– Оуэн смотрит вверх, его взгляд встречает мой. – Я люблю его, – шепчу я. – Он сделает все, чтобы помочь мне. Чтобы помочь нам. Я знаю это.
Оуэн закатывает глаза и выдергивает свою руку из моей.
– Хорошо. Мы переночуем там. Но я отказываюсь переезжать к нему, Фэйбл. Ты почти не знаешь этого засранца.
– Оуэн, остановись. – Я не могу смириться с тем, как он настроен против моего парня. Дрю очень добрый и щедрый. Конечно, грубость Оуэна – это защитный механизм, чтобы справиться с горем, или что-то вроде того, но я не готова справляться еще и с этим. Я так же разрушена тем, как поступила наша мать.
То, как она отказалась от нас, травмировало на всю жизнь меня. То, как она сбежала от нас, вероятно, навсегда испортило жизнь Оуэну.
Ненавижу ее. Сейчас у меня все расплывается перед глазами, а уж мыслить рационально я вообще не в состоянии.
В этот самый момент поддержка Дрю нужна мне больше, чем когда-либо.
Сначала мы устраиваем Оуэна. В свободной комнате у Дрю есть футон, судя по всему, он использует это помещение как кабинет: здесь стол, компьютер, все такое. Я помогаю Дрю превратить футон в постель, расстилая дополнительные одеяла, а он еще приносит несколько подушек. Это ощущается так мило и по-домашнему, и знаю, что могу к этому привыкнуть.
Но не разрешаю себе привыкать. Сейчас я не могу окунуться в эти сентиментальные глупости. Мой брат нуждается во мне. Нужно быть сильной и сообразить, что, черт возьми, я собираюсь делать дальше.
– Тебе что-нибудь нужно? – спрашиваю Оуэна, когда он входит в комнату с вызывающим выражением на лице. – Стакан воды или, может быть, тайленол?
Он плакал всю дорогу к дому Дрю, всхлипывая на заднем сиденье. Я так сильно хотела его утешить, но знала, что он откажется.
– Может, хочешь поесть? – предлагает Дрю, заходя в комнату с тремя мягкими подушками.
– Я в порядке, – угрюмо отвечает Оуэн. Я посылаю ему резкий взгляд, и он бормочет слова благодарности, чтобы меня успокоить.
– Хочешь поговорить? – тихо спрашиваю я, мы оба отходим в сторону, чтобы Дрю мог положить подушки на футон.
Оуэн качает головой.
– Я хотел бы побыть один, Фэйбс. Просто хочу заснуть и забыть о том, что случилось.
– Твоя боль никуда не уйдет, и как только ты проснешься, она снова на себя набросится, – напоминаю ему я. Мы не можем делать вид, что ничего не случилось, хотя я бы с удовольствием поступила именно так. Но реальность всегда с нами. И мы должны принимать решения.
– Спасибо за пощечину реальностью. – Брат вздыхает и качает головой. – Знаю, ты злишься на маму. Но я нет. Я за нее беспокоюсь. Она не будет брать трубку, и это достает.
Я пыталась позвонить ей сразу из квартиры и названивала, пока мы ехали к Дрю. Звонок переключился на голосовую почту. Отправила ей сообщение. Уже прошло больше часа, но ответа так и не было.
Женщина делает все, что в ее силах, продолжая не замечать нас. И мы ничего не можем поделать.
– С ней все хорошо, – отмахиваюсь я. Не сомневаюсь, она в полном порядке. Возможно, накачивается пивом и насмехается над нами, черт, она ведь так ловко обставила нас. – Она ответит завтра, уверена в этом.
Вранье. Понятия не имею, собирается ли она вообще выходить на связь со мной. Если я хоть что-нибудь понимаю, это будет наше последнее общение с ней.
Но меня это уже вряд ли заденет. Я давно смирилась с ее дерьмовым отношением к нам. С эмоциональными встрясками, которые приходилось переживать, когда она то появлялась, то исчезала из нашей жизни. Свои барьеры я возвела давно, но Оуэн все еще открыт и до смерти хочет, чтобы мама его любила. Действительно любила.
Действительно любила.
Но она не знает, что это такое. А Оуэн этого еще не понял.
Дрю молча выходит из комнаты и закрывает за собой дверь, и я ценю, что он так много делает для нас. Не навязывается, пока я стараюсь договориться с братом. Он просто проявляет доброту, открывая свой дом для нас обоих, давая Оуэну все, что гарантирует ему комфортное пребывание здесь.
Он великолепен. И когда я закончу говорить с Оуэном, то собираюсь пойти к Дрю и буду умолять его обнять меня и просто держать в объятиях.
Он так сильно мне нужен, прямо сейчас. Но сначала нужно позаботиться о брате, который нуждается во мне еще больше.
– А что, если она не в порядке? – спрашивает Оуэн дрожащим голосом. – А если на самом деле с ней что-то произошло, она ранена или беспомощная лежит где-нибудь? Или… еще хуже? Что тогда, Фэйбл?
Картинки, описанные им, возникают в моем мозгу – но нет. Ни единого шанса, что в этой ситуации она является жертвой. Именно она приложила к этому руку. Чувствую всем своим существом.
– Знаю, ты беспокоишься. Но я должна быть с тобою честна. Ей плевать на нас, Оуэн. На то, что ты в ней нуждаешься. Ее слишком интересует собственные проблемы, чтобы думать еще и о тебе, о том, как сильно ты хочешь, чтобы она была рядом. Ей комфортнее сбежать и напиться со своим бойфрендом.
Оуэн смотрит на меня, его щеки пылают, глаза наполнились слезами.
– Ты ничего не знаешь. Может быть, она не хочет быть рядом с нами, потому что понимает, как сильно ты ее ненавидишь.
Я вздрагиваю.
– Да разве в этом виновата только я? Ее раздражает, что мы с тобой так близки. Она ревнует, и это так глупо, потому что не замечает, как сильно ты мечтаешь о том же самом, только с ней. Она наша мать и все же относится к нам так, словно мы просто заноза в ее заднице.
– Может быть, к тебе она именно так и относится, но ко мне – никогда. Она любит меня! – Брат кричит, слезы бегут по щекам, и он сердито смахивает их. – Продолжай верить в то, что она стерва. Только, может, сейчас это ты ведешь себя как стерва, Фэйбс. Ты об этом никогда не думала?
Я ошеломлена. Не могу поверить, что он только что сказал мне это. Я с трудом держусь, чтобы окончательно не расклеиться самой, но, черт возьми, мне нужно быть сильной.
– Ты расстроен, – говорю я тихо. – Я все понимаю. Тебе нужно выспаться, поговорим завтра.
– Подумаешь. – Оуэн отворачивается и заползает на матрас, укладывая подушки, потом натягивает на себя одеяло, ложась ко мне спиной. Он настолько напряжен, словно может разлететься на тысячи осколков.
– Я люблю тебя, Оуэн, – шепчу я, прежде чем закрыть дверь.
Он даже не отвечает.
Дрю
Прохожу в свою спальню, ожидая возвращения Фэйбл. Миллион вопросов роится в моем мозгу, но я боюсь задать любой из них. У нас были удивительные ночи. А теперь это…
Если мать действительно обчистила квартиру и взяла все, что принадлежало семье, оставив детям только их собственную одежду и личные вещи. Эгоистичная и бездушная. У Оуэна разбито сердце. Фэйбл в бешенстве – мне даже страшно, что в какой-то момент она сорвется, но пока она спокойна, что очень странно. Я никогда не видел ее в таком состоянии, хотя, черт, мы вместе не так уж и долго.
Наши отношения с первого дня были подобны урагану. Не могу представить свою жизнь без нее. Поэтому изо всех сил стараюсь ее поддержать. Она не отталкивает меня.
Но и полностью довериться не спешит.
Да и что, черт возьми, я могу сделать для нее? Я даже предложил ей обратиться в полицию, но по ее реакции понял, что это была плохая идея. Я чувствую себя беспомощным. Никто не сможет вернуть детям их маму. Оуэн ненавидит меня и считает кем-то вроде плохого парня, одержимого желанием разбить сердце его сестре – снова.