Он, должно быть, чувствует себя так же скверно, как выглядит, раз уж согласился на подобную помощь. Вероятно, он действительно думал, что есть опасность лишиться ноги, а их помощь была всё же лучше, чем ничего.
Альфреде достаточно было взглянуть на рану, чтобы сказать:
— Это довольно серьёзное воспаление, лорд Вульф. Ваше тело активно сопротивляется болезни, поэтом Вас и лихорадит так, что Вы чувствуете себя словно на адской сковородке.
Он не подтвердил её слова, вместо этого спросив:
— Так Вы — целительница?
— Я никогда себя так не называла. Я просто знакома с лекарственными средствами, которые были известны с древних времён. Впрочем, как и большинство женщин, выросших в сельской местности. Вы можете продолжить курс лечения, который рекомендовал ваш доктор, либо же я могу найти подходящие травы, которые поставят Вас на ноги гораздо быстрее.
Брук знала, Альфреда не хотела, чтобы люди в Ротдейле поняли, что они обе были готовы оказать срочную медицинскую помощь, такую, как в данной ситуации. Именно поэтому Альфреда не принесла сейчас свою сумку с зельями, бальзамами, инструментами, травами и корешками растений. Чем меньше людей будет знать о её способностях целительницы, тем лучше.
— А есть ли среди них такие травы, которые растут здесь? — спросил Доминик.
Когда Альфреда не ответила ему, Брук решила помочь:
— Из Лестершира я привезла некоторые травы, которые растут и здесь тоже. Какая-нибудь из этих трав может подойти.
— А вот это нужно будет удалить, — как ни в чём не бывало, Альфреда указала пальцем прямо на пиявку. — Или мы можем подождать, пока они сами отвалятся. Если Вы пользовались пиявками раньше, то знаете, что после них остаются крошечные кровоточащие раны. Они начнут зудеть раньше, чем рана от пули. Но не расчесывайте их. Это может ухудшить воспаление.
— Прекратите относиться ко мне, как к ребёнку, — он наотмашь ударил рукой по берду, чтобы скинуть пиявок.
Глаза Брук неодобрительно вспыхнули из-за подобного резкого проявления раздражительности. Рука Альфреды была отброшена точно так же, как и пиявки, которые теперь извивались на кровати рядом с ним.
— А вот это, милорд, было очень… вредно. Были времена…
— Если Вы ещё раз попробуете оскорбить меня…
Волк не закончил своей угрозы, но это, без сомнения, была именно угроза. Брук была удивлена, что после всего этого Альфреда ещё не находится на полпути к выходу. И как же она оскорбила его? Не бросившись немедленно оказывать ему помощь? Дав ему совет, который он уже знал? А возможно, что он догадался, как, собственно, догадалась и Брук, что Альфреда хотела сказать «глупо» вместо «вредно»? А может быть он в лихорадочном бреду придумал себе какое-то другое неуважительное оскорбление?
Это ведь было вполне вероятно. На самом деле вся его грубость была следствием лихорадки и общего дискомфорта, ощущаемого из-за неё. Но также Брук может просто выдавать желаемое за действительное.
А если кого и оскорбили, так это Альфреду. Брук уже думала о том, чтобы увести отсюда свою горничную и оставить волка на произвол судьбы. Но если бы только могла она сделать это. Если бы только могла она бросить вызов всем, даже Принцу-Регенту. Но по закону она по-прежнему в руках своих родителей, а они бросили её этому волку на съедение. Возмущение сейчас приведёт лишь к неловкости в будущем, так как она не может покинуть этого места. Ей придётся иметь дело с Домиником Вульфом, а если он будет ей обязан своим выздоровлением, то это сделает их отношения куда как проще.
Но она была ещё достаточна зла из-за этой ситуации, чтобы сказать Альфреде:
— Я думаю, чем меньше времени мы здесь проведём, тем лучше.
Она сказала это намеренно, чтобы перенаправить его гнев с Альфреды на себя.
Брук надеялась, что это подтолкнёт Доминика выгнать её из своего дома. Если он и способен сделать такую в самом прямом смысле дорогую ошибку, то совершит её в порыве праведного гнева. Но она не услышала слова, которые бы освободили её от обязательств. Он даже не взглянул в её сторону, по-прежнему взирая на Альфреду.
На удивление, Альфреда всё ещё не отказалась от идеи помощи виконту.
— Очень плохо, что Ваш доктор не владеет иглой лучше. От раны останется весьма неровный шрам. Мы могли бы всё сделать намного аккуратнее.
— Вы или она?
— Я, милорд.
— Тогда и говорите «я», чёрт бы Вас побрал!
Альфреда напряглась и отступила назад.
— Я не Ваша горничная, а её. Не позволяйте себе…
— Вы действительно желаете поспорить со мной? — мрачно отрезал Доминик.
— Я не желаю спорить с Вами. Я просто констатирую факт, — настаивала Альфреда.
— Осторожнее, служанка. Если этот брак всё же состоится, то именно я буду платить Вам жалование.
— Вы можете, но это не обязательно. Леди Уитворт очень дорога мне. Я буду служить ей и без ежемесячного жалования.
С каждым словом Альфреда раздражала его всё больше. Брук видела, как выражение его лица с каждой секундой становится всё более злобным. Наконец, он прорычал:
— Я думаю, Вам следует убраться долой с глаз моих.
Альфреда очень быстро исполнила его желание. Брук потеряла дар речи, глядя, как её дорогая подруга покидает комнату. Когда девушка перевела взгляд на неблагодарного негодяя, который лежал в постели, то её светло-зелёные глаза сверкали от гнева.
— Это было очень невежливо с Вашей стороны, лорд Вульф. Тем более, учитывая то, что она пришла сюда лишь для того, чтобы помочь Вам по моей просьбе.
— Выгляжу ли я чудесным образом исцелённым? — вернул он ей брошенную ему колкость.
— Вы выглядите как животное, решившее вести себя, как отвратительный грубиян. Она может вылечить Вас. И Вы бы исцелились быстрее, к сожалению!
Брук вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Но это всё равно не помогло успокоить её гнев.
Глава 15
С ГЛАЗ ДОЛОЙ, ИЗ СЕРДЦА ВОН. Как Брук хотела бы, чтобы это было правдой! Но одно единственное слово Доминика Вульфа немного ослабило ее гнев, прежде чем она добралась до своей комнаты. Если. Он сказал, если этот брак всё же состоится… Была ли еще вероятность того, что они все-таки не вступят в брак?
Она нашла Альфреду, которая сидела на одном из стульев для чтения. Горничная выглядела уставшей. Она не привыкла к подобным гневным противостояниям, в отличие от Брук.
Брук рухнула на высокую кровать, с которой её ноги свободно свешивались вниз, но не доставали до пола.
— Он невыносим. Нам необходимо придумать что-то другое.
— Я не ожидала, что он будет таким красавцем, — заметила Альфреда.
— А это тут причём?
— Ну, возможно, ты отнесёшься к сложившейся ситуации более терпеливо, беря во внимание этот факт.
Брук фыркнула.
— Не думаю. Но мы не знаем, какой он на самом деле. Сейчас он не чувствует себя хорошо, а значит, не может показать себя с лучшей стороны, — настаивала Альфреда.
Брук хорошо умела читать людей, но единственное, что она поняла о Доминике, это то, что он вызывает её презрение.
— Не уверена, что у него вообще есть лучшие стороны, — усомнилась она.
— Тогда стоит подождать, чтобы убедиться в этом. И вообще, есть ли у нас какие-либо другие варианты?
Брук почти заплакала:
— Я не знаю! Должен быть другой выход, не тот, который посоветовал мне мой брат!
— Если мы убежим отсюда, мы не сможем вернуться домой.