Вымыв душистым мылом руки,
старательно вычистив щетками отпущенные ногти и обмыв у большого мраморного умывальника себе лицо и толстую шею, он пошел еще в третью комнату у
спальни, где приготовлен был душ. Обмыв там холодной водой мускулистое, обложившееся жиром белое тело и вытершись лохматой простыней, он надел
чистое выглаженное белье, как зеркало, вычищенные ботинки и сел перед туалетом расчесывать двумя щетками небольшую черную курчавую бороду и
поредевшие на передней части головы вьющиеся волосы.
Все вещи, которые он употреблял, - принадлежности туалета: белье, одежда, обувь, галстуки, булавки, запонки, - были самого первого,
дорогого сорта, незаметные, простые, прочные и ценные.
Выбрав из десятка галстуков и брошек те, какие первые попались под руку, - когда-то это было ново и забавно, теперь было совершенно все
равно, - Нехлюдов оделся в вычищенное и приготовленное на стуле платье и вышел, хотя и не вполне свежий, но чистый и душистый, в длинную, с
натертым вчера тремя мужиками паркетом столовую с огромным дубовым буфетом и таким же большим раздвижным столом, имевшим что-то торжественное в
своих широко расставленных в виде львиных лап резных ножках. На столе этом, покрытом тонкой крахмаленной скатертью с большими вензелями, стояли:
серебряный кофейник с пахучим кофе, такая же сахарница, сливочник с кипячеными сливками и корзина с свежим калачом, сухариками и бисквитами.
Подле прибора лежали полученные письма, газеты и новая книжка "Revue des deux Mondes". Нехлюдов только что хотел взяться за письма, как из
двери, ведшей в коридор, выплыла полная пожилая женщина в трауре, с кружевной наколкой на голове, скрывавшей ее разъехавшуюся дорожку пробора.
Это была горничная покойной, недавно в этой самой квартире умершей матери Нехлюдова, Аграфена Петровна, оставшаяся теперь при сыне в качестве
экономки.
Аграфена Петровна лет десять в разное время провела с матерью Нехлюдова за границей и имела вид и приемы барыни. Она жила в доме Нехлюдовых
с детства и знала Дмитрия Ивановича еще Митенькой.
- С добрым утром, Дмитрий Иванович.
- Здравствуйте, Аграфена Петровна. Что новенького? - спросил Нехлюдов шутя.
- Письмо от княгини ли, от княжны ли. Горничная давно принесла, у меня дожидается, - сказала Аграфена Петровна, подавая письмо и
значительно улыбаясь.
- Хорошо, сейчас, - сказал Нехлюдов, взяв письмо, и, заметив улыбку Аграфены Петровны, нахмурился.
Улыбка Аграфены Петровны означала, что письмо было от княжны Корчагиной, на которой, по мнению Аграфены Петровны, Нехлюдов собирался
жениться. И это предположение, выражаемое улыбкой Аграфены Петровны, было неприятно Нехлюдову.
- Так я ей скажу подождать, - и Аграфена Петровна, захватив лежавшую не на месте щеточку для сметания со стола и переложив ее на другое
место, выплыла из столовой.
Нехлюдов, распечатав пахучее письмо, поданное ему Аграфеной Петровной, стал читать его.
"Исполняя взятую на себя обязанность быть вашей памятью, - было написано на листе серой толстой бумаги с неровными краями острым, но
разгонистым почерком, - напоминаю вам, что вы нынче, 28-го апреля, должны быть в суде присяжных и потому не можете никак ехать с нами и
Колосовым смотреть картины, как вы, с свойственным вам легкомыслием, вчера обещали; a moins que vous ne soyez dispose a payer a la cour
d'assises les 300 roubles d'amende, que vous vous refusez pour votre cheval {если, впрочем, вы не предполагаете уплатить в окружной суд штраф в
300 рублей, которые вы жалеете истратить на покупку лошади (франц.
).}, за то, что не явились вовремя. Я вспомнила это вчера, только что вы ушли.
Так не забудьте же.
Кн. М. Корчагина".
На другой стороне было прибавлено:
"Maman vous fait dire que votre couvert vous attendra jusqu'a la nuit.
Venez absolument a quelle heure que cela soit {Матушка велела вам сказать, что ваш прибор будет ждать вас до ночи. Приходите непременно когда
угодно (франц.)}.
M. K.".
Нехлюдов поморщился. Записка была продолжением той искусной работы, которая вот уже два месяца производилась над ним княжной Корчагиной и
состояла в том, что незаметными нитями все более и более связывала его с ней. А между тем, кроме той обычной нерешительности перед женитьбой
людей не первой молодости и не страстно влюбленных, у Нехлюдова была еще важная причина, по которой он, если бы даже и решился, не мог сейчас
сделать предложения. Причина эта заключалась не в том, что он десять лет тому назад соблазнил Катюшу и бросил ее, это было совершенно забыто им,
и он не считал это препятствием для своей женитьбы; причина эта была в том, что у него в это самое время была с замужней женщиной связь,
которая, хотя и была разорвана теперь с его стороны, не была еще признана разорванной ею.
Нехлюдов был очень робок с женщинами, но именно эта-то его робость и вызвала в этой замужней женщине желание покорить его. Женщина эта была
жена предводителя того уезда, на выборы которого ездил Нехлюдов. И женщина эта вовлекла его в связь, которая с каждым днем делалась для
Нехлюдова все более и более захватывающей и вместе с тем все более и более отталкивающей.
Сначала Нехлюдов не мог устоять против соблазна, потом, чувствуя себя виноватым перед нею, он не мог разорвать эту связь без ее согласия.
Вот это-то и было причиной, по которой Нехлюдов считал себя не вправе, если бы даже и хотел этого, сделать предложение Корчагиной.
На столе как раз лежало письмо от мужа этой женщины. Увидав этот почерк и штемпель, Нехлюдов покраснел и тотчас же почувствовал тот подъем
энергии, который он всегда испытывал при приближении опасности. Но волнение его было напрасно: муж, предводитель дворянства того самого уезда, в
котором были главные имения Нехлюдова, извещал Нехлюдова о том, что в конце мая назначено экстренное земское собрание и что он просит Нехлюдова
непременно приехать и donner un coup d'epaule {поддержать (франц.).} в предстоящих важных вопросах на земском собраний о школах и подъездных
путях, при которых ожидалось сильное противодействие реакционной партии.
Предводитель был либеральный человек, и он вместе с некоторыми единомышленниками боролся против наступившей при Александре III реакции и
весь был поглощен этой борьбой и ничего не знал о своей несчастной семейной жизни.
Нехлюдов вспомнил о всех мучительных минутах, пережитых им по отношению этого человека: вспомнил, как один раз он думал, что муж узнал, и
готовился к дуэли с ним, в которой он намеревался выстрелить на воздух, и о той страшной сцене с нею, когда она в отчаянии выбежала в сад к
пруду с намерением утопиться и он бегал искать ее. "Не могу я теперь ехать и не могу ничего предпринять, пока она не ответит мне", - подумал
Нехлюдов. Он неделю тому назад написал ей решительное письмо, в котором признавал себя виновным, готовым на всякого рода искупление своей вины,
но считал все-таки, для ее же блага, их отношения навсегда поконченными.