Но не больше! Нельзя же, чтобы ваши платья измялись только потому, что она привезла ко двору столько одежды! И нет никаких причин держать комнату в темноте. Гардеробы можно немного раздвинуть в стороны, чтобы вы смогли протиснуться между ними и открыть окно, если понадобится. Эти гардеробы поставлены совсем не так, как нужно. К чему загораживать окно? Я попрошу помочь лакея, который внесет сундуки.
Флора так и сделала, в результате чего ей удалось открыть половину окна. Лакеи, принесшие четыре сундука Ребекки, с радостью согласились помочь, особенно когда Флора им улыбнулась. Оказалось, что на окне висела грязная белая занавеска, скорее всего никогда не стиравшаяся. Флора обещала позаботиться о ней завтра.
Развесив вещи госпожи, горничная собралась домой приводить в порядок собственную квартиру.
— Мои комнаты больше вашей, — гордо объявила она, чем заставила Ребекку улыбнуться.
Однако веселость вскоре испарилась. Ребекку пугала мысль о том, какое одиночество ее ждет при дворе.
Имея домашних учителей, Ребекка никогда не разлучалась с матерью. Мать постоянно находилась рядом. Конечно, и Флора будет поблизости, но должность при дворе подразумевала полную самостоятельность, наступившую гораздо раньше, чем ожидала Ребекка. При этом у нее не было мужа, на которого можно опереться!
И все же у Ребекки появилась возможность вращаться в высшем обществе, встречаться с интересными людьми. Возможно, здесь она познакомится с будущим мужем. Но в глубине души Ребекка предпочла бы обычный дебют обычного сезона под материнской опекой. Но у нее не хватило духу признаться в этом Лилли. Она так радовалась! И все же они не просто мать и дочь, а лучшие подруги. Может, следовало признаться?..
Глава 3
В этот день не ожидалось никаких увеселений, и Флора, разложив вещи, немедленно удалилась. Наконец Ребекка смогла прийти в себя, устроиться на новом месте и немного отдохнуть после утомительной недели.
Ее назначили фрейлиной герцогини Кентской, матери королевы Виктории, но герцогини еще не было во дворце. Прибытие ее светлости ожидалось только завтра.
Ребекка растянулась на кровати и неожиданно подумала о королеве. Ее даже не представили ее величеству! Впрочем, не все, кто жил во дворце, были представлены королеве. А вдруг они познакомятся и станут друзьями? В конце концов, все возможно, когда находишься при дворе!
Ребекка сама не заметила, как задремала. Разбудил ее пронзительный голос:
— Что вы наделали? Почему раздвинули эти гардеробы?! Я ложусь и просыпаюсь поздно. Вам это тоже предстоит! Не хватало еще, чтобы дневной свет будил нас на рассвете!
Какое неприятное пробуждение!
Ребекка с трудом разлепила веки и увидела молодую женщину, успевшую войти в комнату и зажечь лампу. Пухленькая коротышка, пышные формы которой распирали швы оранжевого дневного платья… Темно-золотистые волосы стянуты в строгий узел, если не считать нескольких буклей, обрамлявших щечки херувима. Кто-то должен сказать девушке, что оранжевый не ее цвет, пронеслось в голове у Ребекки. Из-за этого кожа кажется желтоватой. Незнакомка могла бы считаться довольно хорошенькой, если бы не злобное выражение лица.
Зеленые глаза яростно взирали на освобожденное окно. Пока Ребекка спала, солнце зашло, и свет больше не проникал сквозь стекло.
Еще не окончательно придя в себя, она пробормотала:
— Для чего же существуют занавески?
— Какие занавески? — сварливо откликнулась леди. — Разве что толстые шторы, но дотянуться до шнуров, чтобы раздвигать и сдвигать их, невозможно, неужели не видите? Даже если бы они у нас были! Но и этого здесь нет!
Ребекка наконец проснулась. Незнакомка дала волю гневу. Из-за такого пустяка? Не слишком хорошее начало знакомства, если перед ней леди Элизабет, а это, кажется, так и есть!
— Перед тем как лечь спать, я могу накидывать на окно нижнюю юбку и снимать утром, после того как вы проснетесь, — предложила Ребекка.
— Простите, но дневной свет никогда меня не будил, так что я не считаю его помехой. Глупо зажигать лампы днем.
Наверное, этого говорить не следовало, поскольку молодая женщина резко обернулась и вспыхнула от гнева.
— Кажется, вы никогда не спали в комнате с окнами, выходящими на восток!
Ребекка нахмурилась:
— Нет, никогда, вы правы. Я обязательно постараюсь исправить ошибку.
Поднявшись, Ребекка оказалась на голову выше Элизабет. Девушка пошла в мать и при росте пять футов девять дюймов для того времени считалась очень высокой. Вообще Ребекка была копией матери: блондинка, такая же стройная, с красивой фигурой, хотя, должно быть, унаследовала золотистый оттенок волос от отца, в то время как Лилли скорее можно было назвать русой. И глаза у Ребекки были материнские, синие, хотя и немного темнее. Но у обеих были чуть выдающиеся скулы, патрицианский носик и округлый подбородок, чему Ребекка втайне радовалась, поскольку Лилли считалась настоящей красавицей. Ребекка примирительно улыбнулась:
— Леди Элизабет, полагаю?
— Да, а вы…
Тон молодой женщины по-прежнему был сухим и надменным. Ребекке с трудом верилось, что Элизабет не сообщили, кто станет ее новой компаньонкой.
— Леди Ребекка Энн Виктория Маршалл, — представилась она, умудрившись не покраснеть. Она редко называла все свои имена при знакомстве. Родные и друзья попросту звали ее Бекка, хотя мать, рассердившись, именовала дочь Бекка Энн. Сама Ребекка была уверена, что родители просто не смогли решить, как ее назвать, поэтому и дали сразу три имени. Но она неожиданно для себя официально представилась той, с кем придется делить комнату. Возможно, потому, что поняла: друзьями им не быть. Не слишком приятная мысль. Нельзя ссориться с той, с кем спишь в одной кровати, иначе жизнь станет просто невыносимой!
— Тезка королевы, вот как? Забавно, — процедила Элизабет, прежде чем подойти к гардеробу и распахнуть дверцу.
Ребекка ощутила какое-то злорадное удовольствие при мысли о том, что теперь там висят ее платья!
— Ошибаетесь. Когда я родилась, она еще вовсе не была на троне. А вот вы тезка многих королев. Наверное, и это находите забавным?
Элизабет резко повернула голову:
— Вам не следовало трогать мои вещи! Больше так не делайте!
— Но вас здесь не было…
— По-моему, я все прекрасно устроила! Зачем вы вмешиваетесь? — процедила она.
Ребекка едва сдержала смех.
— Прошу прощения, но, по-моему, у нас равные права, и мне тоже нужно где-то развесить платья. Правда, мы оставили вам два лишних гардероба.
Но Элизабет отнюдь не испытывала благодарности за такое великодушие.
— Мы?
— Мы с горничной.
— У вашей горничной есть своя комната во дворце? — ахнула Элизабет, поспешно обернувшись. — Как вам это удалось?
— Никак, у нее нет своей комнаты. Мы…
— Значит, у вас городской дом? — перебила Элизабет. — У моей семьи его нет, поэтому горничной пришлось остаться дома. Но если у вас есть дом в столице, почему бы не жить там, вместо того чтобы тесниться со мной в крохотной комнатке?
Если у Ребекки и были сомнения относительно того, что Элизабет не обрадовалась ее появлению, теперь они исчезли. Ребекке ясно дали понять, что такое соседство явно нежелательно. Всякая девушка с более застенчивым, чем у Ребекки, характером могла стушеваться. Но благодаря раскрывшему ей глаза Джону Китсу, благослови его Бог, она ничуть не смутилась.
— Эта комната предназначалась мне, значит, наполовину моя. Ее выбрала сама королева. Таков ее приказ. Вряд ли я осмелюсь оскорбить ее величество, попросив другую комнату, но если вы находите мое соседство невыносимым, возможно, сами попросите перевести вас в более подходящее помещение?
Щеки Элизабет вспыхнули: похоже, ей наконец стало стыдно.