременно выбирает такую лесу, которая слишком слаба для настоящей рыбы.
- Ну как денек? - спросил Джонсон.
- Лучше не придумаешь, - ответил я ему. И верно, день выдался короший.
Я передал штурвал негру и велел ему держать вдоль края Гольфстрима, на восток, а сам пошел к Джонсону, который сидел и смотрел, как его
наживка покачивается на волнах.
- Может, мне закинуть вторую удочку? - спросил я его.
- Да нет, не стоит, - сказал он. - Я сам хочу и подсекать, и тянуть, и втаскивать свой улов.
- Хорошо, - сказал я. - Может, Эдди только закинет удочку, а как клюнет, он передаст ее вам, чтобы вы могли сами тянуть?
- Нет, - сказал он. - Пусть будет только одна удочка.
- Ладно.
Негр все еще разворачивался, и я посмотрел и увидел стаю летучих рыб, которая поднялась в воздух немного впереди лодки. Негр, видно, тоже
ее заметил. Оглядываясь назад, я видел Гавану, красиво освещенную солнцем, и пароход, который выходил из порта со стороны Морро.
- Я думаю, сегодня вам что-нибудь удастся заполучить, мистер Джонсон, - сказал я ему.
- Пора бы, - сказал он. - Сколько времени мы уже плаваем?
- Сегодня три недели.
- Немалый срок для рыбной ловли.
- Такая уж это рыба, - ответил я ему. - Пока не пойдет, так ни одной нет. Но зато как пойдет, так ее прямо прорва. А пойти она должна. Если
сегодня не пойдет, значит, никогда не пойдет. Луна теперь в самый раз.
Течение хорошее, и поднимается хороший ветер.
- Мы видели несколько мелких в первый наш выход.
- Да, - сказал я. - Я так вам и говорил. Мелкая рыба разбредается и исчезает, а потом идет крупная.
- У вас, у лодочников, всегда одна и та же песня. Или слишком рано, или слишком поздно, или ветер неподходящий, или луна не годится. А
деньги все равно берете.
- Как сказать, - ответил я ему. - Беда в том, что обычно так оно и бывает: или слишком рано, или слишком поздно, и ветер тоже чаще всего
неподходящий. А когда выдается такой день, что все как нужно, так сидишь на берегу без клиентов.
- Но сегодня, по-вашему, хороший день?
- Как сказать, - ответил я ему. - Я сегодня уже много чего насмотрелся. Но я уверен, что вы наловите прорву рыбы.
- Будем надеяться, - сказал он.
Мы приготовились к лову. Эдди пошел на бак и улегся там.
Я стоял и следил, не мелькнет ли в воде хвост. Негр то и дело клевал носом, так что приходилось следить и за ним тоже. Бьюсь об заклад, он
не терял времени ночью.
- Вам не трудно передать мне бутылку пива, капитан? - спросил Джонсон.
- Нет, сэр, - сказал я и запустил руку в лед, чтобы достать ему похолоднее.
- А вы не хотите? - спросил он.
- Нет, сэр, - сказал я. - Я подожду вечера. Я откупорил бутылку и уже протянул ему, как вдруг вижу, здоровенная бурая рыбина, с мечом чуть
не в метр длиной, высунула голову из воды и бросилась на нашу макрель. Она казалась толщиной с бревно.
- Отпустите лесу! - заорал я.
- Она не клюнула, - сказал Джонсон.
- Тогда завинтите тормоз.
- Она не клюнула, - сказал Джонсон.
- Тогда завинтите тормоз.
Она всплыла из самой глубины и промахнулась. Я знал, что она нырнет и возвратится.
- Теперь смотрите-как только она схватит наживку, сейчас же освобождайте лесу.
Тут я увидел, что она подплывает сзади, под водой. Видны были ее плавники, растопыренные, как красные крылья, и красные полосы по бурому
туловищу. Она плыла, точно подводная лодка, и ее спинной плавник высунулся на поверхность, и видно было, как он рассекает воду. Потом она
подплыла к самой наживке и тогда высунула меч и словно помахала им над поверхностью воды.
- Дайте ей схватить, - сказал я. Джонсон снял руку с катушки, и катушка завизжала, и огромная рыбина повернулась и ушла под воду, и было
видно, как ее туловище блеснуло серебром, когда она изменила направление и быстро поплыла к берегу.
- Подвинтите чуть-чуть тормоз, - сказал я. - Но не слишком.
Он стал завинчивать тормоз.
- Только не слишком, - сказал я. Я увидел, как леса отклонилась в сторону. - Завинтите тормоз и тяните, - сказал я. - Нужно тянуть. Она
непременно выпрыгнет.
Джонсон завинтил тормоз и снова взялся за удилище.
- Дергайте, - сказал я ему. - Загоняйте крючок глубже. Дерните раз пять.
Он дернул довольно сильно еще раза два, и потом удочка согнулась вдвое, и катушка заскрипела, и вот она выпрыгнула, - гоп! - длинная и
прямая, сверкнув серебром на солнце, и снова нырнула с таким всплеском, словно лошадь сорвалась со скалы.
- Отпустите тормоз, - сказал я ему.
- Она ушла, - сказал Джонсон.
- Какого черта, - ответил я ему. - Живо отпустите тормоз.
Я увидел, как прогибается леса, и когда рыба выпрыгнула опять, она была уже за кормой и плыла в открытое море. Потом она показалась еще раз
и взбила вокруг себя пену, и я увидел, что крючок зацепил ее за угол рта. Полосы на ней были ясно видны. Это была великолепная меч-рыба, вся
серебряная, в красных полосах, и толщиной с бревно.
- Ушла, - сказал Джонсон. Леса свободно повисла.
- Сматывайте, сматывайте, - сказал я. - Крючок вошел крепко. Давай полный ход! - заорал я на негра.
Потом она выпрыгнула еще раз и другой, прямая, как столб, всем туловищем кидаясь прямо на нас и при падении высоко разбрызгивая воду. Леса
туго натянулась, и я увидел, что она плывет опять к берегу, и видно было, как она поворачивает.
- Вот теперь начнется гонка, - сказал я. - Если она станет рваться, я наддам ходу. Держите тормоз совсем свободно. Лесы на катушке еще
много.
Наша рыбина поплыла на северо-запад, как полагается всякой крупной рыбе, и, ух ты, до чего же она рвалась! Она стала прыгать большими
скачками и всякий раз ныряла, рассекая воду с таким всплеском, точно быстроходная лодка при большой волне. Мы шли за ней. Я стоял у штурвала и
не переставал орать на Джонсона, чтобы он свободно держал тормоз и сматывал побыстрее.
Вдруг я увидел, что его удочка подскочила и леса повисла. Кто не понимает, не заметил бы этого, потому что леса своей тяжестью все-таки
тянула удочку.
Но я-то понимаю.
- Ушла, - сказал я ему. Рыба все еще прыгала и продолжала прыгать, пока не скрылась из виду.