Впрочем, он не мог представить себе эту девушку за женскими занятиями. В постели… в постели мог, но с большим трудом. Казалось, перед ним в ночи стоит богиня, вырезанная из мрамора резцом скульптора и ожившая в лунном сиянии.
– Я не сомневаюсь, что ты была бы достойным противником. – Лар Элий не стремился, чтобы это прозвучало комплиментом, но Титания явно сочла его слова похвалой.
– Я не хочу быть твоим противником, я хочу быть союзником, почтенный Лар Элий. – Ее голос смягчился, потек горьким осенним медом. – И, чтобы мое желание сбылось, нужно, чтобы и ты захотел быть нашим союзником.
– Мы не враги, ты же знаешь, – смягчился ветеран.
– Мы соседи, а это совсем не то, что союзники, – возразила Титания.
– Ты говоришь со мной по поручению отца?
– Нет, я говорю с тобой от своего имени, но отец склонен прислушиваться к моему мнению.
– Как и ко мнению Клева Лонгина, если я верно понимаю, – напомнил Лар Элий.
Титания поморщилась, лунного света было достаточно, чтобы рассмотреть эту недовольную гримаску. На мгновение девушка перестала напоминать ожившую статую богини и стала похожа на драчливого котенка.
– Если мне будет нужно, Клев Лонгин подчинится, – уверенно, но с явным неудовольствием ответила Титания.
– Мне остается лишь верить тебе на слово, потому что ни один римлянин не склонится перед женщиной. – Лар Элий, несмотря на долгие годы, проведенные в Дакии, так и не смог привыкнуть к тому, какой свободой и независимостью пользуются женщины даков.
– Я – дочь вождя. – Титания вскинула голову. В словах ее звучала спокойная уверенность. – Он подчинится.
– Хорошо. – Спорить с ней Лару Элию не хотелось. – Но подчинится ли тебе отец?
– Он же сказал, что я говорю его голосом, римлянин. – Теперь в ее голосе звучало явное раздражение.
– Хорошо, я принимаю, что ты имеешь власть. Так чего же ты хочешь? – Лар Элий не обратил ни малейшего внимания на ее неудовольствие.
– Ты слышал уже. Но чего хочешь ты? – Титания сделала два коротких шага и оказалась совсем рядом. Ветерок пошевелил складки ее туники, и тонкая ткань коснулась колена Лара Элия. – Денег? Нет. Власти? Она у тебя есть. Покоя? Покойнее тебя может быть только могила. Рабов? Твои ветераны работают, как волы, от рассвета до заката. Удовольствий? – Она шевельнулась, придвинувшись еще чуть ближе. – Не похоже. Продолжения рода?
Лар Элий не сделал ни одного движения. Он не приблизился к ней, но и не отдалился. Просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел ей прямо в глаза.
Спустя бесконечно длинную минуту, наполненную лишь журчанием фонтана и шелестом листьев, он ответил:
– У меня есть все, что мне нужно.
Римляне уехали рано утром, Титания еще спала. Но перед отъездом Лар Элий Север пообещал прислать людей и материалы для строительства каструма, который он посоветовал возвести на прежнем месте.
Глава 3
– Эх, мой друг. – Луций Веллий смахнул пот со лба и отложил угломер в сторону. – Вот уж не думал, что мне когда–нибудь опять придется строить военный лагерь.
В легионе Луций дослужился лишь до центуриона, так что тяжелую работу он знал не понаслышке. Как, впрочем, и Лар Элий, ибо префектом лагеря может стать только прослуживший не менее пятнадцати лет легионер, начавший с самых низов.
– Молись богам, чтобы тебе не пришлось больше никогда сражаться. Строительство лагеря стоит того, что даки будут нашими добрыми соседями. – Лар Элий взобрался на помост, сооруженный в центре будущего каструма, Луций последовал за ним.
Лагерь уже был полностью размечен, так что теперь оставалось лишь копать, копать и копать. Три четверти работ по возведению каструма – землекопные, лишь оставшаяся четверть – задача плотников и каменщиков.
Три четверти работ по возведению каструма – землекопные, лишь оставшаяся четверть – задача плотников и каменщиков. На строительство Лар Элий привел не больше десятка человек, которые должны были возглавить команды даков, но самому все же пришлось поехать: только он знал все этапы работ от начала и до конца. Возведение каструма являлось прямой обязанностью префекта лагеря. Лар Элий уже и не помнил, сколько лагерей было разбито под его руководством и сколько он выкопал собственноручно.
Солнце жарило. Ни облачка над горами, ни намека на то, что придет дождь и принесет с собою долгожданную прохладу. Сейчас ее можно найти лишь в ущельях, где скалы заслоняют солнце, пленяя величественной и сумрачной красотой. Или у Красного озера, что спрятано в горах; рассказывают, что много лет назад в лесной ручей упала скала, запрудив ручей и превратив его в озеро. Часть леса оказалась затопленной. Деревья сгнили, но их корни продолжают возвышаться над гладью озера. Зрелище необычное и немного жуткое.
– Ты выглядишь на десяток лет моложе, – хмыкнул Луций, рассматривая друга. – Кажется, ты по этому скучал.
– Нисколько, – не задумываясь, ответил Лар Элий, но потом покачал головой. – Ты прав, мне, как это ни странно, не хватает… даже не знаю чего.
– Тебе не хватает работы, друг мой. Ответственности у тебя и сейчас в достатке, а вот настоящей работы… Ты стал тыловой крысой. – Сразу же пустился в объяснения Луций Веллий. Он вообще очень любил рассуждать о причинах и следствиях людских поступков.
– И ничуть не жалею. Или ты не навоевался еще, Рустик?
– Навоевался, конечно. – Луций даже гордился своим прозвищем, которое полностью отражало его склонности и познания. Хотя ветвь семьи Веллиев, из которой он происходил, и жила уже несколько поколений в Городе, но многочисленные родичи по–прежнему оставались мелкими землевладельцами. Луций в детстве часто проводил время в деревне, где и поднабрался знаний, оказавшихся столь необходимыми после выхода в отставку.
Полезнее знать несколько мудрых правил, которые всегда могут служить тебе, чем выучиться многим вещам, для тебя бесполезным.
– Но ты прав, что–то я расслабился, подзасиделся. Иногда приятно тряхнуть стариной, – согласился с доводами друга Лар Элий.
– Ну, не такие уж мы и старые, – рассмеялся Луций. – Ты же слышал, сколько детишек народилось у нас в последнее время.
– Иногда мне думается, что я лет на десять старше тех, что одновременно со мной вышли в отставку, – вздохнул Лар Элий. Временами ему казалось, что он уже старик, что жизнь катится к закату, что осталось совсем немного до могилы.
– Ты всегда был старше своих ровесников лет на десять, – пожал плечами Луций. – Даже когда нам было всего по десять.
– Любишь ты все преувеличивать. – Лар Элий еще раз окинул строящийся каструм внимательным взглядом. – Как ты думаешь, не совершаем ли мы ошибки, отдавая крепость в руки дакам?
– А ты бы предпочел отдать Патависсу готам? – прищурился Луций. Нет, он не осуждал друга, Лар Элий просто размышлял над возможными вариантами, чтобы выбрать лучший с точки зрения римского поселения.
После паузы Лар честно ответил:
– Я не знаю.
– Лучше знакомые враги, чем враги неизвестные.
Луций ничуть не удивился словам друга. Это жизнь, и Рим не потому стоит уже тысячу лет, что поддавался сантиментам. Дакия была оставлена именно из рациональных соображений: защищать земли, лежащие за Дунаре, было слишком накладно. Император Траян захватил их скорее от избытка силы, чем из–за необходимости, так что, когда время пришло, Рим без колебаний оставил земли, которые не смог бы защитить. Слова Лара о врагах совсем не означали, что он считает даков противниками, просто имеет в виду любой вариант развития событий, в том числе и самый худший.